Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович. Страница 60

Эйзенхауэр выразил сомнения по поводу высокой вероятности успеха «Факела». Во-первых, никто не мог дать гарантии, что французы Виши не будут оказывать сопротивление, во-вторых, численность войск была слишком маленькой — 90 тыс. человек. Первый же день высадки подтвердил худшие опасения Эйзенхауэра— «Факел» обещал быть кровопролитной операцией, в ходе которой американцы и французы должны были убивать друг друга, на общей ситуации на фронтах это никак не могло отразиться в пользу антигитлеровской коалиции. Но помогла случайность: проходивший службу в Алжире сын адмирала Дарлана заболел полиомиелитом. Знаменитый во Франции адмирал и командующий вооруженными силами режима Виши приехал помочь сыну. И в это время началось вторжение американцев. Дарлан, испытывавший симпатии к западным союзникам, попытался уговорить французов прекратить огонь, однако Петэн, узнав о политических действиях знаменитого адмирала, уволил последнего с командной должности. Скорее всего, на этом миссия Дарлана в Северной Африке и должна была закончиться, с чем американское наступление должно было «захлебнуться», но Вашингтону «помог» Гитлер.

Гитлер не доверял французам, хотя взаимопонимание между Берлином и Виши наступило к осени 1942 г. Амбициозный и циничный глава правительства Виши П. Лаваль присоединился к нацистской политике преследования евреев, стал довооружать армию для вероятной в скором будущем борьбы с западными союзниками, поддался нажиму отправить в Германию французских рабочих, юридически даже большинство немцев Эльзаса оставалось гражданами Франции и должны были подчиняться режиму Виши. Развернулось формирование боевых частей СС, состоявших из граждан Франции. Но Гитлер, узнав о действиях Дарлана в Алжире и не разобравшись в ситуации, приказал оккупировать территорию Франции полностью, вопреки договоренности 1940 г.

Маршал Петэн был арестован вскоре после решения Гитлера о вторжении в «свободную зону». Дарлан в это время все еще оставался в Алжире, французские военные в Северной Африке, узнав о произошедшем, назначили Дарлана главой правительства Виши. Далее состоялась знаменитая «сделка с Дарланом», то есть соглашение, по которому французы прекращали сопротивление в обмен на признание Дарлана главой французских колоний в Северной Африке, юридически это означало мирный договор Вашингтона с Виши. Сам Дарлан уличался до этого в организации снабжения корпуса Роммеля продовольствием и техническими средствами из Алжира.

Противники Рузвельта стали рассматривать «сделку с Дарланом» как политико-правовой прецедент, который мог, по их мнению, стать поводом для переговоров с Муссолини либо Гитлером. Ответственность за соглашение с Дарланом возлагали на ЦРУ, которое с тех пор стало приобретать большой вес именно в процессе принятия стратегических решений Белого дома.

Однако операция «Факел» в конечном счете оказалась неудачной, поскольку главная ее задача — занять американскими войсками Тунис в течение короткого времени — провалилась. Итало-немецкие силы захватили Тунис, создав там укрепленные оборонительные зоны, поэтому теперь американцам предстояло сражаться с Роммелем и отборными итальянскими войсками. Роммель получил возможность получать снабжение по более коротким морским коммуникациям, соединявшим Сицилию с Тунисом [333], что было настоящим подарком для немцев.

Рузвельт, приняв решение об операции «Факел», излишне полагался на агентуру в Северной Африке, работавшую непосредственно на Белый дом, то есть на президента. Итогом «Факела» стало втягивание американских войск в операции в Северной Африке, войну в пустыне, к которой их не готовили. Силы, подготовленные Маршаллом для вторжения во Францию в 1943 г. (план операции «Round-up»), были срочно переброшены из Англии в Алжир, чтобы блокировать итало-германские силы в Тунисе. Семь дней — столько примерно должна была длиться операция «Факел» — превратились в долгие семь месяцев противостояния за кусок Сахары [334].

