Ученик воина - Ходош Анна. Страница 34

Осон слегка покраснел и отвел глаза. – Мы просто хотели взбодриться небольшой стычкой. Мы уже целый паршивый год держим эту чертову блокаду.

– «Взбодриться небольшой стычкой», – с отвращением пробормотал Торн. – Да уж.

«Теперь вы мои!» Ощущение уверенности гудело у него в мозгу, подобно колокольному звону. Тщетные грезы о мести капитану наемников испарились в жару новой и куда более захватывающей дух идеи. Пронзив Осона взглядом, он внезапно рявкнул: – Когда здесь в последний раз была общефлотская инспекция?

Судя по виду Осона, тот лишь сейчас запоздало понял, что должен был ограничиться в этой беседе упоминанием своего имени, должности и личного номера. Но Торн ответил: – Полтора года назад.

Майлз с чувством выругался и агрессивно вздернул подбородок. – Не думаю, что смогу вынести это дольше. Очередная инспекция будет у вас прямо сейчас.

Ботари, прислонившийся к стене, поразительным образом сохранял молчание, но Майлз ощущал, как тот сверлит его лопатки своим самым что ни есть какого-черта-ты-сейчас-творишь взглядом. Майлз не обернулся.

– Какого черта! – произнес Осон, эхом откликаясь на молчание Ботари, – о чем ты это говоришь? Кто вы? Я в вас точно раскусил контрабандистов, когда вы дали нам перевернуть ваш корабль вверх дном и даже не пикнули, но, ручаюсь, мы не пропустили… – он вскочил на ноги, тут же попав под прицел нейробластера Ботари. От разочарования его голос срывался на визг: – Ты же контрабандист, черт побери! Я так ошибиться не мог. Что это вообще за корабль? Кому он нужен? Какого черта вы везли контрабандой?

Майлз холодно усмехнулся. – Военных советников.

Просто воочию Майлз увидел в произнесенных им словах тот крючок, на который он подцепил капитана наемников и его лейтенанта. А теперь надо потянуть за леску.

Майлз с удовольствием начал инспекцию прямо с лазарета, поскольку чувствовал здесь твердую почву под ногами. Находящаяся на прицеле нейробластера медтехник предъявила свою штатную опись препаратов и принялась под пристальным взглядом Майлза выворачивать содержимое шкафов. Ведомый уверенным инстинктом, Майлз в первую очередь сосредоточился на тех препаратах, которыми можно было злоупотреблять как наркотиками, и обнаружил несколько весьма неудобных расхождений в их количестве.

Затем – оборудование. Майлзу не терпелось добраться до криогенной камеры, но он чувствовал, что эффекта ради стоит ее отложить на конец представления. Неисправностей здесь и так хватало. Несколько наиболее ядовитых оборотов из дедовского лексикона, подходящим образом отредактированных, заставили медтехника побелеть, как мел, к тому моменту, когда они подошли к критической точке.

– Ну, и как давно эта камера неисправна, медтехник?

– Полгода, – пробормотала она. – Инженер-ремонтник все говорил, что за нее возьмется… – добавила она, защищаясь, в ответ на сердитый взгляд и удивленно приподнятые брови Майлза.

– И вам ни разу не приходило голову его поторопить? Или, что правильнее, потребовать этого от ваших вышестоящих офицеров?

– Казалось, что у нас куча времени. Мы ведь не пользовались…

– И за эти шесть месяцев ваш капитан ни разу не проводил внутреннюю проверку?

– Нет, сэр.

Майлз окинул Осона с Торном пристальным взглядом – словно ледяной водой окатил – а потом специально позволил своим глазам задержаться лежащем под простыней мертвом теле. – А вашему капитан-пилоту времени не хватило.

– Как он погиб? – резко спросил Торн – словно сделал выпад клинком.

Майлз парировал эту реплику намеренным непониманием. – Храбро. Как солдат. – «Ужасно, как принесенное в жертву животное», мысленно поправил он. Необходимо, чтобы они об этом не догадывались. Но внезапно он добавил. – Мне жаль. Он был достоин лучшего.

Пораженная медтехник смотрела на Торна. Тот мягко произнес: – В любом случае криокамера ничего не сделает, если получить в голову заряд нейробластера, Кела.

