Под сенью короны - Коваль Ярослав. Страница 49

— Обязательно передам.

Глава 8

Хватка закона

За мной прислали отряд вершних. Я начинал постепенно привыкать к полётам, это оказалось проще, чем свыкнуться с многочасовой тряской в седле на спине коня. Через пару часов меня благополучно доставили в Ставку главнокомандования (где, правда, если я всё верно понял, отсутствовал сам Главнокомандующий). Зато присутствовала Аштия, все её люди, и ожидалось прибытие его величества.

— А господин Лагрой контролирует проведение карательных операций в Маженвии, — пояснила мне её светлость, когда адъютант привёл меня в её палатку, притулившуюся с краешка штабного шатра. Не такую скромную, как обычно — теперь женщине уже трудно было нагибаться, и для неё возвели некое подобие юрты, а внутри расставили походную мебель: кровать, стол, стулья, кресло, подставку с умывальником. Даже развесили покрывала из плотного шёлка. Уютно.

— Там после этих карательных операций хоть что-нибудь живое останется?

— Полагаю, да. Но обеспечение безопасности тылов — дело тоже очень важное.

— И им мужественно занимается сам глава Генерального штаба? А он точно ничего такого не подозревает?

— Точно. Видишь ли, любое сражение — это опасно. И Главнокомандующему лучше держаться от него на расстоянии. По уставу.

— И ты стопроцентно уверена, что господину Лагрою не удастся скушать тебя в политической борьбе?

— Сколь изысканно высказано…

— Куда изысканнее, чем то, что позволяет себе высказывать он сам. — Я передал Аштии всё то, что слышал от Шехрема, и со ссылкой на конкретные имена. Женщина выслушала внимательно, но не выказала беспокойства.

— О нём мне передавали вещи и похлеще. Например, такие: если этот бой в ущелье будет проигран, либо же выигран, но его величество погибнет, господину Лагрою не останется ничего другого, как взять на себя управление государством.

— Бедняжка какой! А жо… в смысле, рожа у него не треснет?! И он не боится заявлять такие вещи без стеснения?

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Некоторые из людей господина Лагроя скептически воспринимают его перспективы и стремятся быть полезными также и другой стороне.

— Обычное дело. А как его величество относится к подобным заявлениям своего главы Генштаба?

— Сие мне неизвестно, — улыбнулась госпожа Солор. — Приказать подать обед? Я ем по своему особому графику, но тебя рада буду накормить… Господин Главнокомандующий собирается снять меня с поста своего заместителя.

— Вне зависимости от результатов сражения? — Я даже о голоде как-то резко позабыл.

— Вне. Он заявляет, что если в какие-то моменты я и справлялась с поставленными задачами, то это не моя заслуга, а показатель высокой профессиональности офицеров Генерального штаба.

— Ну и? Ты ведь сама их всех подбирала. В чём именно, по его мнению, состоит изъян твоих принципов организации боевых действий? Он ведь единственно правильный для любого командира уровня тысячника и выше! По мнению Лагроя, ты что же, сама должна была планы писать и солдат расставлять? — Аштия молча смотрела на меня. — Он не имеет представления о таких основополагающих вещах?

— Конечно, понимает, о чём ты говоришь. Но это не имеет значения в нашей с ним взаимной борьбе. Вернее сказать, в его борьбе против меня.

— В смысле, ему вообще плевать, в чём обвинить тебя, лишь бы обвинить?

— Как это и бывает в политике. Обычное дело, Серт. Так, вот твой обед, насыщайся и слушай. Вот сюда ставь, — распорядилась она, кивая адъютанту. — Горячую воду и полотенце, но позже. Ешь, Серт. Необходимо, чтобы твои люди провели серию диверсионных операций на коммуникациях противника, а также серию атак по тылам. Коротких атак, не преследующих целью уничтожение большого числа живой силы противника — скорее нужно внести неразбериху, хаос, растерянность во вражеские ряды.

— Понимаю.

— Твоему штабу уже передано требование. Они должны были уже закончить разработку планов.

— Я в них верю.

