Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович. Страница 73

30 июля 1941 г. в своем мнении о развитии дальнейшего наступления Гитлер отдельно упомянул Эстонию, что она должна быть очищена от советских войск, в связи с чем люфтваффе предписывалось поддержать ГА «Север» в максимально возможном масштабе [489].

Продолжал ли Гитлер опасаться за балтийские коммуникации даже в конце июля 1941 г.? Вероятнее всего, да. Надо также принять во внимание непростую ситуацию с Финляндией, против которой Красная армия предприняла в июле 1941 г. наступательные действия.

В директиве № 34, вышедшей 30 июля 1941 г., то есть в день разговора Гитлера с Йодлем, упоминается, что наступление ГА «Север» между Нарвой и озером Ильмень имеет своей целью, помимо окружения Ленинграда, установление связи с финской армией. 2-я и 3-я танковые группы выводились из боя для пополнения и ремонта, тем самым наступление на Москву откладывалось в силу чисто причин потерь материальной части танковых соединений. При этом Гитлер продолжал быть уверенным, что ГА «Юг» сможет самостоятельно продолжать наступление.

В директиве № 34 отдельно упоминается Эстония. Ее приказывалось захватить полностью силами 18-й армии, и только после этого данная армия могла начать наступление на Ленинград. Успех наступления ГА «Север» в директиве № 34 связывается Гитлером с возможностью восстановления положения в районе Великих Лук. Таким образом, фактически Гитлер возвращается к проекту «Ост», который был составлен генерал-майором Марксом еще в начале августа 1940 г. Согласно «Ост», германские войска должны были делать упор на достижение Ленинграда и Киева, после чего замкнуть клешни наступления вокруг Москвы.

Если представлять картину событий по директиве № 34 и записям Гальдера, то получается, что военные события в Эстонии, на советско-финской границе и в районе Великих Лук каким-то кардинальным образом повлияли на ход дальнейших событий. Гитлер был вынужден фактически отменить (официально было сказано — приостановить) действия директивы № 33.

А.В. Исаев считает, что появление директивы № 34 обязано большим потерям танковых соединений вермахта под Смоленском [490]. Тем не менее уже в директиве № 33 от 19 июля 1941 г. значится, что ГА «Центр» должна медленно продвигаться пехотными соединениями в направлении Москвы. По всей видимости, решение о переходе фактически к плану генерал-майора Маркса принималось Гитлером в середине июля 1941 г., если не раньше. При этом надо учесть, что военная промышленность Германии продолжала работать и вермахт вполне мог рассчитывать на пополнение материальной части после Смоленского сражения.

Решение Гитлера о приостановке наступления на Москву вызвало удивление даже у начальника штаба ОКВ Кейтеля, который был убежден, что вермахт мог наступать на Москву в той ситуации одной пехотой. Немецкие войска не всегда наступали, имея преимущество в танках. Это указывает на то, что на появление директивы № 34 могли повлиять и другие факторы, помимо Смоленского сражения. Выше мы уже говорили об особом внимании Гитлера к Балтийскому региону и Ленинграду как главному источнику угрозы морским немецким коммуникациям, связывавшим Германию со Швецией и Финляндией.

Опасения Гитлера вполне понятны. Швеция, по его словам, давала рейху 0,5 млн т железной руды в неделю. Горнорудный комплекс Северной Франции еще не был восстановлен в необходимых масштабах. Политическая позиция Финляндии была еще достаточно зыбкой, как и ее военное положение.

Посмотрим на ситуацию у Великих Лук, этот город и весь его район находились на стыке ГА «Север» и «Центр». В истории Великой Отечественной войны Великие Луки — первый город, освобожденный от немецко-фашистских войск. 21 июля 1941 г. перешедший в контрнаступление 29-й СК выбил из города противника. С 21 июля 1941 г. по 24 августа 1941 г. продолжалась оборона Великих Лук.

