100 великих узников - Ионина Надежда Алексеевна. Страница 30
Ранним утром 27 октября 1553 года на улицах Женевы, ведущих от городской тюрьмы к холму Шампель, начали собираться люди. Стоя группами, они обсуждали предстоящее событие – сожжение еретика, осмелившегося критиковать святое учение. Ждать пришлось долго: только около полудня отворились массивные ворота тюрьмы, и в сопровождении алебардщиков вышел изможденный, скованный цепями человек в изорванной одежде. Сервет с трудом поднял руку, прикрывая ладонью глаза, много дней не видевшие дневного света. А потом жадно вдохнул воздух и покачнулся, опьяненный его свежестью… С трудом сделал шаг: свинцовая тяжесть сковала измученное пытками тело, но он стиснул зубы и медленно пошел по мостовой. Никто не должен был видеть, как ему тяжело: он не склонял головы, когда тюремщики терзали его, требуя раскаяться в грехах, не склонит ее и в свой смертный час…
Сервет медленно шел, чувствуя на себе взгляды сотен людей, которые собрались здесь по воле Ж. Кальвина. Но среди злобных и гневных взглядов Сервет видел и сочувствующие. А сзади все раздавался громкий шепот сопровождавшего его пастора Фареля: «Одумайся! Отрекись! Покайся!»… В ответ он только отрицательно качал головой, и спекшиеся от жажды губы еле слышно произнесли одно слово: «Нет!» У подножия холма Шампель бурлила людская толпа, на почетных местах восседали члены суда, но Ж. Кальвина среди них не было: сославшись на нездоровье, он отказался присутствовать при совершении казни. Сервет увидел сложенные для костра поленья и палача, державшего в руках соломенный венок, пропитанный серой. Он поднял голову, и солнце вновь ослепило его глаза… А палач уже привязывал его к позорному столбу и бросил к ногам книгу «Восстановление христианства», а потом швырнул туда же горящий факел. Сырые поленья разгорались плохо: они только тлели, заволакивая Сервета дымом. Стон заменил последнее слово мученика, и, как рассказывает легенда, какая-то женщина не выдержала этого страшного зрелища и подбросила в костер сухого хвороста…
«Несравненный» Везалий
Пытливый и любознательный с детства, Андреас Везалий хотел глубоко постичь медицину, которой решил посвятить всю свою жизнь. Потому что родился и вырос в семье потомственных медиков: врачами были его дед и прадед, а отец служил аптекарем при дворе испанского короля Карла V. В 1533 году А. Везалий появился на медицинском факультете Парижского университета, и старый профессор Я. Сильвий не мог нарадоваться на нового ученика. Ему нравилась даже настырная пытливость юноши, который постоянно одолевал его разными вопросами, нравилась его самостоятельность в суждениях и выводах. Правда, немного настораживало то, что А. Везалий без должного почтения относится к великим авторитетам, например, к прославленному древнеримскому врачу Галену, которого сам Я. Сильвий буквально боготворил. А Везалий, читая сочинения Галена, стремился на практике проверить его выводы, словно не доверял всеми признанному ученому. Однако особой тревоги старый профессор не выражал, ведь кому из молодых не казалось, что они явились в мир, чтобы ниспровергнуть все авторитеты. С годами все пройдет…
Андреас Везалий
Но со временем пытливый студент стал задавать на лекциях вопросы, которые свидетельствовали о его сомнении в правоте Галена. Например, он спрашивает о слепой кишке, которую Гален считает самостоятельным органом, напоминающим большой мешок и служащим как бы вторым желудком. «Но ведь мы видим, что это не так», – заявлял А. Везалий, держа в руках отсеченную слепую кишку. Он может доказать, что Гален ошибался, причем не раз. Да он и не мог не ошибаться, ведь вполне вероятно, что, давая описание внутреннего строения человеческого организма, знаменитый врач большей частью основывался на своих наблюдениях над животными. А. Везалий был убежден, что основой медицины является анатомия: не зная внутреннего строения человеческого организма, невозможно бороться с болезнями. И чтобы заниматься анатомированием, он использует любую возможность: если у него были деньги, договаривался с кладбищенским сторожем, и тогда в его руки попадал труп, годный для вскрытия.
