Конь бледный - Леженда Валентин. Страница 51

Тут уж начинается настоящая жуть!

Над городищем разливается непонятное фиолетовое свечение, вокруг раздаются мистические песнопения, а то и вовсе ужасающие стоны и режущие, будто острый нож, ухо крики. Иногда над стенами даже пролетает человеческая фигура в белых облачениях и в жуткой маске, словно пытаясь вырваться из своей жуткой тюрьмы.

Конечно, такое бывает не повседневно, но и пары-тройки таких случаев предостаточно, чтобы отвадить охотников за приключениями от зачарованных руин.

Старики рассказывают, будто усадьба была проклята двести лет назад злой колдуньей, изведённой по указу местного помещика, потому-то её чёрная душа и забирает к себе всякого, кто сунется в усадьбу в одну из этих самых колдовских ночей…

— А всё-таки странно, что директор разрешил организовать экскурсию в эту усадьбу, а, Борь?

— Да ладно, не парься, Степашка! — улыбнулся розовощёкий крепыш.

И уже совсем другим, капризно-приказным тоном прикрикнул на присевшего неподалёку и покуривавшего Петра:

— Чего уши развесил?! Готовь лодку, за рыбой пойдём, однако!

Они отправлялись в плаванье уже пару раз, с тех пор, как стали здесь небольшим двухпалаточным лагерем, но ничего путного до сих пор так и не поймали. Попадалась одна мелочь. То судачок с полметра длиной, то небольшая щучка.

На уху, конечно, хватало. Но настоящего рыбацкого фарта не было.

Не возвращаться же домой с этакой-то мелочёвкой? Засмеют ведь. Хотя бы та же вреднюга Снегина. Скажет, зачем вам такое дорогое снаряжение, если вы им как следует пользоваться не умеете? И будет права, конечно.

Нет, надо ждать большой добычи. Чтоб было чем похвастаться.

Хорошо бы изловить парочку крупных щук, карпов или, если совсем повезёт, сома. Пётр, когда их сюда привёз, уверял, что в этих местах сомов пруд пруди. И где ж они, усатые? Словно повывелись.

Между тем Борис, поднявшись, принялся разминаться, делая замысловатые движения руками и ногами.

— Это что? — заинтересовался Стёпка диковинным танцем. — Борьба такая? Карате или айкидо?

— А-а, — хитро прищурился Борька Шерман, продолжая изгибаться то влево, то вправо. — Секрет. Нравится?

— Ага, — не стал кривить душой парень.

— Это шиванат называется. На секции учат. Сам Олег Дмитриевич Голдин. Он у нас сэнсей, Мастер танца. Видал бы ты, как он пляшет. Куда там «на-найцам»!

— Вот бы и мне с тобой, а? — загорелся Степан.

— Увы, — развёл руками пончик, — нельзя. Туда только по знакомству принимают. Я несколько раз спрашивал, хотел тебя привести. Но Олег Дмитриевич не позволяет.

— А что говорит? — насупился Чадов.

— Сам не пойму. Что-то о глазе Плясуна, пока не открывшемся.

— Ребята! — позвал с речки Пётр. — Идите, всё готово.

Помахав «бодигарду», оставшемуся на берегу сторожить добро, парни налегли на весла.

— Далеко не отплывайте! — крикнул им вслед Пётр.

— Без тебя знаем! — огрызнулся Борис. — Сами с усами! Ты чебуреки не забыл положить?!

Ну, вот. Кто о чём, а толстяк снова о еде. Или это он рыбу на жаренные в масле пирожки ловить вздумал?

— На весло налегай лучше, — посоветовал Степан ласково, но с подтекстом.

Дескать, будешь сачковать — можно и по шее схлопотать.

Из Шермана гребец был никакой. Он слишком рьяно принимался за дело, вертя веслом, будто ложкой в тарелке, но потом быстро уставал, и Чадову приходилось работать за двоих, пока напарник «восстанавливал силы».

Вот и сейчас произошло то же самое. Не успели они отплыть от берега, как Борис набил кровавые мозоли (вот неженка!) и вверил управление плавсредством единолично однокласснику. Сам же извлёк из-под скамьи маслянистый пакет и принялся за обе щёки уплетать чебуреки.

— Приятного аппетита! — сквозь зубы пожелал Степан.

— Спасибо, — как ни в чём не бывало поблагодарил «мишка Гамми».

— Ты смотри наживку не слопай. А то снова останемся без рыбы.

