Гильдия темных ткачей - Соловьева Евгения. Страница 51

435 год, 2 день Каштана. Риль Суардис.

Ей снились розы. Целый сад из роз. Розы цвели на клумбах, увивали беседки, свешивались с деревьев. Белые, желтые, красные, оранжевые, даже синие и лиловые, они пахли сладко, как варенье. Казалось, этот аромат можно намазать на хлеб.

— Шу, ты вставать будешь? Или спим до ужина? — раздался сердитый голос Баль.

— Буду, буду! — Шу потянулась, не открывая глаз, и наткнулась рукой на что-то влажное, холодное, колючее… — Ай!

Она подскочила и с ужасом обернулась на подушку, накрытую одеялом.

— Похвальное рвение, — рассмеялась Балуста. — Или тебе приснилась сколопендра?

Потянув одеяло за край, Шу облегченно вздохнула.

— Розы. Мне снились розы, — она засмеялась, увидев два цветка, словно соревнующихся в красоте. — Роза алая, роза белая… ах, как вы похожи!

— Что это? — подошедшая к постели подруга нахмурилась. — Откуда?

Только теперь до Шу дошло, что цветы легко и незаметно преодолели все защитные пологи, сигнальные нити и обережные заклятия. И, что самое досадное, она совершенно не чувствовала в них магии! Ни следа. Учиться, немедленно учиться! Что толку от силы, когда ума — как у тролля?!

— Как откуда, — покачала головой Шу. — Красная от Бастерхази, белая от Дукриста. Они так предсказуемы.

Осторожно, словно до змеи, Шу дотронулась до белой розы. В ответ та испустила волну вареньевого аромата и показала спрятанный меж листьев квадратик записки — и снова ни следа магии.

Шу горела и млела, читая написанные тонким, изящным почерком строки. Стихи! Ей! Боги, как приятно! Дукрист так мил, так любезен, так красив. Вот он, настоящий принц! И неважно, что бастард…

Она млела ровно до тех пор, пока не разобрала последние слова:

Шу вздрогнула, смяла записку и бросила вместе с розой на пол. Идиотские стихи! Шисов темный! Как он смеет быть таким… таким… Она схватилась за пылающие щеки. Вчерашнее наваждение снова ласкало, нежило и обещало незнакомые наслаждения.

— Что с тобой? — Баль оторвала её ладони от лица и заглянула в глаза. — Что такое написал этот Дукрист, что ты…

— Не Дукрист, — еле подавив истерический смех, покачала головой Шу. — Рональд.

— Рональд?! Ты с ума сошла.

— Да. Определенно, — Шу коротко засмеялась. — А я сошла с ума…

— Прекрати! — Баль схватила розу и записку, бросила в камин и отскочила.

Вовремя: в камине полыхнуло, с треском и искрами, запахло гарью, тленом и пылью. Они обе молча смотрели, как неохотно корчится в огне бумага, текут строки, оставляя на медленно сереющем листе темно-лиловые кляксы. Как тает, не теряя совершенства, роза: листья становятся прозрачными, шипы алеют — и вот уже в камине цветет завораживающе прекрасный огненный цветок, переливается всеми оттенками кармина и багрянца.

На вторую розу они глянули одновременно и с одинаковым недоверием.

— Туда же! — заявила Балуста и хотела уже схватить красный цветок.

— Не надо. Оно меня не убьет, — остановила ее Шу. — Он же светлый… — добавила она неуверенно.

Вторая роза пахла не так сладко. Почти совсем не пахла. И записка была написана на бумаге попроще, и почерк казался не таким изящным… да и стихов в ней не было, как и признаний в любви. Всего лишь две строчки:

— И никаких сантиментов, — облегченно вздохнула Шу, положив записку рядом с розой на кровать.

От делового подхода Дукриста повеяло чем-то родным и близким. Никаких мороков и обольщения, все прямо и честно, слава тебе, Светлая!

— Ладно, аудиенция так аудиенция, — вслух подумала она. — Только не здесь. Пожалуй, подойдет Голубая гостиная.

