Переиграть войну! Пенталогия (СИ) - Рыбаков Артем Олегович. Страница 11

Наши разместились в одном из сараев, где люди, работавшие на смолокурне, устроили что-то вроде «комнаты отдыха»: грубо сколоченный стол, три лавки и фабричная чугунная печка с плитой были отгорожены от остального помещения щелястой дощатой перегородкой. В большом помещении был, по-видимому, склад для инструмента. На стене я заметил пару ржавых топоров и пил, висящих на деревянных крюках. В углу стояло несколько деревянных бочек, испускающих одуряющий аромат скипидара. Подняв крышку на одной из них, я обнаружил, что она полна старой, уже помутневшей, живицей [11]. Из-за перегородки выглянул Фермер:

– Тоха, хорош там лазать. Иди сюда – поговорить надо.

– Секунду, Сань. Я только посмотрю.

– Да на фига тебе эта вонялка?

– Эх, товарищ майор, товарищ майор! А огневые фугасы мы из чего делать будем? О, а вот и скипидарчик! – сказал я, найдя в углу стеклянную бутыль литров на двадцать пять – тридцать, до половины заполненную желтоватой густой жидкостью. Скорее всего, качественный продукт со смолокурни вывезли, а этот был или попорчен смолой, или использовался для собственных надобностей – например для разжигания смолокурен.

– Вот тебе неймется, а! Товарищ старший лейтенант, а ну иди сюда!

– Все-все-все! Уже иду-иду-иду. – И я отвесил командиру шутовской поклон в стиле куртуазного восемнадцатого века. Правда, я совсем забыл про маузеровский карабин, висевший у меня на плече. Во время поклона эта железяка не преминула сползти с плеча и грохнуться на землю. Командир непроизвольно зажмурился.

– Не боись, командир! Он на предохранителе! – Но по лицу Сани я понял, что могу дошутиться до выволочки, поэтому смиренно пошел за загородку.

Кроме Бродяги, командира и Вани там сидел и наш милицейский сержант. На столе, кроме некоторого количества еды и фляжки с коньяком, я заметил карту и планшет.

– Ты присаживайся, Антон, – несколько официальным тоном сказал Саша-Раз.

– А что так серьезно? – спросил я.

– Так и дело у нас серьезное. Первую операцию отметить надо!

– А остальные?

– Они службу несут.

– А Люк где? – поинтересовался я.

– На чердаке в большом сарае.

– Я ему кронштейн и прицел со своего «кара» отдал, он там снайперку мастырит, – добавил Бродяга.

Мне подвинули маленький металлический стаканчик, мужики подняли свои…

– Ну, за победу! – сказал командир.

– За победу! – негромко, но слаженно откликнулись мы.

Через пять минут, немного подкрепившись и по знаку командира отодвинув тарелки с остатками «однозаразовой» лапши, мы склонились над развернутой Саней картой

– Так. Дымов!

– Я, товарищ майор!

– Во время совещания разрешаю не вскакивать и каблуками не щелкать, – буркнул командир.

– Простите, не понял, товарищ майор?

– Во время совещания разрешаю не использовать обращение по званию. Как в старое время говорили – «без чинов».

– Да, понял. А вы и старое время помните, товарищ командир? – изумился Дымов.

– А что, я так молодо выгляжу? – нашелся Саша. – Да и положено мне. Так, хватит лирики и исторических отступлений! Скажи-ка мне, Алексей Дымов, ты, когда в Заславле служил, по району много ездил?

– Много, но недолго. Я ведь всего как полгода назад сюда переведен был.

– Хреново. Ну а с местными надежными людьми контакты какие-нибудь остались?

– Как не быть. Вот начальника МТС местной хорошо знаю, из Совета местного несколько человек…

– А они не эвакуировались?

– Начальник МТС – точно нет. У них в последнее время танки ремонтировали, так Василь Сергеич на станции все время пропадал. Ну а потом немцы прорвались, и уж точно не до того ему стало.

– А он в самом городе живет?

– Раньше – да. А сейчас – не думаю. Может, на хуторе каком или в деревне. В город ему сейчас, наверное, нельзя.

– Так, посмотри на карту эту и покажи на ней, какие ты хутора поблизости знаешь. – И командир собрался протянуть Дымову свою карту.

– Погоди, командир! – отвлек я на себя внимание. – Пусть на словах расскажет, там обозначения секретные, а у сержанта допуска нет! (Ну еще бы, Саша собирался показать Алексею карту, напечатанную в 1996 году! На ней огромное Заславское водохранилище, Минск раза в три больше, чем он есть сейчас. Вокруг города – окружная дорога, а тот проселок, на котором мы немцев подорвали, на карте изображен как асфальтированная дорога.)

