Стражи цитадели - Каляева Н.. Страница 75

Неужели это был Экзегет? Почему в моем детстве он казался совершенно другим?

Очевидно, он все еще приглядывал за моими мыслями.

— Я не поддерживал замысел послать вас на Мост, когда вы достигли совершеннолетия. Скорее я пытался воспрепятствовать этому. Вы не могли пережить эту попытку.

«Всё, во что вы верите, — не бесспорно…»

— Возможно, если б меня воспитывали лучше… Он лишь отмахнулся.

— Мне пришлось изучить, кем вы были. Многие в Авонаре говорили, что вас коснулась рука лордов, что вы, пусть даже и девятилетний, обречены стать их орудием. Я должен был узнать, так ли это. Если нет, вы бы выжили и стали сильнее. Я не ставил целью добиться вашей любви.

— И какова же была правда?

— Я не знаю. В двенадцать лет вас послали на Мост, и это почти разрушило вас. Ваша душа была безвозвратно искажена. Я подозреваю, что лорды действительно дотянулись до вас.

В комнате было очень холодно. В висках стучала кровь, руки дрожали. Я накинул на плечи одеяло.

— Я не знаю, во что верить. Вы позволили моему сыну и его похитителю отправиться в Зев'На. Откуда вам известно столь многое?

Я и не знал, что Экзегет может выглядеть еще неприятнее, но от его улыбки увяла бы и мертвая лилия.

— Я тот самый человек, которого вы знаете. Просто вам до сих пор известно не все. Как и Дассину едва не до самой его смерти. Как и тем, кто таится в Зев'На и верит, что я — вернейший из их слуг, тот, кто продал душу, чтобы сохранить остатки своей власти, и так усердно воплощает их планы по уничтожению собственного мира и народа.

Логика и память не давали мне поверить.

— Вы осквернили мадрисс, приказав Баглосу, вашему мадриссе, убить меня.

Сейри помешала глупому дульсе отравить меня, когда Дассин послал меня через Мост, чтобы предотвратить его разрушение, а другие Наставники попытались купить безопасность Авонара ценой моей жизни.

— Это был акт отчаяния. Я не доверял Дассину из-за его пребывания в Пустынях и не знал, что он сделал с вами. Д'Нателю, которого я знал, эта задача была не под силу. Пока существует Мост, у мира есть надежда. Я был убежден, что вы разрушите его, и поэтому считал, что вы должны умереть. К счастью, это не было необходимо.

— А Мадьялар?..

— Мадьялар служила лордам еще до вашего рождения. По счастью, она глупа, и лорды это знают.

— Вы рассказали ей, что мальчик — мой сын.

— Она бы и так узнала это от своих повелителей. Нет смысла скрывать то, что в любом случае станет известно. Так я и выжил. По этой же причине я позволил мальчику и его похитителю идти своей дорогой, убедив Наставников, что он отправляется в безопасное место с одним из моих заслуживающих доверия друзей. Поскольку у меня недостаточно власти, чтобы помешать лордам захватить мальчика, я делаю вид, что помогаю им. И тем самым выигрываю время.

— И что же нам делать?

Верил я ему или нет, но его искренность казалась излишней. Я был не в состоянии помочь, кому бы то ни было. Не смог бы побороть и птичку.

— Я не в том состоянии, чтобы…

— …сражаться? Напротив, ваше состояние превосходно. Это одна из причин, по которым мы должны действовать быстро. В голове у вас сумбур, но вы вполне способны пройти проверку на отцовство. Когда Наставники испытают вас, они увидят правду.

— Не стоит откладывать то, что, так или иначе, произойдет.

— Именно. Мальчик будет признан. Лорды решат, что победили.

— И моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

— И это тоже верно. Но мы будем владеть положением. Как вы и сказали, не стоит откладывать то, что, так или иначе, произойдет. Я сожалею, мой принц…

И тогда он изложил мне план и почему я должен буду умереть.

ГЛАВА 26

ГЕРИК

— Зачем он убил себя? — спросил я. — Если он так сильно нас ненавидит, почему он не стал сражаться? Он что, ненормальный был?

Дарзид ходил взад-вперед по моей гостиной. В самой глубине его черных зрачков вспыхивали красные — рубиново-красные — искры.

— Он был безумен. Трус, не выдержавший собственного распада.

