Пойманные под стеклом (ЛП) - Любительский перевод. Страница 6

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Зачем? — ее голос звучит скорее дружелюбно. Я верю, ей действительно интересно, почему я хочу знать ее имя.

— Просто так, — пожимаю я плечами.

— Алина, — отвечает она, уже уходя. Ее поднос остался на столе.

Нет никакого смысла идти за ней, она ясно дала понять, что не заинтересована во мне.

Я доедаю мой тост, а также остатки ее, и иду назад в очередь на прививку.

Феррис и Райли уже практически у кабинета медсестры. Я продвигаюсь вперед к ним, мимо всех школьных товарищей, которые провели весь обеденный перерыв в ожидании.

— Ты протискиваешься вперед? — шипит Райли.

— Освободи место, — говорю я и отталкиваю его в сторону локтем.

— Мы только что видели Беа, — говорит он.

Феррис поднимает брови. — На ней была красивая футболка в обтяжку, — замечает он. — Не понимаю, почему ты не заходишь с ней дальше, — он держит руку перед ртом и взрывается от смеха. Не думая, я ударяю его кулаком в живот так сильно, что он сгибается.

— Эй, это же шутка, — стонет он.

— Остынь немного, Квинн, — Райли хлопает Ферриса по спине.

Я же оглядываюсь вокруг в поисках Беа, но нигде не вижу ее. Некоторое время я просто стою там и смотрю на стеклянную дверь комнаты медсестры, и тогда я меняю свое решение. Я не хочу никакой прививки.

Алина

Сайлас уже дома. Через балконную дверь я вижу, как он сидит на полу и рассматривает цветок лаванды. Он придавливает землю пальцами, встает, наклоняет голову и, довольный собой, переходит к следующему растению. Шесть больших ящиков с различной рассадой стоят в ряд на балконе. Сайлас настолько сконцентрирован, что совершенно не слышит писка, с которым открывается внешняя и внутренняя двери, когда я захожу.

Он испуганно вскрикивает, когда я касаюсь его плеча. — Проклятье, Алина. Ты чего так подкрадываешься?

— Даже не думала.

Рефлекторно Сайлас осматривает пустой балкон со всех сторон и подает мне знак следовать за ним внутрь. — Лучше присядь, — говорит он.

Так как я знаю эту формулировку только из фильмов, потому не понимаю, что именно я должна сделать. Сайлас включает телевизор и выбирает музыкальный канал. Там играет музыка для танцев, которую он ненавидит. Все равно он увеличивает громкость и опускается на диван. Я сажусь рядом с ним.

— Абель исчез, — шепчет он.

— Что? — спрашиваю я, хотя очень хорошо поняла его.

— Абель исчез, — шипит он. — Он несколько дней не был в школе. Я думал, он болен или что-то подобное. Сначала я не волновался. Пока сегодня не зашел к нему, чтобы проверить, что случилось. Но там никого не было. Соседка сказала мне, что уже некоторое время не видела его. Ты знала, что он живет один?

— Нет.

— Как бы то ни было, соседка хотела подать заявление о розыске. Возможно, это поможет.

— Я видела его на следующий день после миссии и мы договорились сегодня пообедать вместе, — я не упоминаю, как я расстроена и обижена, что он меня обманул. Я так же не говорю то, что пропустила школу, потому как не смогла бы вынести болтовню мистера Бенбари об алгоритмах в этом состоянии. — Может он покинул Купол?

— Я тоже надеялся на это, потому и отправился к пограничному почту, чтобы посмотреть список выехавших. Я говорю тебе, Алина. Он исчез. В никуда. И это не все: его имени больше нет в системе. Официально он не существует.

— Что насчет журнала в школе?

— Уже пробовал. Под его именем ни на один курс никто не зарегистрирован.

Я пристально смотрю на полуголых танцоров на экране. Музыка слишком громкая. Я не могу думать. Я бы охотно выключила звук и посидела бы в абсолютной тишине. Но тогда есть вероятность, что нас услышат. Проклятье. Я знаю, что случилось, если человек больше не числится в куполе. Не числится обозначает: навсегда. Не числится значит: мертв.