Три года провел Везалий в Парижском университете, а потом из-за сложившихся обстоятельств отправился в Лувен, где тоже был достаточно известный университет. Но здесь он снял с виселицы труп казненного преступника для вскрытия, и духовенство потребовало наказать его за подобное кощунство. Везалий понял, что спорить бесполезно, и, покинув Лувен, отправился в Падую, откуда еще несколько лет назад получил официальное приглашение преподавать в университете. На медицинском факультете Падуанского университета было много молодых преподавателей, и Везалий полагал, что молодежь скорее поймет его… Получив степень доктора медицины, он стал с вдохновением читать лекции, которые всегда привлекали много студентов, и продолжал свои собственные исследования. И чем глубже молодой доктор медицины изучал внутреннее строение организма, тем больше он укреплялся в мысли, что в учении Галена немало серьезных ошибок. Да, Гален был великим врачом, но с той поры прошло много времени. Познание человеком мира ушло далеко вперед, и естественно, что целый ряд положений, соответствующих уровню знаний прежних эпох, нуждается в пересмотре.
И для Везалия начались годы напряженной работы над многотомным трудом, в котором он хотел отразить современный ему уровень медицинских знаний и внести поправки в представление о строении человеческого тела. Четыре долгих года работал Везалий над своим трудом, и в 1543 году в Базеле увидело свет его 7-томное сочинение «О строении человеческого тела». Я. Сильвий резко выступил против бывшего ученика, а вскоре появился написанный им памфлет «Опровержение клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена…», в котором опровергались все доводы, выдвинутые Везалием. Содержались в нем и призывы самым строгим образом наказать того, кто неуважительно отнесся к великому Галену и посмел усомниться в его учении. А. Везалий предвидел, как обернутся события после опубликования им своего труда, ведь еще раньше он писал: «Мой труд вызовет нападки со стороны тех, кто не брался за анатомию столь ревностно, как это имело место в итальянских школах, и кто уже в преклонном возрасте изнывает от зависти к правильным разоблачениям юноши».
Сочинение Везалия и памфлет Я. Сильвия вызвали целую бурю в научном мире. На головы молодых ученых, которые не желали мириться с застоем в науке, полились потоки брани. Я. Сильвий требовал расправы над ними и даже обращался к императору с призывом наказать Везалия. На сторону старого профессора встало большинство именитых медиков, а вскоре сочинением Везалия заинтересовалась и Церковь. Внося поправки в положения Галена, ученый вольно или невольно задевал и церковное учение, а это уже ересь. Ведь если Бог создал Еву из ребра Адама, значит, у мужчины должно быть на одно ребро меньше, чем у женщин. Везалий же, вскрыв множество трупов, увидел, что это не так… Не посчитался он и с утверждением о том, что в человеческом скелете есть неуничтожимая косточка, которая не горит в огне и т. д. В ней заложена та таинственная сила, с помощью которой человек воскреснет в день Страшного Суда, чтобы предстать перед Господом. И хотя эту косточку никто не видел, ее описывали в научных трудах и в существовании ее не сомневались. А Везалий прямо заявил, что при исследовании человеческого скелета он такой косточки не обнаружил.
Многие другие утверждения сочинения «О строении человеческого тела» тоже были признаны еретическими. С каждым днем обстановка вокруг ученого накалялась. Везалий пытался бороться, но в одиночку ему приходилось трудно, противники же сделали все, чтобы жизнь ученого стала невыносимой. К тому же его делом всерьез занялась Церковь, и Везалий понял, что надеяться ему не на что: в атмосфере травли и злобной клеветы над ним могут в любую минуту учинить расправу. Ему горько было расставаться с Падуей и университетом, не хотелось прерывать свои исследования, но другого выхода не было.