Я не понимал, как трус мог сотворить с собой такое — разве что потому, что он был безумен…

— Я его совсем не понял. Кое-что…

Вам не нужно этого понимать, — сказал Парвен. — Это был всего лишь небольшой ложный маневр.

Лорды у меня в голове, казалось, расталкивали друг друга. Гнев Зиддари пронизывал, словно боль в животе.

Идиоты, позволить ему добраться до оружия! — Это была Нотоль.

— Я не знал, что мне делать. Все было не так, как я ожидал.

Мне хотелось услышать от них объяснения.

Я узнал об Авонаре. Это было одно из мягких, красивых мест — земля Д'Арната, где его Наследник охранял Мост, созданный, чтобы исказить мир, в котором я родился. Человек, который приветствовал нас, когда мы вышли из волшебного портала в чей-то кабинет, тоже выглядел мягким и был почти лыс. Зиддари сообщил мне, что этот человек — тайный союзник лордов.

— Полезный человек, из тех, кто умеет ненавидеть. И хотя ты никогда не можешь по-настоящему доверять им, с такими, как Экзегет, стоит заключать союзы, потому что ты всегда сможешь предугадать их действия.

Еще Зиддари сказал, что ни Экзегет, ни другие союзники лордов в Авонаре не знают, что Дарзин-Изгнанник на самом деле лорд Зиддари, и что он собирается скрывать это как можно дольше.

Мягко выглядящий человек бесцеремонно изучал меня.

— Невероятно, — заметил он, прикасаясь к моему уху. — Он так изменился, что его совсем не узнать. И, как я вижу, ему благоволят лорды. Как быстро все меняется.

— Герику известно его место в обоих мирах, и он принял его смело и решительно, — ответил Дарзид. — Лорды Зев'На серьезно отнеслись к его словам. По правде говоря, я бы не хотел оказаться между ним и тем, кому он собирается мстить.

— Возможность для этого вот-вот представится, — сообщил Экзегет. — Как только мальчик будет признан, принц окажется у нас в руках. Он наполовину безумен. Только такой безрассудный дурак, как Дассин, мог придумать втиснуть две души в один разум. Что же касается мальчика…

Экзегет хотел каким-то образом «обследовать» меня до проверки на отцовство, но Дарзид отказался. Они долго спорили об этом. Парвен велел мне хранить молчание, пока я буду в Авонаре, чтобы никто из дар'нети не смог проникнуть мне в голову, поэтому Дарзид взял на себя все переговоры. Я доверял ему. У нас были общие интересы. У нас были общие враги: принц — мой отец — и дар'нети.

— Пока Дарзид и Экзегет беседовали, я бродил по залу и глазел по сторонам. На полках и длинных рабочих столах громоздились флаконы, коробочки и свертки, измерительные инструменты и линзы, небольшие бронзовые механизмы и сотни других интереснейших предметов.

На полках стояла, по меньшей мере, тысяча книг. Я пробежался пальцами по корешкам. Немногие были написаны в Лейране. Большинство — на языке этого мира. Чем дольше я смотрел на них, тем больше понимал. Несколько недель назад я понял, что говорю не на лейранском. Еще до того, как я узнал, что живу в другом мире, я, сам того не замечая, заговорил на языке дар'нети. Здесь намного легче было изучать что-то новое. Я мысленно спросил, почему в Зев'На нет книг, но ни Парвен, ни Нотоль не ответили мне. Дарзид же все еще спорил с Экзегетом.

Между двумя книжными шкафами находилось узкое высокое окно со множеством мелких стеклышек в переплете и с железной щеколдой. Когда я в первый раз прошел мимо окна, я готов был поклясться, что видел прижатое к нему лицо — чумазое мальчишеское лицо. Я еще немного поглядел на книги, а потом прошел мимо окна снова, но лицо уже исчезло. Я не стал обращать на это внимания.

Я напрочь забыл про мальчишку в окне, когда Экзегет вышел из комнаты, а Дарзид подозвал меня к столу.

— Хочешь посмотреть, что происходит? Взглянуть одним глазком на нашего врага?

Я не был уверен, что хочу, но не желал показаться трусом. Дарзид взял круглое дымчатое стеклышко и провел над ним ладонью. Это было великолепно! Я увидел Экзегета, идущего к помосту, на котором сидело пятеро людей. Перед помостом стояло одинокое кресло, и в нем кто-то сидел. Капюшон его белого балахона был низко надвинут, как и тогда, когда я видел его в саду в Комигоре, — принц Д'Натель.