Долгое время мы просто сидим молча. Иногда Сайлас смотрит на меня, но мой взгляд направлен на экран. Я сосредоточена, концентрируюсь, чтобы не думать о своих родителях, о том, что с ними произошло два года назад, когда они исчезли в один день, и мы больше никогда ничего не слышали о них. Конечно, мы ни на секунду не поверили в сказку, которую министерство скармливало прессе: как будто они проскользнули мимо пограничников и сбежали. Все равно мы были вынуждены преподносить это информации каждому, кто спрашивал о маме и папе, если не хотели тоже исчезнуть.

Пытается ли Сайлас убедить меня, что Абель мертв? — Ты думаешь они стерли его из системы? — спрашиваю я.

Сайлас вздыхает и почесывает затылок. — Это не имеет смысла. Абель не знает ничего.

Он только-только присоединился к нам.

Его взгляд блуждает по балкону. Определенно он думает, нужно уничтожать растения или нет. У нас же нет разрешения на это. И не только в этом проблема: они захотят знать, откуда они у нас, и у нас нет хорошего ответа. Сайлас мой кузен, ему восемнадцать, он на два года старше меня и уже практически взрослый. Если он будет вынужден уничтожить растения, то Сайлас сделает это. Но сначала попробует найти альтернативу. Он слишком много вложил в них, чтобы сдаться без боя.

— Что они сделают с ним? — спрашиваю я, представляя Абеля прикованного к стулу, как его избивают или вешают вверх ногами, втыкают иголки под ногти. И последнее, что приходит мне в голову, то как его выкидывают из Купола, без кислорода, чтобы он умер от его нехватки.

Я поворачиваюсь к Сайласу. Видимо я выгляжу окаменевшей, так как он похлопывает меня по плечу и улыбается. — Нам просто нужно быть осторожнее, — говорит он. — Мы слишком часто пропускаем школу, а привлекать сейчас лишнее внимание нельзя. Мы можем и дальше медитировать, но больше никаких ночных тренировок, это слишком опасно.

— Но мы должны помочь Абелю! Господи, это все моя вина. Нам нужно было остановить операцию, когда первый камень пролетел мимо.

— Какой первый камень?

— Добыча черенков… не совсем прошла по плану, — осторожно выдаю я.

— И почему ты говоришь это только сейчас? — Сайлас подвигается ко мне.

— Мы думали, что отделались бы.

— Проклятье. Алина! Либо мы делаем это точно по плану, либо прекращаем операцию, ты же знаешь это! — кричит он на меня. Что в принципе не так уж и важно, так как мне и без того очень плохо. — Окей, давай подумаем.

— Нам нужно к Петре, — говорю я.

— Не пойдет. Если мы покинем Купол так быстро после последнего путешествия, то будем замечены.

— Но мы не справимся с этим одни. Риск огромен. Нам нужна помощь. Сайлас.

— Давай успокоимся. Абель в порядке. Давай затаимся на пару дней и посмотрим, как обстоят дела. Окей?

— Сайлас… — начинаю я.

— Окей? — повторяет он, на этот раз настойчивее.

— Окей, — говорю я, в действительности думая совершенно по другому. Хорошо, мы защищаем себя, но что с Белем? Сопротивление- это семья, и если это касается одного из нас, то и всех остальных тоже. И что если Сайлас ошибается и Абелю плохо? Что я могла бы для него сделать? Даже не зная, где он.

Сайлас кивает в направлении балкона, и мы снова выходим наружу. Я смотрю на стеклянную стену Купола. Сайлас растирает листок лаванды и нюхает его. — Невероятно!

Понюхай, какой аромат, — он держит свою руку прямо у меня под носом и я глубоко вздыхаю, очищая голову от ужасающих мыслей об Абеле.

— Что, если соседи увидят горшки с цветами? — спрашиваю я.

— Они подумают, что они искусственные, также как и их собственные.

Вероятно он прав: у большинства наших соседей на балконе пластиковые горшки.

Почему они должны подумать, что с нашими что-то не то?

— Главное, чтобы никто не заметил, как ты их поливаешь, — подливаю я масла в огонь.

— Почему? Старые Ватсон тоже поливает его растения. Когда я спросил его зачем, он ответил, что это напоминает ему о прошлом — о том, какими были вещи. Бедный человек. Он едва мог говорить из-за волнения.

Сайлас встает и стряхивает пару крошек земли со штанов, когда свет камеры превышения скорости освещает улицу. Кого-то поймали.