— Я червяков не ем, — резонно заметил Борис и, прикинув расстояние до берега, скомандовал: — Всё, суши весла. Будем якорь бросать.

Ишь, раскомандовался. Интересно, кто тут офицерский сын? Якорь булькнул в мутную воду, обдав парней холодными брызгами.

— Ну, ты, потише! — утёрся Шерман.

— Сам бы и бросал, — пожал плечами Стёпка. — По такой жаре холодный душ — самое то.

Неспешно насадил на крючок своего спиннинга наживку и, забросив снасть, принялся ждать поклёва. Спиной к нему устроился Борис, решивший попытать счастья с другого борта. На добрых полчаса установилась тишина.

Первым не выдержал пончик.

— Вот же холера! — выругался. — Её что тут, отравили, что ли? Или всю выловили?

— Не кричи, — предостерёг Чадов. — Рыбу распугаешь.

— Да что тут пугать?! Нет здесь никакой рыбы!

— Спокойствие, только спокойствие, — голосом мультяшного Карлсона призвал Степан.

— Толовую шашечку бы сюда!

— Хе! А ты ею хоть пользоваться умеешь? Помнишь «Пёс Барбос и необычный кросс»?…

Ответить Борис не успел. У него как раз клюнуло.

— Давай подсекай! — взволнованно крикнул Степан.

Удилище сильно прогнулось. Как видно, рыбка попалась немаленькая. Теперь главное — не сплоховать. Не делать резких движений, чтоб не сорвалась с крючка или не лопнула леска.

От нетерпения Шерман затанцевал на одном месте. Даже лодка закачалась. Вот же медведь.

— Готовь сачок! — велел, а сам лихорадочно вертел катушку, то наматывая, то отпуская леску.

Молодец, не мог не признать сноровистости друга Стёпа. Когда только успел набить руку? Не иначе, дома тренировался. На игрушках.

— Ага! — возликовал увалень, когда из воды показалась длинная и узкая голова.

Щука. Но не такая мелкая, как вчерашняя. Судя по морде, раза в два больше. И потяжелее будет.

Неплохое начало. Так бы и дальше.

Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, — поплевал за борт.

Подвёл сачок под самый хвост рыбины и почувствовал, что может не удержать улов. Тяжёлый, зараза!

— Помогай, — попросил Борьку.

Тот быстренько бросил спиннинг на дно лодки и обеими руками ухватился за длинную ручку сачка.

Вдвоём, конечно, лучше. Живо управились.

Видя, как трепыхается и подпрыгивает под скамьями щука, приятели довольно заулыбались. Хороша, нечего сказать. Жирная и крупная. Наверное, целый метр будет. И весит чуть ли не десять килограммов. По крайней мере им так показалось.

— О-го-го-го!! — издал воинственный клич Шерман.

Чем перепугал оставшегося на берегу Петра. Парень заметался по песку, не зная, в чём дело и что предпринять.

— Как там у вас?! — донеслось с той стороны. — Всё нормально?

— О'кей, — прокричал Стёпка в сложенные рупором ладони. — У нас всё хорошо!…

И тут лодку дёрнуло.

Не удержав равновесия, мальчишки свалились на дно, пребольно стукнувшись лбами.

— Что это было? — растёр ушибленное место Чадов.

— Не знаю, — испуганно простонал Борис.

Новый рывок, и их судёнышко угрожающе накренилось носом. Присмотревшись, Степан заметил, что от носовой части вниз под воду уходит какой-то тонкий трос.

— Это ещё что такое?!

Толстяк хотел было отделаться очередным «не знаю», но на полуслове заткнулся и хлопнул себя по лбу.

— Так это ж…

— Что?

— Я велел Петру донку поставить на всякий случай!

— Вот болван!

— Так ведь сработало же?! — шмыгнул носом «мишка Гамми». — Зачем бранишься? Лучше давай вытащить попробуем.

И первый с готовностью схватился за тросик.

— Ого! — закряхтел. — Там целый крокодил, однако!

Стёпка пристроился рядышком и тоже попробовал потянуть. Не тут-то было. К тому концу словно двухпудовую (или даже тяжелее) гирю привесили.

Лодка же как будто взбесилась. Начала вертеться на одном месте по кругу. Это ей якорь мешал сорваться с места.

— Щука, — предположил Чадов. — Или сом. Лишь бы не сорвался.

— Никуда он не денется, — убеждённо заявил Борис. — Знаешь какой там крючок? Не крючок, а крючище! С мою руку толщиной.