Гильдия темных ткачей - Соловьева Евгения. Страница 52
В белом фартуке и защитных очках, сдвинутых на лоб, с запорошенной гарью, но тщательно заплетенной бородой, Берри походил на полководца. Только командовал не солдатами, а приборами. В Сойке Шу не раз помогала ему в экспериментах: Берри задался целью научиться управлять стихийной энергией не нормальным способом, как все шеры делают, а с помощью хитроумных устройств. Извлекать нечто подобное молниям он умел еще лет двадцать назад — правда, Шу не понимала, ни как он это делает, ни, главное, зачем.
«Как Ваше Высочество не понимает! — недоумевал Берри. — Магия-то иссякает! И что будет с цивилизацией, когда Драконья кровь окончательно растворится в человеческой? Руны вам не освоить, ваш разум не приспособлен к такой точности и сложности вычислений. Шаманская волшба — тоже не для вас. Вот и останетесь со своим примитивным земледелием, без связи, без энергии, без медицины… Эх! Почему Драконья кровь такая нестойкая? Наверняка же, если провести полномасштабные исследования, можно вывести закономерности, и тогда…»
В такие моменты Шу казалось, что Берри готов и её распотрошить на лабораторном столе во благо науки. А может, использовать как подопытную мышку для выведения устойчивых шеров. Нет уж, пусть лучше Берри занимается энергиями — раз он говорит, что вскоре эти его молнии в банках будут освещать улицы вместо солнечных жуков и двигать корабли вместо Синих жемчужин и ветра.
Несмотря на то, что Шу и Баль молча сидели в уголке, ожидая окончания эксперимента, у Берри снова что-то не заладилось. Конструкция из медных пластин и трубочек, проводов, рычагов, шестеренок и маховиков заскрежетала, окуталась голубым огнем — точь-в-точь шаровая молния — издала жалобный пшик и умерла.
— …смещение полярности… слишком высокая проводимость… изоляция… разряд… — увлеченно бормотал гном, удвоив скорость царапанья вечным пером по бумаге. — Надо попробовать другое соотношение.
Понятные по отдельности, слова сливались в мозголомную мешанину. Все эти преобразования, сопротивления в приложении к гномовым агрегатам казались полным бредом, а сила в проводах — детскими сказками.
«У Вашего Высочества совершенно иное мировосприятие. Магия и естественные науки принципиально несовместимы: это все равно, что учить рыбу летать. Чуждая среда, чуждый подход. Шер и физика вступают в неразрешимый конфликт, и в вашем случае физика безнадежно проигрывает, — объяснял ей гном лет пять назад, глядя на отрастивший ножки с глазками и сбежавший под шкаф прибор. — Вы, шеры, влияете на материю посредством воли и идеи. А мы, гномы, используем законы самой материи: посмотрите, как отличается руна, сделанная рунмастером от „руны“, нарисованной вами. Ничего общего, кроме грубого внешнего сходства! Вы заменяете пропорции и материалы на чистую идею, используя продукт высшей математики и химфизики лишь как красивый символ. Но убери из этой „руны“ искусственно вложенную энергию, и она перестанет действовать. А правильная руна работает без вливания магии! Наоборот, естественным путем преобразует тонкие энергии…»
Ну и как это понимать? Магия — неестественна? Нет, пусть Берри умен, как все семь магов Конвента, вместе взятые, но тут Шу никак не могла с ним согласиться. Она вообще не могла понять, как живут нешеры. Можно как-то двигаться без ног, можно ощущать мир без глаз, понимать без слуха. Но без магии?! Жить в неживом мире, без возможности слышать, видеть, знать и влиять… брррр! Какой ужас!
— А, Ваше Высочество, — Берри наконец заметил их. — Прошу прощения, увлекся.
Баль тихонько прыснула: как будто во время эксперимента дру Бродерик заметит ураган и наводнение, если, конечно, те не снесут его ненаглядные приборы.
— Надеюсь, дру Берри, мы не помешали, — присела в насмешливом реверансе Шу. — Вы вчера что-то говорили о книгах.
— Да, конечно! Не так много, но…
«Не так много» оказалось дюжиной фолиантов с закладками. Не будь Шу магом, и не подняла бы такую тяжесть. Но, к счастью, Драконья кровь еще не канула в историю.
