Бумажная девушка - Габе О.. Страница 23

«I've got a Black Magic Woman». [33]

Из открытого окна пикапа несся насыщенный благородный звук гитары Карлоса Сантаны. Машину трясло так, что я боялся откусить себе язык. Это был старый «Шевроле» пятидесятых годов, который раз сто перекрашивали, а уж сколько километров он отмахал за свою жизнь, я даже боялся думать.

Сидя на охапке сена, я стер с картины пыль и сказал, обращаясь к «Голубым любовникам»:

— Послушайте, мне очень жаль, но нам придется ненадолго расстаться.

Я задумался над словами Билли, и тут меня осенило. В прошлом году журнал «Вэнити Фэйр» обратился ко мне с просьбой написать рассказ для рождественского номера, переосмыслив одно из классических произведений, что некоторые восприняли как святотатство. После недолгих колебаний я выбрал мой любимый роман Бальзака. Сюжет очень прост: девушка получает большое наследство, быстро проматывает состояние и устраивается на работу в ломбард. Там она находит «шагреневую кожу», способную выполнять желания владельца. Честно говоря, я был не особо доволен своим опусом, хотя читателям он понравился. Прежде чем написать его, мне пришлось немало повозиться, собирая материал. Так я познакомился с Йошида Мицуко, колоритным персонажем и самым влиятельным ростовщиком Калифорнии.

Так же, как кабинет Софии Шнабель, небольшое предприятие Мицуко пользовалось популярностью среди жителей Золотого треугольника. В Голливуде, как и во всем мире, люди порой испытывали недостаток в наличности, и тогда миллионерам приходилось спешно расставаться с некоторыми безумствами, которые они когда-то себе позволили. В Беверли-Хиллз насчитывалось около двадцати ростовщиков, но состоятельные клиенты предпочитали Йошиду Мицуко. «Вэнити Фэйр» организовал мне встречу с ним в его лавке недалеко от Родео-драйв. Этот человек, нисколько не стесняясь, называл себя звездным ростовщиком. Стены его заведения были увешаны фотографиями, на которых он гордо позировал рядом со звездами шоу-бизнеса. Те явно смущались, что фотограф застал их врасплох не в лучший период их жизни.

Лавка напоминала пещеру Али-Бабы. Чего там только не было! Рояль джазовой дивы, любимая бейсбольная бита капитана «Доджерс», бутылка шампанского «Дом Периньон» 1996 года, картина Магритта, тюнингованный «Роллс-Ройс» известного рэпера, «Харли Дэвидсон» одного эстрадного певца, несколько ящиков вина «Мутон-Ротшильд» 1945 года и, несмотря на запрет академии, маленький позолоченный Оскар, принадлежащий популярному актеру, чье имя я не буду упоминать.

Я достал мобильник. Хотя исходящие звонки отключили, телефонной книгой пользоваться я мог. В ней я без труда нашел номер Мицуко.

Перегнувшись через бортик, я крикнул Билли:

— Вы не попросите своего нового дружка одолжить мне на минутку телефон?

После недолгих переговоров с «садовником» она сообщила:

— Эстебан согласен, но это будет стоить пятьдесят долларов.

Я тут же протянул купюру, взамен получив старую «Нокиа» девяностых годов выпуска. Я с грустью посмотрел на нее: уродливая, тяжелая, невыразительная, без камеры и вайфая, зато, в отличие от моего мобильника, прекрасно работает.

Мицуко взял трубку после первого гудка.

— Алло, это Том Бойд.

— Чем могу помочь, старина?

Удивительно, но он неплохо ко мне относился.

Хотя в рассказе я изобразил ростовщика в неприглядном свете, он совсем не обиделся, даже наоборот, сумел извлечь выгоду из того, что стал литературным персонажем. Он поблагодарил меня, прислав оригинальное издание «Хладнокровного убийства» с автографом Трумена Капоте.

На вопрос «Как поживаешь?» Йошида признался, что благодаря экономическому кризису и падению биржи дела идут как нельзя лучше: он уже открыл филиал в Сан-Франциско и собирается открыть еще один в Санта-Барбаре.

