Полигон - Шакилов Александр. Страница 11

Не успел.

Бахнул выстрел. Рядом прожужжал металлический шмель, едва не ужалив меня в ухо.

И тогда я побежал – неровно, кидаясь из стороны в сторону, ожидая, что по мне начнут долбить из автоматов или из «кордов». Или из того и другого, и можно без гранат.

– Бойцы, слушай мою команду! По вражескому лазутчику…

Начало речи майора меня настолько впечатлило, что сразу расхотелось дослушивать ее до конца.

Увы, мои желания тут никого не волновали.

– …огонь!!! – закончил служивый пузан.

И грохнуло так, что я сбился с шага, упал, опять вскочил и на бегу обернулся.

Воякам стало не до меня. Фитиль наконец-то прогорел, и бензин в баке детонировал, подбросив в воздух фургончик дядюшки Мокуса. Ах, как его разворотило! И как красиво он загорелся особенно ярким в ночи пламенем! Майор и его молодая команда небось решили, что неведомые террористы продолжают радовать их своими сюрпризами. Иначе с чего бы они дружно залегли и головы ладошками обхватили?

Раз – и я вскочил на колесо «зилка». Два – гулко протопал по широкому капоту. Три – и Максимка Краевой уже на другой стороне, в проломе, за которым – Полигон.

Приземлившись на кусок бетона, я едва не подвернул ногу. Аккуратней надо спрыгивать с пожарки, а то квест за общаком кланов может закончиться, не успев начаться.

Впереди темнела лесополоса. Или там чего крупнее? Видимость оставляла желать лучшего, не разберешь, что находится в метре от тебя. В любом случае мне туда – к зарослям. Не врубая фонаря, я поспешил убраться с открытого пространства. Вряд ли вояки сунутся следом, но жахнуть очередью-другой могут.

А ведь у меня, мать моя женщина, получилось прорваться на Полигон! Получилось!..

Ввалившись в кустарник, я добежал до первой полосы деревьев. Там сел за широким стволом, который, если что, примет огонь на себя. И хоть рассвет еще не скоро, нужно поскорее отсюда убираться. В любой момент по ту сторону Стены могут прийти в себя. Погоня? Ну, это вряд ли, а вот пулеметы у доблестного войска есть, гранатометы… Окрестности можно обстрелять со Стены. Но полминутки все равно отдохну, отдышусь, и уж тогда… Интересно, как там Милена? Как сынулька? Небось дрыхнут без задних ног, тихо-мирно у них, спокойно, пока я вот тут… Воздух со свистом вырывался из глотки, сердце отчаянно колотилось, в висках стучала кровь. Отвык я от подвигов ратных…

Наверное, поэтому и не услышал, как подкрался враг.

И дернулся я, лишь когда мне зажали рот.

Тут же за Стеной взвыли сирены, и в небе зависли сразу два боевых вертолета.

Добро пожаловав в Вавилон, в сектор для одиночек, не примкнувших к кланам, винтокрылая машина стоимостью почти сорок миллионов евро садится на устланную драным рубероидом крышу кирпичной пятиэтажки на проспекте Косиора.

Отщелкивается дверца, кондиционированный воздух смешивается с ночной жарой города. Тщательно выскобленные щеки Новака – тропический загар ему к лицу – тотчас покрываются неприятным липким потом. Покинув салон, отделанный кожей, деревом и золотом, он подходит к краю крыши и делает отмашку свободной рукой. Во второй у него – кейс. Новак знает: его жест увидели те, кто должен.

Из-под неброского, но очень дорогого костюма бывший капитан милиции вытаскивает «Ingram MAC-10» с магазином на тридцать патронов и с глушителем «PowerSpring» – дешевку, не способную точно поразить цель уже на двадцати пяти метрах. Однако Новаку не надо стрелять издалека, он собирается долбить в упор. Много чести убивать предателя, бывшего когда-то другом, из ствола, инкрустированного моржовой костью и платиной.

Мент в прошлом, бизнесмен в настоящем, Новак всерьез подумывает о том, чтобы казнить знаменитого сталкера Края лезвием бритвы. Или тупым кухонным ножом. Или вилкой. Нет, лучше ложкой. Чайной.

Но сначала убить жену и сына Краевого. У него на глазах.

Морщины на лбу Новака разглаживаются, когда он думает об этом.