— Мне нужно, чтоб твои люди увеличили наш шанс. В ущелье нас ждёт очень крупная армия. Наши силы тоже впечатляют, но я не желаю терять ни одного солдата, если этого можно как-то избежать.

— Само собой.

— Война и так уже здорово опустошила воинское сословие, и оно нуждается в пополнении.

— О, я знаю, как его пополнить! Дамы постараются!.. Прости.

— Оставь ты свои шутки, — но Аштия всё-таки усмехнулась. — Отправляться надо немедленно, потому что сражение предположительно состоится послезавтра. В ходе сражения твоим людям вмешиваться не надо, они будут представлять собой часть последнего возможного резерва. И оказывать поддержку гвардии, опять же если понадобится.

— Поддержку при атаках на магов и магические установки, я прав?

— Отчасти. Не только. Предусмотреть следует по возможности всё. В случае необходимости отправлю к тебе вестового. А после сражения в ущелье — путь на Шеругин.

— М-м?

— А я, видишь ли, хочу к родам поспеть в Амержи. Чтоб сестра была со мной.

— Да уж. Лучше госпожа Мирра, чем мы с Ниршавом.

— Естественно, лучше. Бедолага Ниршав. Кажется, он перенёс это испытание с большим трудом, чем ты. И ещё. Если какую-то из операций будешь проводить в районе южных трактов, на войска под знамёнами Кашрема своих ребят не спускай, понял? Кашрем изъявил готовность выполнить свой долг перед императором и обеспечить подкрепление.

— Лучше поздно, чем никогда. Неужто почуял, куда ветер дует?

— Конечно. Мой старший зять отлично чует, куда, что и с какой скоростью дует.

— И как его величество относится к подобным запоздалым ренегатам?

— Сие мне не известно. Однако я так скажу: сейчас подкрепление нужно так же остро, как и полгода назад. Врага нужно не только потеснить, но и добить. Что же касается чести или там уважения — пока не до подобных категорий. Со временем каждый получит по заслугам.

— А ты не боишься, что твой зять захочет поддержать не тебя, а господина Лагроя?

— Ни в какой мере. Кашрем слишком поздно собрался присоединяться к императорской армии. Господин Лагрой вполне убедительно продемонстрировал свою решимость покарать всех, кто позже него изменил свои убеждения, либо не изменил их вовсе. Кашрему нужна поддержка в лице Солор. И, поскольку мой старший зять, как я уже говорила, в этом смысле человек очень чуткий, знаки его уважения мне обеспечены. А на его преданность я никогда не рассчитывала.

Чуть позже, сидя на спине вершнего ящера, я перебирал обстоятельства этого разговора и удивлялся. Аше была неколебимо спокойна, хотя тучи сгущались буквально на глазах. Против бывшей Главнокомандующей, очевидно, развязана полномасштабная и изощрённая политическая война. Семья Солор набрала невиданное могущество и влияние, и император не может этого не понимать. Может Лагрой быть той фигурой, которая не только избрана снять с правителя ответственность за репрессии, но и избавить его от угрозы со стороны Солор? Запросто. После этого заменить неумёху Руштефа на любого другого Главнокомандующего не составит труда.

А может быть так, чтоб Аштия даже не догадывалась о готовящейся несправедливости? Может. Во многих вопросах она — рабыня своих стереотипов. К тому же государь умеет убеждать. И ему она поверит.

Если полетит её голова, рухнет и моя. Что я без неё? Просто чужак. Ничто.

Хорошо — что я могу сделать? Едва ли много. Способен ли подкопаться под Лагроя? Вот что точно должно быть сделано на отлично, так это грядущее сражение. Любая мелочь может переломить ход событий, и я должен обеспечить эту мелочь. Чтоб господину Раскатанной Губёшке труднее было подкопаться. Император ведь тоже не идиот. И общий настрой армии и народа чувствует на ура. Расправляться с Аштией за образцово выигранную битву — очень уж странно это будет выглядеть. Своеобразно. Государь уже продемонстрировал, насколько он зависит от мнения вассалов. И он должен быть предсказуем, чтоб ему хотели повиноваться.