Тостуемый пьет до дна - Данелия Георгий Николаевич. Страница 10

— Но, господа, это недоразумение, — сказал Валера.

— Руки к стене! — и один из карабинеров ткнул Валеру дулом автомата в грудь.

Мы встали лицом к стене. Они начали нас обыскивать. «Позвоните хозяйке, — просит Валера, — она вам все объяснит!»

Карабинеры достали наши паспорта.

— Русо?

— Да. Мы гости Дино Де Лаурентииса!

— А здесь что делаете?

Мы объяснили, что выгоняли кота.

— И не знаете, как зовут хозяйку, — ехидно сказал сосед.

— Дайте нам позвонить, и мы вам докажем.

— Звоните.

Валера набрал номер Сонего в Сабаудиа. Трубку взял Джулио. Он сказал, что мамы и папы нет, а о соседке с котом он ничего не слышал.

— Придется вам прокатиться с нами, — сказал старший карабинер.

Мы заявили, что никуда не поедем, потому что опаздываем в аэропорт — встречать советского министра культуры.

— Значит, вы гости Дино Де Лаурентииса, едете встречать министра культуры, чтобы потом пообедать с Аль де Моро? — улыбнулся старший.

— Но мы действительно работаем с Дино Де Лаурентиисом! Внизу стоит машина студии «Чинечитта», спросите у водителя, — сказал Валера.

— А я что говорил! У них и машина внизу, чтобы все увезти! — торжествующе воскликнул сосед.

— Наденьте на них наручники, — приказал старший.

Карабинеры свое дело знали, через мгновение наши руки были скованы наручниками.

— Не имеете права, мы иностранцы! Вызовите советского консула!

— Приедем в участок — там командоре во всем разберется.

Наш шофер Марио ждал в машине.

— Вот наша машина. Марио, объясни им, кто мы.

— Так они за вами приехали? А я думал, что тут случилось? — сказал Марио.

— Вылезай! Руки на капот!

Карабинеры ловко обшарили и Марио.

Марио начал объяснять, что мы гости Дино Де Лаурентииса, но его не стали слушать.

— Повернись! Протяни руки, — на Марио тоже надели наручники.

В дежурке Валера требовал, чтобы немедленно вызвали советского консула и позвонили на студию «Чинечитта»! Нам сказали, что скоро придет командоре и вызовет, кого надо, сняли наручники и затолкали в камеру. Там уже сидел араб. Он посмотрел на нас грустными глазами и отвернулся.

Командоре появился только к вечеру. Он сам открыл дверь камеры, сказал, что гости Лаурентииса — его гости и что нас ждут в загородном ресторане. Он лично усадил нас в джип с множеством фар и мигалок на крыше, водитель включил сирену и рванул с места так, что у меня чуть голова не отлетела. Мы мчались по улицам Рима, шины на поворотах визжали, встречные машины шарахались. Вылетели из Рима и понеслись по шоссе — скорость была километров двести. Затормозили у загородного ресторана с таким визгом, что из окон выглянули официанты и повара. Когда вылезли из джипа, меня качало, ноги подгибались.

Метрдотель проводил нас в кабинет. Там за столом Луиджи Лаурентиис угощал нашу делегацию обедом. На подписание договора приехали директор «Мосфильма» Сизов, начальник иностранного отдела Госкино Славнов, председатель «Совинфильма» Тенеишвили, директор картины Агаджанов и композитор Андрей Петров. Сизов тоже был широкий человек. (Леонов и Токарева не приехали, их не успели оформить.)

Мы поздоровались, сели, и я постарался смешно рассказать, в какую дурацкую историю мы попали. Засмеялся только Лаурентиис.

Сизов хмуро посмотрел на меня и сказал:

— Ты лучше бы сценарий писал, чем чужих котов гонять!

Я промолчал.

— Данела, неплохой сюжет, — сказал Луиджи, — приезжает Альберто в Москву, а таксистка Маша просит его выпустить кота! Синьор Петров музыку напишет, и у тебя будет наконец-то хорошее настроение.

— Ему сюжеты про души мертвых колхозников больше нравятся, — сердито сказал Сизов.

Мы с Валерой переглянулись. И я объяснил Сизову, что эта идея принадлежит не нам.

