Гильдия темных ткачей - Соловьева Евгения. Страница 86

Ци Вей устало улыбнулся: за пятьдесят лет царствования двенадцатому Дракону надоели и церемонии, и роскошь.

— Примите и вы нашу признательность, возлюбленный брат, — в узких глазах царя мелькнули шаловливые огоньки. — Ваше терпение заслуживает достойной награды.

Дайм промолчал, только еще раз поклонился, пряча саркастическую улыбку. К концу восьмой недели, что имперский посол гостил у царя Хмирны, чуть не ежедневно развлекая его беседами, он начал уже находить извращенное удовольствие в созерцании облаков и отцветающих кувшинок — тогда как все в нем требовало немедленно бросить дурацкое занятие и нестись обратно, в Империю, к Шуалейде. Тем более, сегодня.

Дайм сжал зубы, чтобы не выругаться вслух: с тех пор, как посольство пересекло границы Хмирны, он не мог связаться с любимой. Только с Парьеном — и этот багдыр`ца не соизволил сказать, что в Валанте вот уже больше месяца полыхает мятеж. Наверняка к нему приложил руку братец Лерма, уж слишком интересное совпадение: его стараниями двенадцатый Красный Дракон возжелал видеть послом Дайма Дукриста и никого, кроме Дайма Дукриста, и как только он покинул Империю, на севере Валанты начались беспорядки. Но почему Парьен молчал? Какого шиса ему, имперскому послу, сообщает о мятеже хмирский Дракон?!

Ци Вей коротко засмеялся.

— Не злись. Терпение есть первая добродетель царя, Дайм. Все идет как должно. Лучший правитель тот, кто не вмешивается, а позволяет событиям течь своим чередом.

Удивленный, Дайм поднял глаза. Вей жмурился и улыбался, расслабленно поглаживая по голове водяную гадюку. Та свернулась черно-багрово-желтыми кольцами на коленях царя, контрастируя со скромным белым циу, затянула глаза пленкой и только изредка высовывала раздвоенный язык.

— Завтра ты можешь покинуть Тан-До. Но мы еще не раз увидимся, брат мой.

— Буду счастлив, о Луноликий, — ровно ответил Дайм, не позволяя страху поднять голову: второй раз Дракон назвал его братом, как подобает называть не бастарда, а самого Императора.

Дракон подмигнул.

— Ты еще так юн, Дайм. Но это тоже пройдет. — Вей последний раз погладил гадюку, но не пальцем, а открытой ладонью, и показал Дукристу браслет из гагата, граната и янтаря с золотым замком в виде змеиной головы. — Дай руку.

Дайм протянул руку, позволяя Дракону надеть браслет. Он, как всегда, не заметил и малейшего колебания эфира, словно гадюка не превращалась в амулет неизвестного назначения и силы, теперь плотно и невесомо обнимающий левое запястье. Дайм невольно подумал, что когда-нибудь вот так же ему наденет брачный браслет Шуалейда… когда-нибудь, может быть. Если за два месяца, что потребуются на дорогу во Фьонадири, а затем — в Суард, ни мятежникам, ни проклятому братцу, ни проклятому Бастерхази не удастся до неё добраться. Подняв взгляд, чтобы поблагодарить царя — тот и не подумал объяснять, для чего нужен этот браслет, кроме как дать понять всему миру, что Ци Вей питает к Дукристу дружеские чувства — Дайм чуть не утонул в темных озерах драконьих глаз. Почудилось, что на него смотрит тот самый, перворожденный Красный Дракон.

— Подписанные договоры и подарки в твоих покоях, брат. — Дракон покачал головой, не выпуская руки Дайма. — Удачи тебе, и до скорой встречи.

— До ско… — начал Дукрист и осекся. Дракона не было. Все так же, не потревожив эфира, Ци Вей исчез, словно карандашный рисунок, стертый хлебным мякишем.

«Не люблю прощаться…» — дуновение бриза показалось смущенной мальчишеской улыбкой.

В посольских покоях творилась суета и столпотворение. Первый помощник бросился к Дайму, потрясая запечатанными свитками договоров и сияя счастливой улыбкой. Алер Вандаарен, второй помощник посла и по совместительству глаза и уши принца Лермы, одарил Дайма ледяным взглядом и продолжил ругаться с хмирцем в расписном зеленом циу — а тот, кланяясь и кивая, указывал все новым носильщикам, куда сгружать ларцы, сундуки, свертки, тюки, клетки с птицами и футляры с зонтиками.

