Воды Рубикона - Елисеев Григорий. Страница 36

Где-то минут через десять дорога, заросшая посередине густой жесткой травой, резко пошла на подъем, и вскоре троица оказалась на окраине поселка.

– Твою же мать… – флегматично протянул Свистунов. – Твою. Же. Мать.

Роман выдохнул, почувствовав подступившую к горлу тошноту. Шекспир молча смотрел вперед.

Там, где невысокие заборы из покосившейся и заржавевшей металлической сетки расходились в стороны, открывая проход на пустырь, была вырыта глубокая яма метра три диаметром. На дне в луже из мутной дождевой воды лежало около двух десятков тел.

Некоторые трупы в камуфляжных куртках и противогазах уже практически полностью разложились, и в них активно роились толстые скользкие мухи. Другие были совсем свежие, со следами многочисленных ножевых и пулевых ранений и явственной дырой в затылке от выстрела в упор.

– Мертвые сталкеры, – объявил Шекспир, поднимаясь с корточек и отряхивая ладони в защитных перчатках. Длинный кусок арматуры, которым он перевернул пару тел, отбросил в сторону.

– Все при оружии и с хабаром. Солдаты Зоны пленных не берут.

– Долбаные фанатики, – прошептал Свистунов. – Так вот куда деваются тела погибших в Припяти и ее окрестностях.

Роман кивнул, припомнив рассказы, услышанные во время предыдущей операции в Первой Зоне.

– Это знак. Что-то вроде «Проход закрыт», – пояснил он.

– Гадство какое-то… – Гольф перекрестился. – И сколько таких вот ям по всей округе?

– Думаю, немало… – начал было Шекспир, но осекся.

Прервавший его звук повторился. Сталкеры, не сговариваясь, вскинули оружие.

– Господи… – Посевной первым опустил «Абакан». – А вот это уже, по-моему, гораздо хуже…

Глухой тихий стон, от которого волосы вставали дыбом, повторился. Его источник находился на высоте трех метров от земли на старом телеграфном столбе с оборванными проводами.

Полумертвый человек вновь зашевелился, среагировав на голоса стоящих внизу. И снова застонал. Свистунов, забыв о противогазе, попытался прикрыть рот ладонью. Роман выругался.

Изуродованное тело сталкера было прибито за раскинутые в стороны руки к поперечной перекладине. На воткнутых в ладони и предплечья широких боевых ножах запеклась кровь. Вокруг ног и торса несчастного безумные фанатики обернули колючую проволоку, которая, судя по гноящимся ранам, рвала плоть при каждом движении.

– Надо снимать этого бедолагу… – объявил Свистунов, вытаскивая из заплечных ножен мачете.

– Стой! – Шекспир схватил Владимира за плечо и указал на грудь сталкера.

Под изодранной камуфляжной курткой скотчем к телу был прилеплен блок пластиковой взрывчатки с помигивающей на корпусе лампочкой. Тонкие нити шли от взрывателя к рукам и ногам.

– Попытаемся его вытащить и вместе с ним взлетим на воздух. – Майор потер переносицу. – Плохо дело, братцы, ой, плохо.

Сталкер вновь замычал. В этом звуке было столько боли и страдания, что, как показалось Нестерову, даже у Посевного лицо стало заметно белее. Сам Роман чувствовал себя не лучше. Он только сейчас понял, что у распятого отсутствовали глаза, а из пустых глазниц тянулись две темно-красные дорожки. Нестерова повело, и он часто-часто заморгал, пытаясь прийти в себя.

– Ладно… – Шекспир выдохнул. – Мы ему уже ничем не поможем.

– То есть? – Свистунов замотал головой. – Бросить его предлагаешь, вояка?

– Нет. – Посевной вздохнул и, расстегнув кобуру, вытащил пистолет.

– Погоди… – Роман заозирался вокруг в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь снять казненного. – Должен же быть… Должен же быть способ!

– Боюсь, что нет, – повторил офицер, покачав головой. – Эхо, мне жаль, но некоторых просто не спасти. Иногда приходится оставлять кого-то позади и двигаться дальше. Иногда прекратить страдание – это единственное, чем можно помочь.

Майор глубоко вдохнул и повернулся к умирающему сталкеру. Затем поднял пистолет и прицелился.

