Чужое - Данихнов Владимир Борисович. Страница 48
– Мой лес был темен… – запел Дух.
Хорошо поставленный голос по радио сообщил, что поезд Москва-Галактика будет подан под посадку на третий путь второго перрона. Они пошли к выходу, смешиваясь с толпой однообразных серых людей, стараясь не смотреть друг на друга. Дух пел:
– Мое небо седое… Эй, Шилов, брат мой двоюродный, скажи мне, правда я – лучший? Правда, я как Бог?
– «Если бы не было Бога, не было бы меня, если бы не было меня, не было бы Бога». Так что ты тут не причем.
– Спорим на копейку, ты сам не знаешь, чьи это слова и почему он их сказал?
– Неважно, кто из мыслителей сказал ту или иную фразу, важно, что я запомнил ее.
– Тут я с тобой соглашусь, Костик. Правда, мы замечательные братья? С полуслова друг друга понимаем!
– Пошел ты.
– На перроне драться не будем, и не проси.
– И не собираюсь.
– Трусишь?
– Пошел ты.
– Мой брат слишком го-о-о-орд!…
– Сука ты.
– Спасибо, ёпт, мне уже доложили.
Состав был длинный. Если смотреть вдоль перрона – ни за что не увидишь ни начала, ни конца. К счастью, нужный вагон стоял напротив надземного перехода. Серолицые люди куда-то подевались, народу на перроне было мало. Вернее, его, быть может, было и много, но он равномерно распределился вдоль длиннющего состава, и поэтому казалось, что его всего ничего. Вагоны выглядели старыми, обшарпанными. Некоторые были зелеными, другие почему-то серо-синими. Под центральным окном каждого вагона висела прикрученная ржавыми болтами табличка с надписью «Москва-ГалактеГа», под старину. В пыльном окне между рамами стоял картонный квадрат с номером вагона, нарисованным маркером вручную. У соседнего вагона на коленях стоял маленький мальчик с разбитым в кровь лицом и водил по воздуху мелом. К Шилову и Духу пристроился импозантный джентльмен в кашне и сером пальто. Представился: Вернон. Улыбнулся Шилову, шутливо козырнул Духу и, узнав, что перед ним русские, немедленно предложил выпить. Например, водки. Водки у братьев не оказалось, и тогда Вернон вытащил из чемодана бутылку виски. Посмотрел вдоль перрона, заметил покалеченного мальчишку.
Пробормотал:
– Вот ублюдки… – И сразу, смачно: – Fuck!
Дух нахмурился и первым полез в вагон.
Глава вторая
Поезд стучал по невидимым рельсам, и стук этот успокаивал Шилова, делал грядущее задание далеким и, кажется даже, не просто далеким, а отстоящим на бесконечное расстояние во времени. Хотя было уже около полудня, Шилову мерещилось, будто день никогда не закончится. Он стоял в коридоре у окна, сжимая в горячих руках стакан теплого байхового чая, и отпивал по глоточку. От чая пахло корицей и гвоздикой и еще какими-то пряностями, хотя он и просил не класть в чай ничего, кроме лимона. За окном проплывала желтая звезда в полнеба, рядом с которой вращалась красно-черная воронка. От звезды к воронке протянулся пылающий «хвост».
– В черную дыру засасывает, – сказал трагическим голосом Вернон, появляясь сбоку с точно таким же стаканом в руке. Вернон нацепил на шею белый шарф, а на нос – узкие стильные очки и выглядел каким-то героем из древности. Он смотрел на черную бездну, что глотала любые проблески света. Протуберанцы гибнущей звезды танцевали на линзах его очков.
– Грустное зрелище, – пробормотал Шилов, размышляя, на самом деле Вернон такой или просто прикидывается, пытается произвести эффект на случайных попутчиков. Может быть, этот Вернон вырвался из цепких лап будней и теперь наверстывает упущенное, веселится, как может, чтобы через две недели вернуться в свой душный офис и снова превратиться в скучного добропорядочного гражданина.
– Весьма грустное, – согласился Вернон. – Хотя с другой стороны никакое оно не грустное, а грандиозное.
– У вас отличный русский, мистер Вернон. Отдельно изучали?
– Вы уже спрашивали, господин Шилов. На этот раз отвечу по-другому: у меня способность к языкам, я их учу в свободное время.