— А итальянцам понравилось, — сказал Отар Тенеишвили. — Но я сказал, что мы это уже снимаем.

— Гия, а я здесь зачем? — тихо спросил Андрей.

— Котов вместе со мной гонять будешь!

ТРОФИМЫЧ

Познакомились мы с Николаем Трофимовичем Сизовым так. Я курил в коридоре монтажного цеха, а по проходу, соединяющему монтажный цех с тон-ателье, шел мужик, большой, как слон. Подошел и спросил, как пройти в кабинет директора.

— Директор какого фильма вам нужен? Их здесь больше сотни.

— Директор киностудии «Мосфильм».

— Дойдете до конца коридора, потом спуститесь на два этажа по лестнице вниз, потом налево в коридор, потом направо по коридору, там вы увидите проход через павильон, пройдете, окажетесь в коридоре с той стороны, там налево — до лестничной клетки, спуститесь на один этаж, дальше идете, сворачивая только налево. Увидите на стене фотографии из фильмов и почувствуете запах столовой, здесь резко сворачиваете направо в вестибюль, там два лифта, вы садитесь в правый, нажимаете четвертый этаж и кнопку ход. (Классик советского кино Александр Довженко сказал, что на «Мосфильме» есть места, куда не ступала нога человека.)

На четвертом этаже выходите, пройдете предбанник и заходите в приемную, а там симпатичная секретарша Рая вам скажет, что на «Мосфильме» сегодня директора нет — старого сняли, а нового еще не назначили.

— А я ей скажу, что уже назначили и чтобы несла два чая. Один для директора, а второй товарищу, который его сюда проводил.

Бывший начальник милиции Москвы генерал Сизов был человек сообразительный.

Трофимыча на студии боялись и любили. Боялись, потому что человек он был властный и упрямый. А любили за то, что он был справедливым и отзывчивым. Сизов многим помог с квартирами, пропиской и выездом за рубеж. (Срабатывали старые связи.)

ФИНИТА ЛЯ КОМЕДИЯ

На следующий день на студии «Чинечитта» в кабинете Дино стороны сели обсуждать договор. Я пытался объяснить, что рано что-то решать: сценария еще нет и в помине. Они сказали, что этот вопрос обсудят отдельно, и занялись делом. Согласовали количество дней съемок в Италии, количество дней съемок в России, состав итальянской группы, которая приедет в Россию, состав советской группы, которая приедет в Италию, количество и метраж павильонов в Италии, количество и метраж павильонов в России, аппаратуру, пленку, монтаж, запись музыки, перезапись. Договорились, что название фильма «Альберто и Маша» на хлопушке напишут на двух языках, на английском и русском. И подписали. С итальянской стороны — Дино Де Лаурентиис, с советской стороны — Сизов.

И предоставили слово мне. Я сказал, что, когда у режиссера и актера абсолютно разное видение фильма, надо кого-то из них менять. А поскольку картина делается только потому, что в ней будет играть Альберто Сорди, надо менять режиссера, то есть меня.

— Ну, это ты напрасно! — обрадовались они.

И дружно отправились на банкет в посольство.

А я сказал Валере:

— Пойдем где-нибудь посидим.

Между прочим. Почти два года я потерял на той совместной мерихлюндии. И поделом мне!

Не надо было браться за постановку фильма, от которого отстранили Мастера.

Не надо было нарушать слово, которое дал сам себе — не снимать ничего по заказу.

Не надо было ехать в Рим, когда не выпустили соавтора. (Прости, Вика.)

ДЕТИ РАЗНЫХ НАРОДОВ

Посидели мы с Валерой в одном баре, потом в другом, идем в третий. Слышу, кто-то позвал:

— Синьор реджисто!

У папиросного ларька стояла «большой ребенок» Натали в «рабочей» одежде и боевой раскраске, а рядом с ней, в таком же наряде, чернокожая девица, ростом под метр девяносто.

— Здорово, Наташка! — я ей обрадовался, как родной.

— Здравствуй. Это русские режиссеры. Я с ними на вилле у сценариста Сонего познакомилась, — похвасталась Наташка девице. (Девицу звали Вивьен.)

Я вспомнил, что Наташка считает нас жадными, и сказал, что мы приглашаем их на ужин в любой ресторан, какой они хотят.

— А деньги у тебя есть? — спросила она.