— Насмешливые боги… — вытаращив глаза, прошептал Дайм. — Ну и шуточки.

Невинный взгляд царя Хмирны, когда он в первую же аудиенцию пообещал подарить послу Императора все, что только тому послу понравится, стал, наконец, понятен, как и ехидные смешки Парьена насчет «дивного чувства юмора Драконов».

— Светлый шер, а с этими что делать? — первый помощник указал на сгрудившихся в углу, закутанных по самые глаза юношей и девушек, числом не менее дюжины.

— Грузить в обоз, — хмыкнул Дайм. — Вместе с остальными подарками. Если принесут озеро с лебедями и слона, тоже грузить.

Третий помощник только собрался что-то возразить, как за дверью раздался сердитый клекот и нецензурный визг по-хмирски.

— Какого демона вы не предупредили! — Осознав бесплодность разговора с хмирским чиновником, второй помощник обернулся к послу.

— Да, и орла грузить, — чувствуя, что сейчас начнет истерично смеяться, распорядился Дайм. — А у меня еще дела, дела…

Отмахнувшись от злого до белых глаз Вандаарена, Дукрист прошмыгнул в личную комнату, заперся и с порога активировал Кумушку. Руна на зеркале заискрила, и послышался недовольный голос Парьена.

— Дайм, я же сказал, сначала договоры…

— Договоры подписаны, — перебил учителя Дайм. — Завтра посольство отбывает. А вы соблаговолите объяснить, почему я узнаю о мятеже в Валанте от Ци Вея, а не от вас.

— Злость тебе не к лицу, мальчик, — холодно ответил Парьен. — Подумай сам и все поймешь. Никаких загадок.

— Какого шиса, учитель?! Даже если я не мог покинуть Хмирну, то хоть поговорить с Шуалейдой!

— Успокойся. Ты все равно ничем не поможешь. Твоя девочка справится сама. А не справится сейчас — значит, не быть ей зеро.

От ровного, почти ласкового тона Парьена злость усиливалась. Снова судьба, Равновесие, невмешательство, будь оно все проклято! Если Шу обойдется без него сейчас, то тем более обойдется и дальше. Дай Светлая, чтобы обошлась. Но понимать, что ты — лишний, ненужный…

— Хватит, Дайм, — жестко приказал Парьен. — Твои метания ей не помогут. Успокаивайся.

— Я спокоен, — Дайм усилием воли подавил истерику и глубоко вздохнул. — Я спокоен, как Дракон на своем озере.

— Ци Вей подарил тебе слона? — усмехнулся Парьен, сделав вид, что никакого разговора про мятеж не было, и кинул заинтересованный взгляд на браслет. — Юные принцы будут довольны.

— И слона, и орла, и ширхаба зеленого, — ответил Дайм, поддерживая игру. Спокоен, спокоен… облака, кувшинки… — Надеюсь, Вандаарен неплохо развлечется, доставляя все это добро во Фьонадири. А потом — ирсидского илебая в Хмирну. Надо же отдариться.

— Жду с отчетом, Ваша Светлость, — перешел на официальный тон глава Конвента. — До встречи во Фьонадири.

— Слушаюсь, Ваша Светлость. Отчет прибудет со всей возможной скоростью.

Дайм поклонился гаснущему зеркалу, горько усмехнулся и пошел к столу, по дороге призывая перо, чернила и гербовую бумагу. Ци Вей наверняка оценит шестиголовую зверушку размером чуть больше слона, питающуюся исключительно живой добычей. А принц Лерма будет счастлив еще разок услужить царю Хмирны — ведь именно алер Вандаарен лучше всех справится и с отловом илебая, и с его доставкой.

Мелочи, все это такие мелочи, годные лишь для утешения самого себя: что-то же я делаю…

Укусив кончик пера, имперский посол вздохнул: если бы он мог бросить все эти дипломатические игры и нестись, лететь в Валанту! Помочь Шу, оградить, сберечь…

Шу справится сама, — убеждал себя Дайм, верил себе и не желал думать, какими глазами она посмотрит на него — потом, если… нет, когда! справится без него.