Мнимая измена - Кудашева К.. Страница 7

— Положим, вы не первопроходцы в этом, и я обожаю племянников — детей Энн. Но почему бы и нет?

Дженна поняла, что счастливая парочка явно пришла не вовремя, и ей остались невысказанными слова, которые, возможно, она мечтала бы услышать. Или опять это фантазии на тему любви?

— Маркус, представляешь, Дженне не понравилось, что я предложила ей подыскать жениха. — В голосе Келли слышались чуть капризные нотки. — Ты старший в семье, вот и рассуди: права я или нет, потому что Кейти меня осудила.

— Подыскать Дженне жениха? Красавицы — и ты, Келли, должна это знать — не нуждаются в сватовстве. Они отбоя не знают от предложений! Так, Джен? У тебя ведь немало поклонников?

Дженна растерялась: слова и сама интонация, с которой они были сказаны, для Маркуса не характерны. Он никогда не слыл пошляком.

— Разве сегодня стоит говорить обо мне? Я приехала совершенно по другому поводу. Но уж если нельзя уйти от этой темы, то, пожалуй, поеду-ка я домой, чтобы не отвечать на подобного рода вопросы.

— Не сердись, я не хотел тебя обидеть, — услышала Дженна вслед. Но — не обернулась и не остановилась. Протиснувшись через толпу гостей, вышла на крыльцо.

Ее душили слезы. Дженна давно, с детства, так часто не плакала, как в эти последние дни. Вчера, например, она проливала слезы по погибшим безвременно Ромео и Джульетте, которые могли бы стать счастливыми, но погибли из-за рокового случая. Неужели и ей не суждено стать счастливой? И почему Маркус задает такие вопросы?

Вечер давно уже растаял, и на небе сияли крупные звезды. Пахло розами, лилиями и какими-то незнакомыми цветами, белевшими на клумбах. Раздумывая, прощаться или нет с Кроссанами, которые, конечно же, заметят ее отсутствие, девушка шла по дорожке к лужайке. Неожиданно стало светло — это скрытые в кронах деревьев фонарики зажглись и затмили блеск звезд. Взору предстали плетеные стулья и кресла вокруг специально сделанного дощатого помоста. Очевидно, здесь должны танцевать.

— Хочешь потанцевать со мной? — услышала она голос где-то рядом. — Тебе нравится такое убранство?

Маркус выступил из темноты.

Дженна не отвечала.

— Не сердись. Наверное, я зря спросил о поклонниках, ведь это твое личное дело. Сам не понимаю, как это выскочило у меня.

— Да, это мое личное дело. Ты и так многое узнал за эти дни, пора остановиться, Маркус.

— Я остановился, как видишь.

— Вижу, — усмехнулась Дженна. — Остается совсем немного: вернуться в дом и дать мне сделать то, что я хочу.

— Пожалуй, поздно. — Маркус кивнул в сторону двери, из которой выходили нарядные возбужденные гости. — По плану сейчас здесь начнутся танцы, а скоро накроют столы, чтобы продолжить праздничный ужин. Ты ведь не хочешь остаться без мороженого с сиропом из апельсинов? Помню, как в детстве мама покупала за это мороженое ваши добрые дела и хорошие поступки. — Он рассмеялся и взял руку Дженны в свою. — Пожалуйста, останься потанцевать со мной. Не уезжай, а не то мне придется выкрасть мобильники у всех гостей, чтобы ты не смогла вызвать такси.

Что оставалось ей после таких слов?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Дженна, дай-ка поцеловать тебя, моя девочка. — Милли Кроссан, в строгом английского покроя белом костюме, выглядела, как самая настоящая королева-мать. — Почему я тебя не видела в гостиной? Какая ты сегодня красавица! Твоя мама гордилась бы тобой. Сейчас ты очень похожа на нее: русые волосы, голубые глаза, родинка на шее. Верю, ты будешь ее счастливее и проживешь долго-долго на радость всем нам. — В порыве чувств она обняла девушку. — Как ты себя чувствуешь? Как отдыхаешь здесь? Надеюсь, мои дети — для тебя хорошая компания?