Стал ли «Факел» причиной упущенных возможностей западных союзников? Именно в том, что высадка во Франции произошла не в 1943 г., а в 1944 г., упрекали Рузвельта и его генералов как правые, так и левые историки. Во-первых, чтобы ответить на этот вопрос, нам надо понять, что «Факел», по замыслу Рузвельта, должен был высвободить ресурсы англичан для операций в Европе, в первую очередь тоннаж транспортов, которых в 1942 г. не хватило, чтобы даже перебросить в Египет американскую танковую дивизию. Во-вторых, надо было покончить с режимом Виши, который вполне мог превратиться к 1943 г. в полноценного союзника Гитлера, что уже показали события мая 1941 г. в Сирии. В таком случае высадившимся во Франции западным союзникам пришлось бы сражаться не столько с немцами, сколько с французами, что дало бы Гитлеру дополнительные политические бонусы. В-третьих, американцы хотели получить плацдарм в Северной Африке для операций против Италии, которая экономически могла вполне усилиться в 1943 г. за счет роста энергетических поставок из Германии и Румынии, итальянские дивизии оказывали сильное давление на югославских партизан. Гитлер был заинтересован в итальянских поставках продовольствия и бокситов.

Теперь мы переходим к Италии. Как мы видели выше, уже в 1924 г. между НСДАП и режимом Муссолини установились хорошие отношения. Правда, до 1937 г. дуче было не до европейских дел, он сначала завоевывал Ливию, а затем — Эфиопию. Потом его взоры обратились на Югославию, которая с 1939 г. стала фигурировать в планах итальянского Генштаба как вероятный противник, когда будущей войне в африканских колониях итальянскими маршалами отводилась скромная оборонительная роль. Главной целью своей будущей наступательной войны в 1939 г. Рим считал Грецию [335].

Война в Эфиопии и дальнейшее содержание там группировки войск спровоцировали рост военных расходов, поэтому Италия почти не сделала стратегических запасов продовольствия и сырья перед объявлением войны Франции.

Для Германии Италия могла стать как союзником, так и врагом. Дело в том, что свои планы в отношении Балкан имел и Гитлер. К тому же дуче вполне мог переметнуться в чужой лагерь, в середине 1930-х гг. в отношениях между ним и французским правительством стал немного «подтаивать лед», несмотря на проблему Эфиопии.

Остаться в стороне от нового передела мира Муссолини, конечно, не желал, оставался только вопрос, на чьей стороне он будет. В любом случае для Германии вступление Италии в войну не означало ничего хорошего: если Муссолини стал бы союзником Новой Антанты, то Германии потребовалось бы развернуть в Австрии несколько дивизий, но в случае выступления Рима на стороне «Оси» немцам надо было посылать свои войска в зону Средиземноморья.

У Италии и Германии были еще взаимные экономические интересы. Когда в июне 1940 г. стало понятно, что Франция проиграла войну, Италия выступила на стороне Германии. Но до 1940 г. Британия и Франция выступали главными экономическими партнерами Рима. Однако их поражения означали, что поставки энергетического сырья и металлов в Италию прекратятся в любом случае. В экономическом смысле дуче теперь мог рассчитывать в непростой ситуации только на «Ось».

Главной проблемой Италии в начале Второй мировой войны было не то, что у ее армии было мало танков, их можно было закупить в Германии, против чего Гитлер не возражал, или произвести на заводах «Фиат», нет, итальянские войска были разбросаны на обширных пространствах Африки. Далее, генеральная стратегия дуче летом 1940 г. подразумевала, что после подписания мира в Компьенском лесу Англия уже не представляет серьезной угрозы даже в Африке, и перед Италией стоит задача «ухватить» как можно больше кусков в Европе, чтобы не оказаться в той ситуации, когда, по Версальскому договору, ей досталось очень мало. Поэтому почти вся мобилизованная в самой Италии автомобильная техника была сконцентрирована в районе Венеции для обеспечения мобильности войскам, которые должны были вторгнуться в Югославию. Это обстоятельство спровоцировало дефицит автотранспорта в Ливии, что в итоге привело к провалу наступательных действий итальянской группировки против Египта (это уже было независимое с 1936 г. государство, на территории которого на основе аренды баз располагался ограниченный контингент британских войск).