Дочь короля эльфов - Дансени Эдвард. Страница 45

Да и как им было не захихикать? Любить единорогов — это же надо такое придумать! Ни любви, ни даже простой симпатии не питали они к этим надменным существам. Пусть сперва научатся разговаривать с болотными жителями, когда приходят напиться к их водоемам! Пусть научатся с почтением относиться к огромным болотным огням Страны Эльфов и другим, гораздо более скромным, что освещают ночами болота Земли!

— Никто из нас не любит гордых единорогов, — сказал старейшина блуждающих огней.

— Тогда идемте со мной, — предложил незнакомец, — и мы будем вместе охотиться на них. Вы будете светить нам своими огоньками, пока мы с собаками будем гнать их по людским полям.

— Почтенный странник… — начал было старейшина болотных жителей, но не договорил, так как в этот самый момент странный прохожий отшвырнул в сторону шляпу и, выпрыгнув из своего черного длинного одеяния, предстал перед ними голышом, и тогда все увидели, что провел их не кто иной, как тролль.

При виде его их гнев сразу остыл, так как за десятки и сотни веков жители болот столько раз обманывали троллей, а тролли столько раз обводили вокруг пальца блуждающие огни, что счет этому давно был потерян, и только мудрейшие могли сказать, кому подобные проделки удавались чаще и насколько. Вот и теперь жители болот легко утешились воспоминаниями о тех временах, когда они оставляли в дураках троллей, и сразу согласились помочь охоте на единорогов своими огоньками, так как на твердой земле их воля слабела и они легко соглашались на любые предложения и склонялись перед чужими желаниями.

Троллем, который так ловко провел болотных жителей, был, конечно, Лурулу, прекрасно знавший, как любят блуждающие огни заманивать одиноких путешественников. Раздобыв шляпу с самой высокой тульей и самый длинный и темный плащ, какой ему удалось стащить, он соорудил приманку, которая — он не сомневался — соберет болотных жителей отовсюду. После того как ему удалось завлечь блуждающие огни на твердую землю и заручиться их обещанием освещать путь охотникам на единорогов и оказывать другую посильную помощь, он повел их в сторону селения Эрл. Сначала медленно, чтобы дать их ногам освоиться с твердой землей; потом все быстрее и быстрее, и наконец привел всю их прихрамывающую компанию в Эрл.

Когда во всех болотах не осталось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало человека, на тихие просторы в шуме и шорохе больших крыльев опустились осторожные дикие гуси. Юркий чирок шмыгнул в заросли камыша, а темный вечерний воздух огласился голосами и шорохом крыльев летящих уток.

Глава XXX

СЛИШКОМ МНОГО МАГИИ

Теперь в Эрле, который так долго вздыхал по волшебству, действительно обосновалась самая настоящая магия. Весь чердак и старая голубятня над конюшнями замка были оккупированы троллями. Они то и дело устраивали какую-нибудь шалость, а блуждающие огни метались по улицам еще долго после того, как жители селения расходились по домам. Им особенно полюбились сточные канавы, а свои дома они устроили вдоль топких берегов утиных прудов и на старых крышах, где разросся мягкий черно-зеленый мох.

Казалось, что в старом поселке все переменилось. От близости всех этих магических существ волшебная кровь Ориона, мирно дремавшая, покуда его окружали обычные люди и обычные разговоры о каждодневных человеческих заботах, очнулась ото сна и разбудила в его голове самые странные мысли. Голоса эльфийских рогов, которые Орион слышал каждый вечер на протяжении всей своей жизни, обрели для него новый смысл и значение, да и звучали они гораздо громче, словно приблизившись к полям, которые мы знаем.

Жители Эрла, наблюдавшие своего лорда при свете дня, заметили, что он все чаще поглядывает в сторону Страны Эльфов и пренебрегает обычными земными заботами; ночью же его окружали расплывчатые пятна блуждающих огней и пронзительные голоса троллей, говоривших на своем непонятном языке. И постепенно в Эрле поселился страх.

