Двор шипов и роз (ЛП) - Группа A Court Of Thorns And Roses by Sarah J. Maas. Страница 53

— Вообще-то я тут поесть пытаюсь, — сказал Люсьен и я моргнула, шумно выдохнув. — Но теперь, когда ты обратил на меня внимание, Тамлин, — рыкнул Люсьен. Тем не менее, Высший Лорд снова посмотрел на меня — жадно пожирая глазами. Я едва могла усидеть на месте, едва терпела раздражающую раскалённую кожу одежду. С некоторым усилием, Тамлин перевёл взгляд на своего эмиссара.

Люсьен поерзал на стуле.

— Я не вестник совсем уж плохих новостей, но мой контакт из Зимнего Двора передал мне письмо, — Люсьен вдохнул, чтобы успокоиться, а я задумалась — означает ли положение эмиссара, что ты должен быть ещё и шпионом. И задумалась, с чего он вообще заговорил об этом в моём присутствии.

Улыбка с лица Тамлина испарилась мгновенно.

— Болезнь, — кратко и тихо сказал Люсьен. — Она унесла два десятка их молодняка. Два десятка, все погибли, — он сглотнул. — Она просто… выжгла их магию, а затем разорвала в клочья их разум. Никто из Зимнего Двора не мог ничего сделать — никто не мог остановить этого, когда оно обратило внимание на них. Их горе… непостижимо. Мой знакомый сказал, что пострадали и другие Дворы — хотя, конечно, Ночному Двору удаётся оставаться невредимым. Но, похоже, болезнь распространяет свою мерзость всё дальше на юг с каждым ударом.

Всё тепло, всё искристое веселье отхлынуло от меня, как и кровь с лица.

— Болезнь может… действительно может убивать? — с трудом выговорила я.

Молодняк. Она убила детей, как какая-то буря из тьмы и смерти. И если дети на самом деле такая редкость, как говорила Элис, то потеря такого количества намного катастрофичнее, чем я могу себе представить.

Глаза Тамлина потемнели, он медленно покачал головой — словно пытаясь избавиться от горя и потрясения этих смертей.

— Болезнь способна причинить нам вред такими способами, которых ты… — он вскочил на ноги так быстро, что его стул перевернулся. Он обнажил когти и зарычал в сторону распахнутых дверей, оскалив длинные и поблескивающие клыки.

Дом, обычно наполненный шуршанием юбок и щебета прислуги, затих.

Не та многозначительная тишина Огненной Ночи, а скорее трепещущее затишье, от которого мне захотелось забиться под стол. Или просто броситься бежать. Люсьен выругался и выхватил клинок.

— Убери Фейру к окну — за штору, — прорычал Тамлин Люсьену, не отводя глаз от открытых дверей. Рука Люсьена ухватила меня за локоть, выдернув из-за стола.

— Что… — начала я, но Тамлин зарычал снова и звук эхом разнёсся по комнате.

Я схватила один из ножей со стола и позволила Люсьену отвести меня к окну, где он толкнул меня за бархатные шторы. Я хотела спросить, почему он сам спрятал меня за ними, но фэйри в лисьей маске просто придавил меня спиной, зажав между собой и стеной.

Запах магии ударил в нос. Хоть клинок Люсьена был направлен в пол, он сжал его так, что побелели костяшки пальцев. Магия — чары. Чтобы спрятать меня, чтобы сделать меня частью Люсьена — невидимой, скрытой за магией и запахом фэйри. Я выглянула через его плечо, чтобы посмотреть на Тамлина, который глубоко вдохнул и убрал клыки и когти, прямо из воздуха на его груди появилась перевязь с ножами. Но он не выхватывал ни один из ножей, он поднял свой стул, опустился на него и уставился на свои ногти. Как будто ничего не происходило.

Но кто-то приближался, кто-то достаточно ужасающий, чтобы напугать их — кто-то, кто может захотеть причинить мне вред, если о моём присутствии узнают.

В памяти пронёсся шипящий голос Аттора. Есть существа намного хуже него, сказал мне Тамлин. Как и хуже чем наги, Суриэль и Богги.

Шаги послышались из коридора. Ровные, прогулочные, обыденные.

Тамлин продолжал чистить ногти, а Люсьен передо мной сделал вид, будто смотрит в окно. Шаги становились громче — сапоги лениво шаркали по мраморным плитам.

И тут он появился.

Без маски. Он, как и Аттор, принадлежал к чему-то другому. Кому-то другому.

И что ещё хуже… Я уже встречала его раньше. Он спас меня от тех трёх фэйри в Огненную Ночь.