– Но у очередных пострадавших, – вставил Майлз – могут оказаться и какие-то другие ранения. – Отлично, этот чересчур наблюдательный лейтенант вывел свою собственную теорию того, что случилось с пилотом и отчего он погиб, не видя отметок у него на теле. Майлз испытал крайнее облегчение, и не в последнюю очередь потому, что это избавляло его от необходимости подло возлагать на медтехника ответственность за то, в чем она по-настоящему виновата не была.

– Сегодня попозже я пришлю сюда своего техника из инженерной части, – продолжил Майлз, – Я хочу, чтобы к завтрашнему дню каждая единица здешнего оборудования действовала исправно. А пока можете начать с приведения этого места в порядок, чтобы оно стало больше похоже на военный лазарет и меньше – на чулан для хранения швабр и тряпок. Это понятно, медтехник? – Он понизил голос до шепота, похожего на шипение или удар кнута.

Медтехник вытянулась по стойке «смирно» и выкрикнула: – Так точно, сэр!

Осон покраснел; губы Торна приоткрылись в некоем выражении, весьма похожем на признательность. Они покинули помещение, оставив женщину трясущимися руками разбирать содержимое шкафов.

Майлз жестом приказал обоим наемникам двигаться дальше по коридору, а сам приотстал – по быстрому шепотом переговорить с Ботари.

– Вы собираетесь оставить ее без охраны? – проворчал сержант неодобрительно. – Безумие.

– Она слишком занята, чтобы удрать. Если нам повезет, я даже смогу так ее загрузить, что она не успеет провести вскрытие этого пилота. Быстро, сержант! Если я хочу изобразить из себя Общефлотскую инспекцию, где самое подходящее место, чтобы копать?

– На этом корабле? Да где угодно!

– Нет, на самом деле. Мой следующий шаг не должен смотреться слишком плохо. Я не смогу прикинуться техническим специалистом, придется подождать, пока Баз найдет время прерваться.

– Тогда попробуйте в жилых каютах. Только зачем?

– Я хочу, чтоб эти двое считали, будто мы – элитное подразделение наемников. У меня есть идея, как не дать им сговориться и попытаться вернуть свой корабль.

– На это они не купятся.

– Еще как купятся! Им это понравится. Они это проглотят. Разве не видишь, это спасет их гордость. Мы их били – до сих пор. Как ты думаешь, во что они скорее поверят – в то, что мы такие крутые, или в то, что они – кучка неудачников?

– Не слишком это незамысловато?

– Вот и посмотрим! – Несколько шагов вприпрыжку – нечто вроде беззвучных танцевальных па – и, натянув на лицо маску неприступной строгости, он широким шагом двинулся следом за пленниками, с лязгом впечатывая подошвы ботинок в пол коридора.

С точки зрения Майлза, жилые каюты экипажа оказались сплошным развлечением. Ботари устроил разбирательство. Его чутье к отыскиванию свидетельств тайных грешков и обыденной неряшливости было просто сверхъестественным. Майлз предположил, что в свое время тот сам все это повидал. Когда Ботари обнаружил бутылки у одного любителя этанола, Осон и Торн восприняли это как само собой разумеющееся: про этого человека здесь явно знали и терпели это, пока он держался в рамках. Однако двое пристрастившихся к травке кавы оказались неожиданностью для всех. Майлз немедля конфисковал весь запас. А вот собранную одним из солдат выдающуюся коллекцию эротических игрушек он не тронул – просто осведомился у Осона, вопросительно приподняв бровь, на каком же корабле тот летал: на крейсере или на яхте для круизов? Осон вскипел от злости, но ничего не произнес. Майлз от души понадеялся, что капитан проведет остаток этого дня, запоздало придумывая едкие ответные реплики.

Собственные каюты Осона и Торна Майлз изучал сосредоточенно, выискивая ключи к личностям обоих. Каюта Торна, что любопытно, была практически близка к тому, чтобы пройти инспекцию без замечаний. Когда они наконец добрались до каюты Осона, тот выглядел так, словно еле держит себя в руках, чтобы не давать волю ярости. Майлз вкрадчиво улыбнулся и приказал Ботари после осмотра привести все в порядок – в больший порядок, чем обнаруженный до его начала. Может, дело было многолетней службе Ботари в качестве офицерского денщика, но, когда они закончили, помещение словно преобразилось. Судя по уликам или по отсутствию возражений, за Осоном, похоже, не водилось грехов серьезнее, чем природная склонность к праздности, от скуки переросшая в лень.