— Ко мне идут все: врачи, дантисты, адвокаты. Закладывают «Лексусы», коллекции клюшек для гольфа, норковые манто своих жен, лишь бы расплатиться с долгами. А ты что звонишь? По делу?

Я рассказал про Шагала, но он отреагировал очень сдержанно:

— Рынок произведений искусства еще не вышел из кризиса. Заходи завтра, посмотрим, что можно сделать.

Я объяснил, что не могу ждать завтрашнего дня, что нахожусь в Сан-Диего и мне нужна наличка в ближайшие два часа.

— Тебе, наверное, отключили телефон, — догадался он. — Ты звонишь с незнакомого номера. А поскольку сплетни здесь распространяются с дикой скоростью, о тебе уже все известно…

— Что, например?

— Говорят, ты в полной заднице. И вместо того чтобы писать новый роман, закидываешься наркотой.

Мое молчание было красноречивее любого ответа. Я слышал, как Йошида стучит по клавиатуре, очевидно выясняя, сколько нынче стоит Шагал и за какую сумму уходили его полотна на последних аукционах.

— Могу устроить так, чтобы в течение часа тебе включили телефон, — внезапно предложил он. — Какой у тебя оператор? ТТА? Это будет стоить две тысячи долларов.

Я не успел раскрыть рта, как до меня донесся характерный щелчок, раздающийся, когда отправляешь электронное письмо. София знала все секреты своих клиентов и потому имела над ними полную власть, а Мицуко чувствовал себя уверенно, потому что от него зависело содержание их кошельков.

— А за картину могу предложить тридцать тысяч долларов.

— Ты шутишь! Она стоит как минимум шестьсот!

— Думаю, через пару лет, когда «новые русские» снова начнут сорить деньгами, на Сотбис за нее будут давать в сорок раз больше, чем сейчас. Но если хочешь получить наличные сегодня вечером, придется довольствоваться двадцатью восемью тысячами. Между прочим, мне придется заплатить хорошие комиссионные коллеге в Сан-Диего.

— Ты только что обещал тридцать!

— Минус две тысячи за телефон. И это при условии, что ты все сделаешь точно так, как я тебе скажу.

У меня не оставалось выбора. Я успокаивал себя тем, что за четыре месяца сумею выплатить всю сумму плюс пять процентов комиссионных и верну картину. Не факт, что получится, но рискнуть стоило.

— Сейчас пришлю инструкции на твой номер. Да, кстати, передай своему дружку Мило, что еще несколько дней, и его саксофон станет моим.

Закончив разговор, я отдал раритетный телефон Эстебану. В этот момент мы въехали в Сан-Диего. Солнце уже садилось. Удивительно красивый город купался в розово-оранжевом свете, напоминавшем о том, что Мексика совсем близко. На светофоре Билли выскочила из кабины и пересела ко мне.

— Бр-р-р, как холодно! — поежилась она, потирая ноги.

— Да уж, в таком наряде…

Пропустив мимо ушей мое замечание, она помахала у меня перед носом листком бумаги:

— Они дали адрес друга-механика, он поможет раздобыть машину. А у вас как дела?

Я взглянул на экран телефона. О чудо! Я снова мог совершать звонки. Кроме того, пришло сообщение от Мицуко: он просил воспользоваться встроенной в телефон камерой.

Билли помогла мне сфотографировать картину в нескольких ракурсах, в том числе мы сделали крупный план наклеенного на обороте сертификата подлинности. Затем я за несколько секунд скачал специальное приложение, которое автоматически поставило дату и место съемки на фотографиях, и отправил их на безопасный сервер. По словам ростовщика, это придавало снимкам особый статус и их можно было использовать в качестве доказательств, если кто-то посягнет на картину.

Операция заняла десять минут. Когда пикап остановился перед центральным вокзалом, мне уже пришло СМС от Мицуко с адресом коллеги, у которого можно было оставить картину, получив взамен двадцать восемь тысяч долларов.

Я помог Билли вылезти из кузова, вытащил багаж и поблагодарил садовников за помощь.

— Si vuelves рог aqui, me llamas, de acuerdo? [34] — сказал Эстебан, пожалуй слишком откровенно обнимая Билли.

— Si, si! [35]