Поначалу Шу хотела устроиться с трактатами прямо в кабинете Берри. Но поглядела на расстроенного гнома и закопченные останки прибора… и решила пойти проситься к отцу под крылышко: туда Рональд не пожалует.
Его Величество удивился, но возражать не стал, и Шу с Балустой расположились в малом кабинете. За четыре часа, что они провели в поисках ключа к Источнику, король лишь раз заглянул в кабинет. Покачал головой, обозрев дюжину раскрытых книг и дочь, рисующую в воздухе схемы, и тихо прикрыл дверь.
За час до назначенного времени Шу с тяжелым вздохом стерла всё нарисованное недоразумение, сложила потрепанную мудрость в стопочку и спросила у потолка:
— И где мне взять лунный камень в две сажени? А жало из хвоста мантикоры? Или меч с душой героя? Или ожерелье из Синего жемчуга? Да хоть что-нибудь!
Потолок молчал. Молчали и кентавр на отцовском столе, и книжный шкаф, и портрет Варкуда Первого.
— Погоди, — опустила ее на землю Баль, едва Шу поняла, какой артефакт точно подойдет. — Ты уверена, что королевский знак уцелеет? А без него…
Вздохнув, Шу согласилась: позаимствовать у отца талисман, оберегающий его от любой магии — не выход. Шис знает, что случится с Валантой, если Единорог пострадает.
— Придумаем что-нибудь, — заявила Шу.
— Придумаем, — подтвердила Баль. — Ты не забыла про Дукриста?
— Дукрист… Баль, как думаешь, он возьмет меня в ученицы?
Подруга лишь пожала плечами в ответ.
Через пять минут Шу стояла посреди пустой гардеробной. Ах, какие платья висели здесь еще позавчера! Моднейшего фасона, лучших шелков, тончайшей работы. Прекрасный подарок от Её Высочества Шуалейды сиротам в приюте Райны: девочкам лет тринадцати-четырнадцати они пришлись в самый раз. Самой же Шу остались лишь вчерашнее бальное, да то розовое. И кучка жалких тряпок из Сойки.
— Гадость! Троллья отрыжка! Да я скорее выпрошу платье у поломойки, чем надену это! — шипела она, разрывая розовую кисею в клочья. — Заботливая моя сестричка, ширхаб тебя задери!
— Шу, успокойся, а? — не приближаясь, увещевала ее Баль.
— Все! Сегодня же закажу еще платья! Полдюжины! Нет, дюжину! И шляпки, и перчатки, и что там еще нужно! — Шу чуть не плакала.
— А давай я схожу в лавку Клайле? Может, у нее есть что-нибудь твоего размера? Или подгонит до завтра.
— Да, сходи. И пусть Ристана провалится в Ургаш со своими насмешками.
Растоптав розовые лоскуты, Шу немного успокоилась.
— Может, все же вчерашнее? — без особой надежды спросила Балуста.
— Нет. — Шу нацепила уверенную улыбку и задрала нос. — Я колдунья или кто?
Надев смертельно надоевший охотничий костюм мужского фасона, Шу высокомерно глянула в зеркало.
— Дукрист все равно будет мой, — заявила сорванцу в бриджах, сапогах, батистовой сорочке и коротком камзоле. Сорванец в зеркале сжал губы и кивнул.
Утро началось с записки Ристаны, переданной дрожащим пажом: госпожа пребывала в гневе.
— Передай Её Высочеству, что буду, как только позволят дела, — отмахнулся Дайм.
Сначала проверить сохранность сумрачной от поползновений Бастерхази, затем написать ей письмо, затем позавтракать, а там уж придется нанести визит Её Высочеству.
Едва Дайм успел телепортировать записку с цветком и помянуть родню темного до седьмого колена — белая роза и стихи, романтик шисов! — как Шуалейда проснулась. Наблюдателя она не заметила, так что Дайм мог невозбранно любоваться сначала принцессой в неглиже, а потом и сожженной запиской соперника. Принцесса в неглиже ему определенно понравилась, в отличие от её вздохов по стихам темного.
— Принцессу тебе подавай, Хиссово семя, — пробормотал он, получив согласие на аудиенцию. — Обойдешься. Хватит с тебя старшей.
Он оттягивал объяснение с Ристаной до последнего, но идти все равно пришлось.
Она ожидала в будуаре. Слава Светлой, одна — хватило ума.