– Хм. Разве спрашивал? Какой-то рассеянный стал в последнее время… У меня, кстати, тоже способность к языкам, но я никогда не любил их учить. Наверное, потому, что языки нужны были по работе.
– Извините, Константин, я как-то запамятовал: вам с чужаками приходится работать, верно?
– Да, – Шилов кивнул. – С инопланетянами. Хотя не только. Я – специалист по нечеловеческой логике. То есть вообще нечеловеческой, не только чужаков.
– Психолог что ли?
– Вы еще скажите астролог. Нет, конечно.
Вернон посмотрел на него с интересом:
– А существует эталон именно человеческой логики, который хранится в институте мер и весов в Швейцарии?
– Понимаете, я…
– Все понимаю, дорогой Шилов.
– Вы не дали мне договорить!
– Но это не значит, что я чего-то не понимаю, верно?
Шилов задумался.
– Ааааа!!!
Вернон и Шилов повернулись на крик одновременно, даже Дух, прилегший на полку подремать, вытянул шею. Из своей каморки высунулся седой проводник, одетый не по форме, в одни семейные трусы и майку, из-под которой выглядывал большой волосатый живот. Проводник был окутан клубами горького дыма, и, прижав потные ладони к груди, бормотал:
– Что? Уже? С других вагонов на нас идут? Атакуют нехристи?!
– Успокойтесь, никто не атакует, – сказал Шилов и обратился к Вернону: – Проверим?
– Почему бы не проверить, – пожал плечами Вернон, и в этот миг закричали снова:
– Ааааа!!! Отцепись же от меня, с-с-сволочь! – Голос был женский, хриплый как от чрезмерного курения.
Второй голос был мужской; низкий, заикающийся, пьяный в стельку голос:
– С-сама отцепись!… Я наж-жрался, мне можно…
– Но эта гадость проникает в меня!
Вернон и Шилов остановились на полпути, переглянулись смущенно. Мало ли какая гадость проникает, подумал Шилов. Стыдно врываться в чужой отсек, когда там, скорее всего, заурядная ссора молодоженов.
– Я пьяный, мне…
– Да помогите же мне! Эй!! Есть кто-нибудь?! Проводник!! Помогите!
Шилов посмотрел на проводника, тот перекрестился и вернулся в каморку, громко хлопнув дверью.
– Дама просит, – сказал Вернон, элегантно закидывая шарф за плечо. – Надо помочь.
– Но в нее что-то проникает!
– Быть может, наша судьба – остановить это что-то.
Они подошли к отсеку, откуда кричала дама, и, вылупив глаза, наблюдали странную картину: на полке в обнимку лежали молодые мужчина и женщина, относительно одетые. Мужчина был голый по пояс и в спортивных брюках, на женщине был оранжевый топик и ярко-красные трусики. Шилов отметил, что кожа у нее гладкая и чистая, совсем без родинок и прыщиков. Но самое удивительное было не это, самое удивительное было то, что девушка пыталась оттолкнуться от парня, который выглядел безнадежно пьяным, но у нее ничего не получалась, потому что их руки слиплись, вернее, слились в единое целое, и Шилов никак не мог определить, где начинается ее рука, а где – его. Похожи на сиамских близнецов, подумал Шилов. Или сиамские и есть?
Девушка приподняла голову (милая, отметил Шилов, только глаза неприятного цвета, мутно-желтые), посмотрела на вошедших и сказала:
– Напился, блин, и стал приставать, пока я спала. Слился, блин, со мной, а сам уснул, скотина пьяная. Не поможете? Пока эта гадость, алкоголь в смысле, в меня не проникла… развезет же, сама удрыхнусь… Вы проводники?
– Нет, мы не проводники.
– Все равно помогите! Потяните меня, вытяните из него!
Вернон опомнился первым. Он ловко щелкнул каблуками, улыбнулся, провел пальцем по воображаемым усам и с легкой усмешкой сказал:
– Дама, любой каприз за ваши деньги! Шучу-шучу… Как не помочь такой очаровательной… – Не договорив, он подошел к девушке и остановился в нерешительности.
– А как вас удобнее всего потянуть, миссис… э…
– Удобнее всего потянуть за волосы, – резко ответила она.
– Вы шутите?
– Нет. Где тут шутить, с хмельным муженьком под боком?
– Ну что ж, я давно мечтал оттягать девушку за волосы… – Она посмотрела на Вернона с изумлением. – Господин Шилов, поможете?