Спасение в любви - Оршанская В. П.. Страница 11

– Рик, надо переговорить, – сказал Причер.

– Да? А что такое?

– В моей старой комнате сейчас живет девушка с ребенком. Я за ними присматриваю. Мальчик плохо себя чувствует, у него что-то вроде простуды. Они останутся у нас на некоторое время. Во всяком случае, похоже на то… И еще, – нехотя добавил Причер. – У нее синяки на лице и разбита губа. Думаю, она попала в беду и бежит от кого-то. Так что… Мы решили, что не станем на людях называть их по именам, просто на случай, если ее будут искать. Девушку зовут Пейдж, а ее сына Кристофер – но лучше обращаться к ним без имен. Они останутся здесь, пока оба не станут лучше себя чувствовать. Понял?

– Господи Иисусе, Прич! – воскликнул Рик. – Чем это ты занимаешься?

– Я же сказал тебе, я за ними присматриваю.

У Причера не было опыта общения с детьми, и он не собирался заводить своих. Ему было тридцать два, и он ни разу не имел с женщиной серьезных отношений. Он думал, что они с Джеком будут ходить на рыбалку, управлять баром и понемногу охотиться, периодически устраивая встречи с друзьями по подразделению, и не считал, что его жизнь сильно изменится. То, что Джек влюбился и потом женился, не разрушило ожиданий Причера, ему очень понравилась Мел. Это никак не повлияло на его собственную жизнь. Вирджин-Ривер ему нравился еще и потому, что здесь не так будет бросаться в глаза, если он всегда будет одинок.

А потом его жизнь изменилась буквально в считаные дни. Или даже, скорее, часы. Кристофер сбегал вниз в одной пижамке, если матери не удавалось перехватить его по пути. Мальчику нравилось есть свой завтрак за кухонным прилавком и смотреть, как Причер нарезает овощи, трет сыр и взбивает яйца для омлетов. Во время уборки Крис с удовольствием помогал ему, подметая пол своей личной метелкой. Ему нравились охотничьи трофеи – медвежья шкура и оленья голова, и к последней Причер поднимал его повыше, чтобы тот мог ее потрогать. В клинике Мел они раздобыли раскраски и мелки, чтобы Крису было чем себя занять, пока Причер занимался обедом или ужином. А печенья пеклось больше, чем съедалось, – это явно была еда не для бара. А потом, как по волшебству, Пейдж стала помогать с посудой на кухне – вероятно, чтобы быть поближе к Крису, который, в свою очередь, хотел быть с Причером, и, может, чтобы немного подзаработать. Причер находил это не только полезным, но и очень приятным.

Пейдж нуждалась в отдыхе, но сначала она не желала оставлять ребенка на попечении Джона. Однако постепенно девушка стала относиться к этому спокойнее – она постоянно находилась поблизости, а Крис чувствовал себя с Джоном совершенно свободно. В итоге на четвертый день их пребывания Пейдж поддалась на уговоры Мел и согласилась оставить Криса с Причером, пока их с Мел не будет. Причер не стал строить догадки, куда они пошли, – он просто чувствовал себя польщенным, что Пейдж стала доверять ему настолько, что оставила с сыном одного.

Тем не менее он использовал это время в своих интересах.

Причер стал читать в Интернете о домашнем насилии и калифорнийских законах по этому поводу. Он занимался этим поздно ночью, пытаясь узнать как можно больше обо всем – о ситуации, в которую попала Пейдж, о ее ужасных синяках и побеге. Не имело значения, был ли это муж или бойфренд, – и тот и другой представляли одинаковую опасность. Было много информации о похищении ребенка одним из родителей, которое могли ей вменить: она увезла ребенка от его отца – это было незаконно, что бы он ей ни сделал. Кроме того, он узнал, что после обвинений в побоях первые два раза еще могут отпустить на поруки с административным наказанием, но третий раз считается уголовным преступлением с тюремным сроком.

Кроме того, Причер почитал о психологии этого синдрома: как вас обманывают, вами манипулируют, вас запугивают – и внезапно вы оказываетесь в смертельно опасной ситуации. Избиваемым женщинам угрожали смертью, если они кому-нибудь расскажут о побоях, если они сбегали – их находили и возвращали назад, и частенько лишали жизни. У Причера просто шел мороз по коже от такого.