– Дорога, у которой нашу полуторку перехватили, ведет из Колониц в Ааронову Слободу и потом выходит на шоссе Радошковичи – Городок Семков. Водитель мой, Щелоков, он все дороги в районе хорошо знал, потому и предложил пробиваться на северо-восток от Заславля, а не к Минску. А хуторов да и деревень в округе полным-полно. Западнее нас две деревни немаленькие находятся – Куты и Новинки.

– Ну что, командир? Может, на шоссе завтра наведаемся? – спросил Бродяга.

– И что мы там делать будем? По кюветам гадить, чтоб враги окна от вони открыть не могли? – зло ответил Фермер.

– Разведку проведем… – уже менее уверенно сказал Бродяга.

– А передавать инфо кому будем, марсианам? У нас связь есть?

– Будет. – Саша-Два понял, что несколько увлекся и условия у нас несколько отличаются от тех, в которых он привык «работать» в свое время.

Я обратился к командиру:

– Товарищ майор, вам сержант Дымов сейчас не нужен? А то у меня для него работа есть…

– Нет, не нужен, – ответил Фермер, бросив взгляд на планшет с картами, – а что за работа?

– Справки об освобождении рисовать!

Все, кроме Бродяги, изумленно уставились на меня.

– А что такое? Нам документы прикрытия нужны? Нужны! А что может быть лучше для мотания по здешним деревням, чем хорошая, качественная справка об освобождении?

– Поясни? – спросил Саша-Раз, а Бродяга, давно просекший фишку, лишь улыбнулся краешком рта и подмигнул мне.

– Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть сразу в полицаи подавайся. А главное… А главное, это то, что немцы ее проверить не смогут! Архив-то райотдела, которым справка выдана, – вон, у дороги догорает!

– Молодец! От лица командования объявляю благодарность!

Я встал по стойке «смирно» и тихо сказал:

– Служу трудовому народу!

Озадачив Алексея и оставив ему в помощь Казачину, я предложил товарищам командирам сходить пройтись по другим сараям на предмет инвентаризации доставшегося нам имущества. Когда мы вошли в большой сарай, я накинулся на командира:

– Саш, ты думаешь, что творишь? У тебя на карте водохранилище нарисовано, которое только в пятидесятых построят. Да и Минск сам на себя не похож ни разу. А уж про надпись «Республика Беларусь» я вообще говорить не буду!

– Спокойней, товарищ старший лейтенант… – Было видно, что Саня задумался. – Я еще не научился шифроваться от своих.

– Ты что, предлагаешь ему все рассказать?

– Нет.

– Ну вот и фильтруй, что говоришь! Ты еще «товарищи офицеры» скажи…

– А что тут такого? Не «господа» же…

– А то, что слово «офицер» только через два года в обиход введут, вместе с погонами.

– Точно… Я и забыл.

– Кхмм. Я не помешаю? – вмешался свесившийся с чердака Люк.

– Нет, конечно. Как прицел? – ответил ему командир.

– Прицел встал нормально, но пристреливать нужно.

– Вот завтра и пристреляешь, когда за продуктами пойдете.

– А кто пойдет? – озаботился подбором Люк.

– Ты с Казачиной и Тоха с Тотеном. Пойдете парами к разным деревням. А мы втроем, то есть вчетвером, будем базу организовывать.

– Здесь нельзя базу делать – от дороги близко, да и объект хозяйственного значения. Рано или поздно немцы сюда придут.

– Ну, значит, не здесь, а в лес уйдем. А жратва у нас заканчивается, хорошо, что хоть курева много взяли.

Что интересно, я обратил внимание, что мои друзья, да и я сам, стали меньше курить. Точнее, стали делать это значительно реже. Если на обычной игре любая передышка – и народ лезет по карманам в поисках пачки и зажигалки (вплоть до того, что народ курит в карауле и засаде!), то здесь наоборот. Как выдается свободная минутка – люди просто лежат или сидят, смотря в небо или бездумно жуют травинку. Видно, попытки уложить в голове случившееся с нами так всех занимают, что даже никотиновая зависимость отступила на второй план. Мне так просто некогда курить. И если в родной Москве я к обеду высаживал полпачки, то за сегодняшнее утро (хотя какое, к черту, утро?! Уже четверть четвертого!) я выкурил всего четыре сигареты.