Примерно в это же время старейшины селения — двенадцать трясущихся, седых старцев — снова собрались на совет, придя к дому Нарла. Дневные работы были закончены, и на селение опустился вечер, дышавший волшебством зачарованной земли. Каждый из них по дороге из дома в кузницу видел танцующие на обочине болотные огни и слышал доносящееся из голубятни верещание троллей, чего не увидишь и не услышишь ни в одной христианской земле. Некоторые даже видели крадущиеся в темноте тени, которые не могли принадлежать ни одной из земных тварей, и страшились их, как и всех, кто пересекал сумеречную границу зачарованной земли, чтобы навестить троллей.

Заседая в кузнице Нарла, старейшины старались говорить негромко, и каждый рассказывал одно и то же: о напуганных детях, о женщинах, требующих, чтобы все стало по-старому, и все косились то на окна, то на двери, не зная, что может оттуда появиться. И наконец От сказал:

— Давайте пойдем посольством к лорду Ориону, как мы ходили в длинную красную залу к его деду. Давайте расскажем ему, как мы стремились к магии и как ныне, увидев ее собственными глазами, решили, что с нас довольно волшебства. И пусть Орион больше не следует традициям колдовства и откажется от всего, что недоступно обычному человеку.

Но чу! Что это? Стоя среди своих притихших соседей и давних товарищей, От чутко прислушался. Гоблины ли передразнивают его или простое эхо? Но что бы ему ни почудилось, в кузнице снова стало тихо и ночь за окном тоже молчала.

— Слишком поздно, — возразил охотнику Трел, который единственный видел, как их лорд неоднократно стоял один на холме и прислушивался к каким-то далеким голосам. При этом лицо его было обращено на восток, в сторону Страны Эльфов. И как ни старался Трел, он не уловил ни слов, ни шепота и никаких посторонних звуков. Тогда ему стало ясно, что Ориона зовет что-то, чего не могут услышать простые смертные.

— Теперь слишком поздно, — повторил он.

Именно этого и боялись все остальные.

Потом медленно поднялся Гузик, беспокойно прислушиваясь к тому, как на старой голубятне верещат, словно летучие мыши, нахальные тролли, как танцуют вдоль сточных канав бледные болотные огни и как крадутся в темноте страшные тени, чья мягкая поступь то и дело доносилась до слуха двенадцати собравшихся во внутренней комнате кузницы.

И Гузик молвил:

— Мы хотели иметь маленькую магию…

С голубятни отчетливо донеслась стрекочущая, непонятная речь троллей, и старейшины принялись горячо обсуждать, сколько и какой магии они хотели, обдумывая свои далеко идущие планы в те времена, когда дед Ориона был владыкой Эрла. Лишь задумавшись о том, что же теперь делать, они в конце концов прислушались к плану, который предложил Гузик, а предложил он вот что:

— Если нам не удастся отвратить нашего лорда Ориона от магических чудес, — сказал он, — если его мысли и желания по-прежнему будут устремляться в Страну Эльфов, нам придется подняться на холм, где живет колдунья Жирондерель, рассказать ей о нашей беде и попросить какое-нибудь заклятье, которое можно было бы использовать против лишней магии.

Услышав про Жирондерель, старейшины приободрились, так как знали, что ее волшебство сильнее магии болотных огней и что не сыщется такого тролля или темной твари, которая не испугалась бы ее метлы. Приободрившись, они потребовали у Нарла крепкого меда и, наполнив кружки, подняли тост за Гузика.

Было уже далеко за полночь, когда старейшины встали, чтобы идти по домам. По дороге они старались держаться поближе друг к другу и пели старинные мрачные песни, чтобы отпугнуть неведомых тварей, которых они опасались, хотя ни тролли, ни жители болот не боятся ничего, что кажется страшным человеку. Когда из всех старейшин на улице остался только один, он со всех ног побежал по улице к своему дому, а блуждающие огни весело преследовали его.

На следующий день старейшины пораньше закончили свою работу, так как им очень не хотелось оказаться на холме колдуньи ни после наступления темноты, ни даже в сумерках. Поэтому они встретились возле кузницы Нарла сразу же после обеда и вызвали кузнеца. Все старейшины были облачены в одежды, которые надевали, когда отправлялись с остальными жителями селения в святилище Служителя, хотя каждый понимал, что едва ли отыщется проклятая им душа, которую не благословила бы Жирондерель. Когда кузнец вышел, все они зашагали к холму, опираясь при ходьбе на свои короткие и толстые палки.