Записка на миг засветилась. Шу недоверчиво коснулась её — но снова не почувствовала магии. Подняла, прочитала:

Едва Шу пробежала глазами строчки, записка снова мягко засветилась белизной и растаяла. Правда, роза осталась.

— Учиться, срочно учиться! — пробормотала Шу, вручая розу Баль, чтобы поставила в вазу.

— Только не у Бастерхази, — парировала та.

— Ну да, конечно. У меня еще дюжина предложений. А ректор Магадемии просто спит и видит, как бы получить в студентки этакое чудо, сумасшедшую сумрачную.

— Так. Вашему Высочеству надо немедленно завтракать, а не откусывать от себя по кусочку. Вон, уже все признаки отравления на лицо, — строгим тоном шеры Ильмы заявила Баль.

Шу только фыркнула в ответ и побежала умываться. Пусть вода холодная, подумаешь! В Сойке другой и не было, Бертран хорошо заботился о здоровье королевских детей: утром ледяное обливание, получасовая тренировка на свежем воздухе для согрева, завтрак без изысков — чуть ли не солдатская каша. Эх, как же хорошо там было! Вернуться бы…

— Поставь солонку.

Шу с трудом оторвала взгляд от книги и обнаружила зависший над столом макет Линзы, сделанный из мармеладных долек и ложек. Потоки изображала соль: она красиво завивалась спиралями, заодно обсыпая пирожные и фрукты.

— Ой, прости. Я нечаянно.

— Ты бы съела хоть что-нибудь. Полчаса грызешь одну галету.

Вздохнув, Шу закрыла фолиант и потянулась к чашке.

— Соль! — напомнила Баль, но поздно: мармеладный макет рухнул прямо на горку булочек, сверху приземлилась солонка, а тонкий слой соли покрыл весь стол.

— Ой. — Шу глянула на свой соленый чай, затем на чашку Балусты. — Прости, сейчас…

Она начертила над чашкой руну разделения и тут же отдернула руку: чай вскипел, пар выстрелил вверх, чуть не долетев до потолка. На донышке остались крупицы соли, окрашенной чаем.

— Недоучка, — сквозь слезы пробормотала Шу и сунула обожженные пальцы в рот.

Балуста, забыв про завтрак, подбежала к ней и обняла.

— Тише, малышка, тише. Подумаешь, ошиблась, с кем не бывает…

— А если я вот так ошибусь с Источником?

— Даже не думай об этом. Ты справишься.

Тяжело вздохнув, Шу отстранилась и оглядела стол. Несолеными остались лишь паштеты и омлет под серебряными крышками, да сок в закрытом графине.

— Без учителя вряд ли. Но, может быть, мне и не понадобится. Может быть, меня завтра же отправят в монастырь на острове Прядильщиц.

— Хватит. Вот, кушай омлет, кушай паштет и бегом к Берри. Только не вздумай идти к Бастерхази!

Шу виновато потупилась — Баль, как всегда, видела ее насквозь.

— Да… Ваше Высочество нельзя оставлять без присмотра, — покачала головой Баль. — Ну что ж, до двух часов Его Светлость Ахшеддин обойдется без меня.

На лабораторном столе, как всегда, что-то кипело, трещало, искрило, извергало клубы вонючего дыма и подпрыгивало, дребезжа металлическими частями.

— Уберите магию, у меня эксперимент! — проворчал Берри вместо приветствия и снова застрочил в блокноте, время от времени поворачивая какие-то рычаги и доливая в воронку маслянисто-радужной жидкости.

Шу лишь пожала плечами и свернула потоки как можно плотнее, чтобы чего-нибудь не повредить. Она давно привыкла к тому, что Берри жить не может без своих изысканий. Вот и сейчас, едва поселившись в Риль Суардисе, он превратил кабинет в лабораторию, а спальню наверняка приспособил под склад реактивов и железяк. Единственное, что осталось без изменений, это библиотека.