Последний вопрос Милли повторяла неизменно с тех пор, как Кроссаны взяли с разрешения попечительного совета сироту в свою семью. Ей хотелось, чтобы горе и печаль после утраты родителей не омрачили девочке детство, не стали доминантой в ее судьбе. Не раз и не два она тайком ходила к психологу, чтобы посоветоваться, как лучше вести себя с ребенком, частенько сидела за чашкой кофе со священником местной часовни святого Петра после воскресной службы. И теперь, глядя на повзрослевшую Дженну, вспоминала, сколько ночей не спала, если случались какие-то неприятные ситуации, чаще — ссоры детей. Теперь этот период остался позади: Дженна уже преподает в университете и при любом раскладе не пропадет в жизни. Милли есть чем гордиться.

Ее воспоминания прервал Рейдж, муж и верный друг по жизни:

— Давай-ка потанцуем, дорогая женушка, ведь мы с тобой виновники этого торжества: мы родили нашего красавца, который хочет продолжить род Кроссанов.

Дженна смотрела, как ее приемные, дорогие сердцу, родители закружились в медленном вальсе, и грусть, как вечерняя роса на листья, легла на сердце: ее папа и мама никогда не увидят ни своих друзей постаревшими, ни ее — взрослой. А если у нее будут дети, то…

— Почему молчишь? Мы же хотели танцевать! — Маркус увлек ее на площадку в круг света и добавил: — Ты сегодня просто непредсказуема, я теряюсь, как вести себя.

— Будь самим собой, и все станет на свои места.

Дженна обвила руками его шею, Маркус — ее талию, и они заскользили на волнах блюза.

— А вы неплохо смотритесь, — услышала девушка голос Дина.

Дженна открыла глаза — волшебство исчезло.

— Почему так старомодно под такую зажигательную музыку? — подзадоривал Дин. — Блюз-то давно кончился.

И впрямь, из динамиков летел энергичный рок-н-ролл, и партнеры крутили своих партнерш, как заправские акробаты.

— Или вы уже устарели для таких танцев? — Кейти с приятелем едва переводила дыхание, но не выпадала из ритма.

— А не устроить ли нам пари, кто дольше продержится? — Недолго думая, Дженна скинула туфли и взяла за руку Маркуса. — Покажем класс?

Они закрутились в танце, заставлявшем смотреть партнеров друг на друга, чтобы выполнять синхронные движения. Маркус казался, когда Дженна стала ниже на несколько сантиметров из-за сброшенных туфель, огромным. Он легко, как пушинку, приподнимал ее над полом, делал поддержки. Вскоре многие, перестав танцевать, стали наблюдать за ними.

Но Дженна этого не замечала: она улыбалась партнеру, она соблазняла его и ускользала в самый пиковый момент. Маркус играл в эту игру с азартом, и музыка только подхлестывала его. Когда прозвучал последний такт, они обнялись. Стоявшие на площадке гости громко зааплодировали.

— Я же говорил тебе, что будешь сегодня царицей цветов! — сказал, смеясь, Маркус.

— В таком случае ты — отличный садовник. — Не поясняя, что значит это сравнение, Дженна опустилась в плетеное кресло и добавила: — Я бы с удовольствием выпила лимонной воды со льдом.

— Вы выиграли, — услышала она голос Дина. — Я наблюдал, как вы танцевали. Это не был просто танец.

— Правда? А что же это, по-твоему, было?

— Вы как будто соревновались… — Дин замялся. — Впрочем, зря я это сказал…

— Да продолжай же, мне интересно услышать, что ты углядел в обыкновенном рок-н-ролле? — Взглянув ему прямо в лицо, Дженна не без удивления заметила, что Дин сильно смущен.

— Наверное, сегодня мы все немного сошли с ума: я люблю Келли и хочу жениться на ней, но мне как-то небезразлично, что «невеста из теста» — помнишь, Кейти так нас дразнила? — танцует так с моим братом!

— А не с тобой? Ты это хотел сказать?

— Ты по-прежнему меня прекрасно понимаешь.

— Что же тебе мешает потанцевать со мной? Очень может быть, у нас получится лучше.

— Не получится, потому что ты любишь не меня.

Дженна почувствовала укол прямо в сердце: неужели Дин не замечал, что она его — именно его — любила столько лет? Что ему — именно ему — хотела отдать свое сердце! Она отвела глаза.

— Дин, зачем мы говорим об этом? Детство растаяло, я уже не маленькая девочка, и я не хочу быть больше «невестой из теста». У нас разные дороги к счастью. Ты свою уже выбрал.

— О чем вы тут секретничаете? — Келли уже сняла белый венок из цветов и ходила с распущенными волосами. — Дженна, ты прекрасно танцуешь. Училась в какой-нибудь студии? У нас многие занимаются в школах танцев. Говорят, это здорово стимулирует сексуальные отношения.