– Друг, ты это… Если верил во что-то, то лучше сейчас помолись.

Изуродованный человек на мгновение затих, затем кивнул и что-то едва слышно зашептал. Посевной взял оружие обеими руками и положил пальцы на спусковой крючок. В абсолютной тишине оглушительно грянул выстрел. Перепуганная ворона, истошно каркая, слетела с крыши покосившейся избы и растворилась в темнеющем небе. Голова сталкера упала на грудь.

– Вот так… – Майор выдохнул и, убрав пистолет, перекрестил останки. Затем, отойдя на несколько шагов и пробормотав: «Надо хоть похоронить, чтобы вороны не клевали», снова достал оружие и выстрелил в блок взрывчатки, закрепленной у мертвого на груди.

Хирам вновь посмотрел на часы и, с неудовольствием хмыкнув, отправил в рот ломтик жареной картошки. Металлические стрелки под водостойким пластиком показывали без четверти семь. Солнце клонилось к западу, собираясь рухнуть за далекие холмы. Клиент опаздывал.

Хирам снова окинул взглядом бар. Большинство вернувшихся из ходок сталкеров ужинали и, чокаясь кружками с пивом, ожидали бейсбольного матча. Сидящие напротив Хирама наемники из «Клифголд PMC» негромко обсуждали перспективы покупки заброшенного аэродрома на другой стороне озера Грид-Лэйк, на берегу которого и стоял Сэнди-Грейдс. Хирам машинально подмечал все проскальзывающие в полупьяном разговоре детали, способные пригодиться во время последующих ходок.

– Четыре армейских… – помотал головой один из частников. – Четыре, говорю тебе. Брэд вчера рассказывал, что сам видел готовый документ о переброске Национальной гвардии для охраны Периметра.

– Брэд твой – знатное трепло, – негромко отрезал боец в песочном камуфляже с сержантскими нашивками. – Командный состав был бы уже в курсе подобных планов. Все, что говорят в Конгрессе, – говорят только с разрешения Уолл-стрит. А чьи интересы мы обслуживаем в этой дыре? Правильно – банкиров-толстосумов.

Наемник с грохотом водрузил на стол штурмовую винтовку M4A1 с кучей навешанных на нее гаджетов и, развернувшись к барной стойке, гаркнул:

– Да принесут уже наш заказ или нет! Кому тут башку нахрен отстрелить, чтобы официанты подняли свои задницы?

Хирам усмехнулся и вновь отпил из кружки пива. А затем услышал негромкий рев двигателя. Прищурившись, вгляделся в прекрасно различимый с его места поворот пыльной дороги, ведущий к бару. Мгновение спустя из-за угла покосившегося трейлера с давно снятыми колесами выехал камуфлированный «Хаммер», а следом за ним показался приземистый бронетранспортер.

Тяжелый восьмиколесный «Шредер», как и оба джипа сопровождения, нес на бортах символику американского отделения ЦАЯ – белоголового орлана с дозиметром и стрелами в когтистых лапах на фоне карты США. Подняв облака пыли, все три машины завернули во двор бара и, заскрипев покрышками по сухой земле, остановились. Стрелков, стоящих за пулеметами в люках «Хаммеров», ощутимо качнуло из стороны в сторону. Один из них схватился ладонью в защитной перчатке за шлем.

Хирам пригладил свои коротко подстриженные темные волосы и, надев, несмотря на полумрак бара, темные очки, опустил правую руку на кобуру с пистолетом.

С громким лязгом двери обоих джипов распахнулись, и наружу вылезли пятеро морпехов в противогазах. Бойцы, защелкав затворами штурмовых винтовок, неторопливо направились в сторону дверей «Бухты Робинзона». За их спинами, зашипев гидравликой, вниз поползла десантная аппарель бронетранспортера. Хирам лениво перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой. Скрытый под армейскими темными очками взгляд быстро перескакивал с одного военного на другого, анализируя каждую деталь экипировки и выбирая оптимальный вариант боя.

С глухим стуком аппарель ударилась о спекшуюся землю, и по ней в сопровождении еще четверых оперативников, водящих из стороны в сторону стволами М4А1, сошел человек в строгом деловом костюме с кейсом. Вся группа молча вошла в прохладное помещение бара. Сидевшие за столиками сталкеры обернулись. На несколько долгих секунд повисла напряженная тишина.