Поэтому, пока Крис спал, а Пейдж ушла куда-то с Мел, Причер позвонил одному из своих друзей по Морскому корпусу. Парню, который часто наведывался в Вирджин-Ривер, когда они собирались здесь всей компанией, чтобы поохотиться, порыбачить и сыграть в покер. Майк Валенсуэла работал в лос-анджелесской полиции – он был сержантом в подразделении, занимающемся уличными бандами. Жаль, не в том, которое занималось насилием в семье. Причер позвонил ему и рассказал о Пейдж.

– Она не знает, что я ее видел, – сказал Причер. – Дверь была приоткрыта, и я увидел ее в зеркале… Иисусе… Она была избита до полусмерти, удивительно, как она выжила. Она бежит, спасая свою жизнь. Она бежит, чтобы спасти из этого ада своего трехлетнего ребенка. И он все равно может обвинить ее в похищении и заставить вернуться?

– Похищение родителем. Но здесь такой нюанс: если есть доказательства, что он в прошлом уже избивал ее, или уже есть отметка в полиции об этом, то, может, ей и придется вернуться и держать ответственность за похищение, но обвинения, скорее всего, снимут по ходатайству адвоката или отклонят, смотря по ситуации. После этого она, наверное, сможет получить временную опеку. Дальше развод и запретительный судебный ордер, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности.

– Но для этого ей надо будет вернуться, – произнес Причер с ноткой отчаяния.

– Причер, ей не обязательно возвращаться одной. Но как тебя угораздило с ней связаться?

– Совсем не угораздило, дело не в том, старик. Я просто пытаюсь ей помочь. Этот маленький мальчик – очень хороший малыш. Если бы мне удалось им помочь, хоть немного, я бы чувствовал, что сделал наконец что-то важное. На этот раз.

– Прич! – Майк рассмеялся. – Я же был с тобой в Ираке! Какого черта, там ты каждый день делал нечто важное! Эй, а откуда ты столько знаешь о домашнем насилии и законах? А?

– Компьютер, – ответил Причер. – Они ведь есть у всех, кроме Джека, разве нет?

– Полагаю, да. – Майк усмехнулся.

– Но есть еще кое-что, я не смог выяснить это онлайн – кто она такая, насколько виноват он и как здесь лучше всего действовать. Все, что мне известно, – это номер ее машины. Калифорнийский.

– Ох, Причер. Я же не имею на это права.

– А тебе самому не любопытно? – спросил Причер. – Это ведь означает, что было совершено преступление. Майк, тебе же надо просто глянуть в базу.

– Причер, а если новости будут плохими?

– И при этом будут правдой? Я все равно считаю, что это может быть важно.

– Ага, – ответил Майк. – Может быть.

Причер с трудом сглотнул и понадеялся, что все будет в порядке.

– Спасибо, – сказал он. – И поторопись, ладно?

Пейдж поехала с Мел в Грейс-Валли. Там в местной клинике доктор Джон Стоун осмотрел ее и сделал ультразвук, показав ей бьющееся сердечко в маленьком бесформенном комочке, который нисколько не походил на ребенка. Это дало Пейдж надежду. Она сбежала вовремя. Едва успела.

Ее беременность, естественно, была случайностью. Уэс не хотел детей. Он и Кристофера не хотел – ребенок смещал на себя центр внимания, которым до того была его работа и интересы, и делал Пейдж главной. Новая беременность могла усилить побои; она сказала ему всего за несколько дней до этого. Она очень боялась ему говорить. Но если дело было в ребенке, зачем он стал ее так избивать? Почему просто не предложил аборт?

Самое удивительное, что Пейдж испытала облегчение, узнав, что ребенок выжил. Ведь даже простое прикосновение Уэса вызывало у нее отвращение. Но она просто так чувствовала. И потом пришла к мысли, что сын – единственное светлое пятно, которое получилось из самой большой ошибки ее жизни. «Вас изнасиловали?» – спросила ее Мел. О нет – изнасилования не было. Она бы просто не посмела сказать Уэсу «нет»…

Вернувшись в Вирджин-Ривер, она увидела, что Крис и Джон делают тесто для хлеба, они месили его и смеялись.