Ради расправы над врагом он, солидный человек, проникает в один из мерзких клоповников Вавилона, спускается по лестнице, угодив в грязный подъезд. Площадка между пятым и четвертым этажами заставлена старой мебелью: тут тебе и табуреты, и журнальный столик, и древний, как сама жизнь на Земле, диван, на котором устроились две влюбленные парочки. Пахнет жженой коноплей. Чернокожий парень тянется за пистолетом, лежащим на столике. Так хочется всадить пулю в залысину Новака? На миг глаза мальчишки встречаются со взглядом бывшего омоновца – и черная, будто испачканная сажей рука, отдергивается от ствола.

Новак проходит мимо. Девушки – прыщи на лицах не скрыть косметикой – испуганно жмутся к бойфрендам, половое созревание которых еще не завершилось. И тишина, ни звука. Лучше быть немыми, чем мертвыми. Новак спускается на четвертый этаж. На полу – грязь, на стенах и дверях – неровные узоры граффити. Не останавливаясь, дальше, на третий, где заждались уже бойцы его личной гвардии. Их пятеро. Еще двое этажом ниже. И двое поднимаются выше, как только Новак достигает исходной. Слышно, как в одной из квартир хриплым баском муж распекает жену, а та отвечает ему визгливо, с надрывом.

Гвардейцы-бойцы в черном с ног до головы: на них черные брюки свободного покроя, а черные кимоно, под которыми спрятаны бронежилеты, перехвачены черными поясами. Из-под капюшонов и повязок на лицах видны лишь настороженные глаза, прищуренные от природы. Вооружены все укороченными автоматами, но за спиной у каждого обязательно есть меч-ниндзято с полуметровым прямым клинком и квадратной цубой. В детстве Новак обожал фильмы о бесстрашных воинах-синоби, способных выживать в нечеловеческих условиях. Совершая поразительные кульбиты, синоби мог добраться до врага и уничтожить его… В конце концов, форма омоновцев, которыми командовал Новак прежде, была отнюдь не белой, вот и наряды его нынешней гвардии тоже не молочного цвета.

Ему молча указывают на обшарпанную дверь. На дешевый замок уже налеплена взрывчатка.

Новак кивает.

Раздается хлопок, облачко желтого дыма поднимается к потолку этажа. Черный ботинок со шнуровкой по середину голени вышибает дверь. Трое синоби врываются в квартиру. Новак – за ними. Оставшиеся двое замыкают.

Раздаются щелчки выстрелов.

– Не зацепите Края! Головой мне за него!.. – рычит Новак.

Мучительно больно даже представить, что его лишат блаженства мести.

Однако об этом не стоит волноваться – мстить некому. Квартира пуста. На полу дергается в агонии подстреленная крыса. Беглый осмотр: личные вещи на месте, но постояльцев нет. Ни главы семейства, ни его шлюхи-жены, ни малолетнего ублюдка.

Как же это похоже на Края – улизнуть в последний момент!..

Новак в ярости. Лицо его при этом бесстрастно, но глаза выдают. Под взглядом босса синоби пятятся.

– Телефон засекли? – желает знать Новак. – Где он? Координаты?!

От монолитного строя синоби отделяется один из безликих воинов. Он достает из-под черной одежды армейский планшет – корпус из титана, прорезиненный – и быстро-быстро трогает экран пальцами. После чего сообщает, что абонент находится в зоне покрытия сети, но установить его местонахождение в данный момент не представляется возможным.

– Очевидно, сбой системы. Или просто информация кем-то засекречена. Но я уже работаю над взломом…

Новак поднимает перед собой пистолет-пулемет:

– Кто руководит… руководил операцией?

– Я, – еще один неотличимый от своих собратьев синоби делает шаг вперед и почтительно кланяется.

Новак стреляет ему в голову, потом опустошает магазин в упавшее тело. Перезаряжает «Ingram» – и не жалеет пуль на спеца-электронщика, не способного даже в собственной заднице найти дырку.

Черный костюм из волокон кашемира и шерсти викуньи, белая рубашка с галстуком и даже туфли безнадежно испорчены – забрызганы кровью.

– Двое тут. Остальные со мной, – командует Новак, выдвигаясь из квартиры.

Месть – это прекрасно, но его ждут клиенты.

Он поднимается на крышу, где лопасти вертолета нетерпеливо кромсают воздух ночного Вавилона.