Наследница Черного озера - Никольская Ева. Страница 26

— Я тоже напилась… — призналась на всякий случай. — Если б не коньяк…

— Предлагаешь чаще тебя спаивать? — мне не требовалось видеть его, чтобы знать — он улыбается. Тонкие губы, чуть обветренные, упругие и в то же время нежные… Я не смогла отказать себе в удовольствии найти их на ощупь и провести подушечкой пальца по тонкой коже. — Блэр? — шепнул мужчина, целуя мою ладонь, и мягко напомнил: — "тараканы".

Вздохнула, собираясь с мыслями, и, опустив руку, принялась теребить пальцами собственные волосы. Слышала мнение, что такая форма рта — признак злого нрава… чушь! У Рика губы были полные, и по началу я считала их чувственными и красивыми, пока не привыкла видеть, как они кривятся в неприятной ухмылке, превращающей идеальное лицо мужчины в нечто хищное и отталкивающее.

— Моя история проста, как мир, — продолжила свой рассказ я. — Встретила прекрасного принца, который оказался последней сволочью. Ну, или я оказалась недостаточно хорошей принцессой для него, — и замолчала, раздумывая над тем, а не хватит ли об этом?

— Подробности, Блэр. Я жду, — Индэвор больше не удерживал меня на своих коленях, вместо этого он осторожно поглаживал мои плечи, очерчивая кончиками пальцев ключицы и контур висящей на шее кулона. Его движения успокаивали и расслабляли, снимая заряд пришедшей с воспоминаниями нервозности.

— Да какие тут могут быть подробности? — доверчиво откинувшись ему на грудь, вздохнула я. — Сначала все было, как в сказке. Цветы, подарки, походы в рестораны и прочие атрибуты конфетно-букетного периода. Потом мы стали парой и, незаметно для себя, я начала превращаться в живую куклу, которую Рик пытался из меня вылепить. Он никогда не жалел денег на создание идеала, в который медленно, но верно превращал меня… Дэв, я идеальна? — неожиданно для самой себя, спросила мужчину. И, запрокинув назад голову, посмотрела на него.

Наверное, это было не очень-то умно с моей стороны, потому что вместо ответа мужчина медленно наклонился и…

Я отстранилась, едва его губы коснулись моих. Струсила! Испугалась, как неопытная школьница на первом свидании. Чего? Сама не знаю. А так как из-за собственной реакции осталась без "сладкого" еще и настроение испортилось.

— Что не так? — сухо поинтересовался Индэвор.

— Ничего, — буркнула, глядя в сторону. — Просто… ты мог бы спросить хотя бы, прежде чем… — замолчала, понимая, что несу ерунду.

— Это и был вопрос, Блэр. Просто без слов, — ответил он, отпуская мои плечи. Я ждала, что он сгонит меня с колен, и даже подумывала встать сама, чтобы не было потом неловко и обидно, но вместо этого сосед принялся рисовать невидимые узоры на моих руках, постепенно спускаясь от поникших плеч к кистям. — Что случилось потом, чудо? Этот Рик тебя обидел? Шрам на шее… — голос мужчины изменился, и мне показалось, что ему трудно говорить на такую тему спокойно, — его работа?

— Его, — не стала скрывать я, с замирающим сердцем наблюдая за тем, как контрастируют его смуглые руки с моей бледной кожей. У соседа были большие ладони с узловатыми, длинными пальцами, покрытыми паутиной едва заметных царапин. Будто он постоянно обо что-то резался, или его кто-то кусал, или… не знаю даже. Захотелось спросить об этих странных шрамах снова, и больше не соглашаться на ответ про перекормленных крольчатиной куниц, но Дэв задал вопрос первым:

— И часто он тебя бил? — спросил ровным… слишком ровным тоном, чтобы я поверила в его спокойствие. И все равно не стала лгать или приукрашивать правду. Мне самой хотелось выговориться, а этот мужчина, даже получив отказ, по-прежнему был готов слушать. Рик бы залепил мне пощечину, если б я уклонилась от поцелуя, а потом заставил бы вымаливать прощение, ползая перед ним на коленях в эротическом белье. Впрочем… к этому мы пришли не сразу.