У Красной армии был шанс удерживать Великие Луки и дольше, но 21 августа силы 22-й армии в составе 4 СД начали наступление в направлении Невеля. 22 августа им навстречу началось наступление немецких частей, имевших превосходство в танках и самолетах. К 27 августа 1941 г. Великолукский выступ Красной армии был окончательно ликвидирован, значительная часть сил 22-й армии погибла в котле. Великолукский выступ оттянул на себя силы 7 пехотных дивизий вермахта и одного моторизованного корпуса, в составе которого были 19-я и 20-я ТД.

19-я ТД принимала активное участие в Смоленском сражении. 20-я ТД участвовала до этого в боях под Витебском (примерно до конца июля), а потом до наступления под Великими Луками не вела активных боевых действий. Обе упомянутые ТД относились к ГА «Центр». Судя по всему, им отводилась основная роль в восстановлении положения под Великими Луками, именно на ситуации вокруг этого участка Восточного фронта было сконцентрировано внимание Гитлера, если смотреть на директиву № 34.

На карте (см. приложение 1) четко видно, что 19-я и 20-я ТД вермахта нанесли удар в том месте, где удобнее всего проводить наступление, справа от них были озера. Идея проведения этого наступления принадлежала исключительно Гитлеру, так как Кейтель и Гальдер воспринимали ситуацию в районе Великих Лук как не внушающую опасения, буквально очередной «булавочный укол». Однако надо учесть повышенное внимание Гитлера с самого первого дня войны с СССР к Ленинграду.

Таким образом, Великолукский выступ и действия 22-й армии спровоцировали значительную корректировку плана «Барбаросса». Пополнение материальной части 2-й и 3-й танковых групп вермахта, как мы думаем, было мотивировано подготовкой действий на Ленинградском направлении, где вермахту противостояли достаточно еще серьезные бронетанковые силы Красной армии.

Вопреки директиве № 34, ГА «Север» начала наступление на Ленинград до ликвидации Великолукского выступа, буквально за 2 дня до атаки 19-й и 20-й ТД против 22-й советской армии. Немцы попытались ворваться в Ленинград на легких танках, но у села Войсковицы группа из 22 Pz.35(t) была полностью уничтожена только одним КВ-1, немецкое танковое наступление на этом захлебнулось. Правда, практически до конца сентября 1941 г. командование ГА «Север» оставалось в уверенности, что Ленинград скоро падет. В этой связи до сих пор остается не раскрытым в историографии вопрос, почему в сентябре 1941 г. Лееб так и не получил приказа об окончательном штурме города. П. Карель выдвинул невероятное предположение, что Гитлер опасался минных ловушек, как это случилось в Киеве. На решения о штурме других советских городов «минный фактор» никак не влиял. Г. Солсбери заявил, что провал наступления на Ленинград является пока что неразрешимой загадкой Второй мировой войны. Немецкие мемуарные источники в своем духе указывают на сложный климат региона как фактор приостановки активности немецких войск в окрестностях Ленинграда, другим фактором называется неясность целей, поставленных перед войсками Гитлером. Г. Солсбери утверждает, что Ленинград был спасен решением Гитлера перебросить 17 сентября 1941 г. 41-й корпус под Москву [491].

Российский историк М.И. Фролов считает, что Гитлер и немецкие стратеги поставили под сомнение возможность взять Ленинград в конце июля 1941 г. [492], хотя это утверждение, скорее всего, стоит считать гипотезой, если обратиться к приведенным нами архивным материалам ГА «Центр». 18 сентября 1941 г. Гальдер записал, что главным фактором падения Ленинграда может стать только голод [493]. 23–25 сентября 1941 г., как следует из дневника Гальдера, 16-я армия натолкнулась на сильную оборону русских в районе Ладожского озера, что усложнило положение ГА «Север».

В связи с контрударом советских войск в районе Ладожского озера Гитлер приказал оставить предназначенную к отправке под Москву 36-ю моторизированную дивизию. Помимо этого, по его приказу из Витебска под Ленинград были направлены Испанская пехотная дивизия, два полка парашютистов из ГА «Центр», на фронт отправлены запасные батальоны охранных дивизий [494]. Непонятен в этой связи такой вопрос: почему советским войскам не удавалось столь же успешно действовать до этого, имея лучшие условия снабжения и лучшее оснащение техникой? Ответ на вопрос о причинах перелома на Ладоге кроется в немецких документах.