Его шаги слишком изящны, слишком кошачьи. Он подошел к обеденному столу и остановился в нескольких ярдах от Высшего Лорда. Он был в точности таким, как я его запомнила — в его прекрасной, богатой одежде, покрытой прикосновениями ночи: чёрная как смоль туника, отделанная золотой и серебряной парчой, тёмные брюки и чёрные сапоги до колен. Я никогда не отважусь его нарисовать — и теперь знаю, что у меня на это никогда не хватит смелости.

— Высший Лорд, — промурлыкал незнакомец, слегка наклонив голову. Не поклон.

Тамлин остался сидеть. Он сидел спиной ко мне и я не могла видеть его лица, но его голос был пронизан обещанием расправы, когда он заговорил:

— Чего ты хочешь, Рисанд?

Рисанд улыбнулся — душераздирающе в своей красоте — и приложил руку к груди.

— Рисанд? Да ладно, Тамлин. Я не видел тебя всего сорок девять лет, и ты уже начинаешь звать меня Рисанд? Так меня называют только мои пленники и враги, — на последних словах его улыбка стала шире, и что-то в его лице сменилось диким и беспощадным, в нём этого было больше, чем я когда-либо видела в Тамлине. Рисанд обернулся и я затаила дыхание, когда он окинул взглядом Люсьена. — Лисья маска. Тебе подходит, Люсьен.

— Катись в пекло, Рис, — огрызнулся Люсьен.

— Всегда приятно пообщаться с чернью, — сказал Рисанд и снова обратился к Тамлину. Я всё ещё не дышала. — Надеюсь, я не помешал.

— Мы как раз обедали, — сказал Тамлин — тепло, к которому я так привыкла, исчезло из его голоса. Голос Высшего Лорда. У меня внутри всё похолодело.

— Вдохновляюще, — мурлыкнул Рисанд.

— Что ты здесь делаешь, Рис? — всё так же не поднимаясь, спросил Тамлин.

— Я хотел навестить тебя. Посмотреть, как твои дела. Получил ли ты мой маленький подарок.

— В твоём подарке не было необходимости.

— Но приятное напоминание о весёлых деньках, не так ли? — щёлкнул языком Рисанд и обвёл взглядом комнату. — Почти полвека отсиживаться в усадьбе. Не знаю, как тебе это удаётся. Но, — сказал он, повернувшись к Тамлину. — Ты такой упёртый ублюдок, что, должно быть, это место тебе кажется раем по сравнению с Подгорьем. Так и есть, полагаю. Хотя, я удивлён: сорок девять лет и ни единой попытки спасти себя или свои земли. Даже сейчас, когда всё снова становится интереснее.

— Я ничего не могу поделать, — признал Тамлин, понизив голос.

Рисанд подошёл к Тамлину, каждое движение плавное словно шёлк. Его голос упал до шепота — чувственный ласкающий звук, от которого у меня вспыхнули щёки.

— Какая жалость, что ты должен нести на себе всю эту тяжесть, Тамлин — и ещё большая жалость, что ты так покорно принял свою судьбу. Ты можешь быть упрямым, но выглядит это убого. Как же отличается Высший Лорд от жестокого лидера военного отряда нескольких веков назад.

— Да что ты вообще знаешь? Ты всего-то шлюха Амаранты, — перебил Люсьен.

— Может, я и её шлюха, но не без своих на то причин, — я вздрогнула, когда его голос стал словно лезвие. — По крайней мере, я не выжидаю подходящего момента, прячась среди изгородей и цветочков, пока мир скатывается в пекло.

Люсьен слегка поднял клинок.

— Если ты думаешь, что я занят только этим, скоро ты убедишься в обратном.

— Малыш Люсьен. Ты, конечно, подбросил им пищи для разговоров, перейдя в Весенний. Так печально видеть твою прекрасную мать в вечном трауре по тебе.

Люсьен направил клинок на Рисанда.

— Следи за свои грязным ртом.

Рисанд рассмеялся как смеётся любовник — низко, мягко, интимно.

— Разве так говорят с Высшим Лордом Прифиана?

Моё сердце замерло. Вот почему в Огненную Ночь те фэйри сбежали. Перечить ему было бы самоубийством. А потому, как от него волнами распускается тьма, как словно звёзды горят его фиолетовые глаза…

— Ну же, Тамлин, — сказал Рисанд. — Разве ты не должен устроить трёпку своему лакею за подобные высказывания в мой адрес?

— В моём Дворе не соблюдают ранги, — сказал Тамлин.