— Нет, не часто, — сказала я, продолжая следить за движением его пальцев, поглаживающих костяшки моих. — Сначала он просто слишком сильно обо мне заботился, не давая проходу и объясняя это беспокойством о моей неприспособленной к жизни персоне. Потом начал выбирать, с кем мне водить дружбу, а с кем нет, что носить, в какой цвет красить волосы, потому что рыжий считал вульгарным. И очень радовался отсутствию веснушек, которые тоже пришлось бы выводить, не обдели меня ими природа. Сам купил мне несколько сеансов эпиляции, гарантирующей долгосрочный эффект, и сам же смазывал потом раны после долгих часов пыток на столе косметолога. Он даже говорил, какой лак я должна наносить на ногти в тот или иной день. И все это исключительно для моего блага! Потому что у меня плохой вкус, но хорошая подоснова, из которой Эрик, как больной на всю голову художник, долгие месяцы ваял свой проклятый щедевр-р-р, — на последнем слове не смогла сдержать рычания. Злость и досада накатили одновременно, и если б не ласковые поглаживания мужских рук, я бы, наверное, вскочила и принялась ходить взад-вперед по кухне, мечтая что-нибудь расколотить.

— Тише, чудо, — шепнул мне сосед, прижимаясь губами к виску. — Это ничтожество больше тебя не тронет.

— Не тронет?! Ха! — я нервно усмехнулась. — Он уже пообещал, что найдет. А Рик слов на ветер не бросает. Да и выследить меня через сеть с помощью знающих людей не так и сложно, — добавила обреченно.

— Сложно, поверь, — Дэв оставил в покое мои руки и переключился на колени. На них тоже были ссадины, замазанные тональным кремом, и потому я невольно дернулась и накрыла его ладони своими, возражая против таких действий.

Идеальность… я так привыкла, что мужчине требуется именно она, что боялась показаться в своем натуральном виде, однако Индэвор мягко отвел в сторону мои кисти, и принялся расписывать невидимым орнаментом бедра. От коленных чашечек на инстинктивно сжатых ногах до края возмутительно короткого платья, очерчивая границу ткани, но не заходя за нее. Это завораживало, возбуждало и… напрочь лишало способности мыслить трезво. Впрочем, трезво я мыслить перестала еще с той рюмки, что выпила за столом. Трезвая я никогда не полезла бы к нему с разборками и уж точно не сидела бы на коленях, позволяя себя гладить. Потому что трезвой мне было бы страшно.

— Инд… девор… — пробормотала едва слышно и вцепилась в его предплечья, но и это не остановило мужчину.

— Хочешь узнать, почему здесь трудно отследить вход в интернет? — спокойно поинтересовался он, словно ничего такого и не делает вовсе.

Сглотнула, в очередной раз облизав пересохшие от волнения губы, и тихо сказала:

— Хочу… — сглотнула еще раз, после чего более твердо добавила: — Узнать, да.

Он тихо усмехнулся мне в шею, и я поплыла окончательно. Какой, к черту, интернет? Какой Рик? Какие разговоры?! А вот от еще одной порции коньяка для смелости я бы, пожалуй, не отказалась, но Алекс уволок бутылку с собой.

— Потому что мы с Лиамом об этом позаботились, тоже наняв в свое время знающих людей, — целуя меня за ухом, сказал мужчина.

— Умгум… — пробормотала невнятно. Ресницы дрожали, руки, колени — тоже. А он продолжал ласкать меня, едва касаясь и не нарушая установленных платьем рамок. И это лишь сильнее заводило, заставляя желать большего. Не выдержав нежной пытки, я издала тихий полувсхлип-полустон и, инстинктивно выгнувшись, расслабила ноги.

Он воспринял это, как приглашение. Резко развернул меня, наклонил назад и впился губами в чуть приоткрывшийся рот. А я запустила обе руки в его распущенные волосы, словно хотела, не дать ему разорвать наш шальной поцелуй. Не нежный, не легкий, как его прежние ласки, а по-взрослому глубокий и яростный, словно мы оба дорвались, наконец, до того, чего так долго желали и оттягивали, разжигая аппетит.

Все испортил Алекс. Вернее как испортил… Просто дал мне шанс отвлечься и сообразить, наконец, что кухня — не лучшее местно для таких пикантных сцен. Особенно, когда в доме ребенок и гость. Спотыкающиеся шаги и заунывное: "Где же ты, принцесса-а-а?" не услышал бы только мертвый. А мы оба были очень даже живы, хоть и дышали тяжело. Я отстранилась первая, придержав голову Индэвора, который инстинктивно потянулся ко мне. Посмотрела в потемневшие глаза мужчины, потом перевела взгляд на открытую дверь, за которой слышалась возня спускающегося по лестнице нотариуса, снова на соседа и, прильнув к его губам лишь на короткий миг, выдохнула: