Изгнанник - Петровичев Антон. Страница 11

– Не надо, – произнес Шани. – Они ядовитые.

Судя по всему, противоракетный комплекс простоял на болоте не один десяток лет, и вода с землей успели частично поглотить радиацию, наверняка пропитавшую «слонопотама», но лучше все-таки не рисковать и не трогать его руками. Откуда же он тут взялся? Это действительно ПРК ТОЗ 2095, противоракетный комплекс Тульского оружейного завода 2095 года выпуска, но Земля никогда не вела войн в этой части Вселенной, это Шани знал точно. Скорее всего, «слонопотама» сюда забросили после какого-либо договора о массовом разоружении – за свою историю земляне знали не только великие победы, но и крупные поражения. Наверняка отхватили кусок не по зубам, и ПРК ТОЗ 2095 был сброшен сюда, на маленькую отсталую планетку, в болото.

– Не рассказывай о нем никому, – велел Шани. Кереш смотрел на чудовище с восторгом: что мертвый слонопотам, что живой – разницы для него не было. – А то потащатся смотреть по болоту да еще потонут.

– Конечно, – согласился Кереш и с восторгом добавил: – Ну и уши!

«Уши» в самом деле были знатные: комплекс улавливал ракеты, стартовавшие на другой стороне планеты через четверть секунды после старта. Башня приходила в движение и выбрасывала ответную ракету, сбивая вражеских посланцев на подлете к цели. Каким оружием, интересно, владели те, кто заставил землян подписать перемирие?

Кереш вздохнул и вдруг сел в траву, словно у него ноги подкосились.

– Что ты? – спросил Шани.

Кереш поднял голову и посмотрел на него, и Шани увидел, что парень побледнел.

– Посмотри мне на спину, – попросил Кереш каким-то не своим голосом. – Я не вижу, что там.

Шани посмотрел, и его едва не вырвало. На спине Кереша сидел толстый черный червяк с локоть длиной. Жирное тело, покрытое жестким темным волосом, пульсировало и дрожало, словно червяк приплясывал от восторга. Шани ни разу не встречал болотной гадницы, но сразу понял, что это она.

– Не шевелись, – прошептал он. – Кереш, слышишь? Только не шевелись. Пожалуйста.

– Хорошо, – согласился Кереш и замер. По белому лицу скатывались крупные капли пота. Болотная тварь успела его отравить и теперь наверняка откладывала яйца.

– Ах ты ж сволочь! – заорал Шани по-русски и резким ударом ноги сбил мерзкого червя на землю. Гадница издала разочарованный свист, она явно не ожидала, что ее кто-то осмелится сбросить с добычи, а Шани вторым ударом размазал ее по земле и топтал до тех пор, пока от гадницы осталась только розовая лужица. Воняла она до небес.

– Сдохла, стерва, – сообщил Шани и, подхватив Кереша под мышки, оттащил подальше от вони, на чистое сухое место. На рану он старался не смотреть.

– Щиплет, – промолвил Кереш и, поймав руку Шани, проговорил: – Ты вот что. Ты не спеши, возвращайся по нашим следам. Их еще не затянуло. Матушке скажи, что я тут лежу. Она завтра придет с бабами… в деревню отнесут и… – Кереш сделал паузу, словно ему было страшно говорить, но он собрался с силами и закончил фразу: – И похоронят.

– Глупости не говори, – испуганно прошептал Шани. Маленький Кереш умирал у него на руках. Поход за чудесами буквально на глазах превратился в дорогу на тот свет; это было страшное, призрачное ощущение.

– Зато слонопотама повидал, – радостно произнес Кереш.

Шани шмыгнул носом, понимая, что готов разреветься. Маленький мальчик умирал от яда болотной твари – хороший маленький мальчик, который мало хорошего видел в жизни. А планшет, который лежит у Шани во внутреннем кармане, не предназначен для помощи инопланетным формам жизни.

Или можно попробовать?

Шани вынул тонкую серебристую пластинку и приложил ее к груди Кереша. Дальше прибор все делал сам: находил контакт с пациентом, определял характер заболевания и приступал к работе. Яд в крови Кереша должен быть изолирован и заключен в непроницаемую оболочку, а потом его выведет через поры вместе с потом. Но это если планшет разберется, что в крови инопланетянина является ядом.

Ему казалось, что прошло несколько долгих часов, прежде чем хриплое сбивчивое дыхание Кереша выровнялось, а на спинке планшета алый огонек сменился зеленым. Процесс лечения окончен, подумал Шани и понял, что у него не осталось сил, чтобы обрадоваться. Убрав планшет в карман, он лег на траву рядом с Керешем и стал смотреть в небо – насыщенно синее, низкое, какое бывает тогда, когда до осени не так уж и далеко. Кереш возился, пытаясь дотянуться до зарубцевавшейся раны и не понимая, как ему удалось так быстро поправиться.

– Ты как? – подал голос Шани. Двигаться не хотелось – хотелось просто лежать на спине, смотреть в небо и думать о стопроцентном совпадении генетического кода землян и обитателей Деи.

– Жив, – удивленно и испуганно произнес Кереш. Весь его опыт говорил о том, что укус болотной гадницы смертелен. Человек падает в бучило, а в его трупе потом растут и кормятся личинки. Запах говорил о том, что гадница была, а вот все остальное противоречило жизненной логике. Кереш сидел в траве, рассматривал свои руки и не мог понять, что остался в живых.

– Никому не говори, что тебя кусала гадница, – негромко произнес Шани. – Никому не говори про эту пластинку. Если об этом узнают, то нас обоих сожгут. Меня как колдуна, тебя как пособника.

Кереш кивнул, соглашаясь.

Так они и сидели на холме среди болота, пока солнце не склонилось к закату, а на востоке, в бархатной синеве неба, не загорелись первые звезды.

Глава 3

Столица

Кереш-старший, который вернулся домой и не обнаружил тех, кому можно было бы подправить физиономии (услышав стук колес повозки, въезжавшей во двор, и забористую мужнину брань, жена с дочерями успели удрать огородами), удивился и немного испугался. Сын, пережидавший отцовский гнев на болотах, всегда возвращался домой ночевать. Всегда. А тут солнце давно село, на главной улице поселка зажгли фонари, и народ уселся в садах вечерять, а Кереш-младший так и не появился. Столяр походил по соседям и узнал, что сын отправился утром на болота с «тем белобрысым парнишкой отца Гнасия». Предположив, что Кереш мог заночевать в монастыре после похода, Кереш-старший отправился в Шаавхази, и история получила еще более динамичное продолжение. Отец Гнасий, думавший, что Шани после похода остался в деревне, чтоб не идти ночными дорогами одному, перепугался не на шутку и хотел уже собирать монахов и отправляться на поиски, но Кереш-старший его отговорил. В темноте да по бучилу – утонешь и поминай как звали.

Они надеялись, что ребята просто потеряли счет времени и заночевали где-нибудь на сухом месте, решив не пускаться в обратный путь, когда стало смеркаться. Но у этой надежды были слабые крылышки.

Однако утром Шани и Кереш появились у монастырских ворот, перемазанные по уши, но невероятно довольные. Впрочем, их довольный вид весьма быстро растаял, когда Кереш-старший подсадил сыну синяк под левый глаз для пущей симметрии, а вторым ударом чуть не сломал Шани нос. Естественно, зачинщиком похода по бучилу сочли именно Шани: после полета на деревянной птице, который все-таки не остался незамеченным, его считали не по делу умным смутьяном, от которого только и жди беды.

– Пороть надо, – поделился педагогическими секретами Кереш-старший. – Розгами, крапивой, а еще лучше ремнем. Мой-то дурак лопоухий, а этот вон, хитрая рожа.

Лопоухого дурака и хитрую рожу привели в кабинет отца Гнасия, чтобы решить, что делать дальше. Отец Гнасий с трудом скрывал свою радость от того, что дети вернулись живыми и здоровыми, но старался сохранять серьезный вид.

– За что пороть-то? – подал голос Шани. – Что мы сделали? Ничего не сломали, никого не убили. Чего пороть?

– Ах ты каторжник! – взвился Кереш-старший. – За что пороть? А за то, что ты дурака моего на болота потащил без спросу и меня обдурил, когда я тебе планки для твоей крылатой повозки делал! Вот за что пороть, чтоб неделю сидеть не мог!

Шани молчал. По поводу деталей для дельтаплана ему и правда было нечего сказать. Кереш-младший всхлипывал, предчувствуя, что отец с ним еще и дома побеседует, а удрать уже не получится.