Архивариус (СИ) - Мирецкий Игорь. Страница 14

– То есть теперь, – Ингви показалось, что он начал догадываться, – эти ваши ученые могут отправиться в прошлое и, например, не дать тому ублюдку прострелить мне шею?

– Нет, изменить ход истории нельзя. Попытки были, но каждый раз что-то шло не так. То засланный аппарат оказывался не в том времени, то ученым казалось, будто исторические события изменены, – но впоследствии выяснялось, что исходные сведения были неточными и что на самом-то деле события в прошлом изначально именно так и развивались, как они якобы были изменены. Физики до сих пор не могут дать объяснения этим неудачам. А богословы, к слову сказать, используют теперь это как один из аргументов в пользу существования Бога.

– Тогда как происходит воскрешение? Почему речь зашла о перемещении во времени? Если изменить прошлое нельзя, то при чем тут это?

– Я не говорил, что изменить прошлое нельзя, – возразил Голос. – Я сказал: «Изменить ход истории нельзя». Давай я объясню разницу на примере. Предположим, я перемещаюсь в 15-е сентября 1017 года, когда ты умер, и незаметно для убийцы делаю слепок с его стрелы. Затем возвращаюсь в настоящее и по слепку изготавливаю точную копию. Наконец, снова отправляюсь в 15-е сентября 1017 года и незаметно для убийцы произвожу подмену его стрелы на изготовленную мною копию, после чего благополучно возвращаюсь в настоящее с оригинальной стрелой. Скажи мне, я изменю ход истории?

– Нет, конечно. Меня ведь всё равно подстрелят.

– Верно. Но я изменю при этом прошлое?

– Ну, из моей шеи будет торчать уже не его стрела, а сделанная тобою, – ухмыльнулся Ингви.

– Именно! И как показали эксперименты – такого рода фокусы с подменой объектов каждый раз увенчиваются успехом. Ты уже понял, как совершается воскрешение человека, умершего сколько угодно веков назад?

Ингви сидел на скамейке в саду, нахмурив лоб и отсутствующим взглядом уставившись на уток, плескающихся в воде.

– Не мог же кто-то создать мою… мою… копию, – выдавил он из себя, – …оставить ее там истекать кровью на берегу… а меня… еще живого, забрать с собой сюда… и исцелить?

– Не совсем так. Но суть ты уже уловил, – облегченно сказал Голос. – Ты даже не представляешь, на что способна нынешняя медицина! Переливание крови, выращивание новой ноги из стволовых клеток... Всё это ей как раз плюнуть. Кстати, целиком никого не забирают. Подменяют только мозг.

– О Господи, – застонал Ингви, снова схватившись за голову.

– ...а тело, абсолютно здоровое тело, в котором ты сейчас находишься, было элементарно выращено здесь на основе твоего ДНК. И твой мозг вживлен в него. На самом деле главная сложность Проекта всеобщего воскрешения заключалась совсем в другом. Сложнее всего было придумать, каким образом раздобыть информацию. А информации требуется поистине немало. Необходимо знать точный момент смерти мозга, его точное местонахождение и его точную структуру – конфигурацию всех атомов! – на тот момент. И так с мозгом каждого человека, когда-либо жившего и умершего на Земле. Ты можешь себе это представить?

Ингви, конечно же, не мог. Впрочем, вопрос был риторическим.

– Но решение было найдено, – продолжал Голос. – Был создан «Архивариус» и отправлен в доисторические времена. Я скажу тебе, что такое «Архивариус»... Это аппарат, летающий так далеко от людей, что его не видно. Выше, чем летают птицы, Ингви. Намного-намного выше.

– У самой тверди небесной?

– Гм…ну... – замялся Голос, – считай, что у тверди небесной. Это сейчас не так важно. Важно то, что из «Архивариуса» исходят сканирующие лучи, настроенные на поиск нейронных сигналов. Эти лучи мгновенно обнаруживают мозг любого новорожденного младенца и с тех пор ежесекундно мониторят этот мозг на протяжении всей его жизни, получая информацию о малейших атомных изменениях в его структуре, а также о его текущем местонахождении. И как только мозг умирает – будь то хоть через день после появления на свет, хоть через сто лет – «Архивариус» сохраняет самую последнюю информацию в своем Архиве.

– И этот ваш «Архивариус», со всей собранной за тысячелетия информацией, так и летает сейчас где-то там под твердью небесной?

– Конечно. Остается только скачивать из его Архива информацию и действовать. Выбрав очередную личность, которой настало время быть воскрешенной, ученые из Архив-Службы сначала, внимательно изучив данные об атомной конфигурации мозга, синтезируют ДНК и выращивают на ее основе молодое и здоровое тело. Затем целиком синтезируют копию мозга – идентичную тому, что умер. Наконец, путем точного наложения пространственно-временного континуума производят подмену: живой мозг мгновенно оказывается в молодом и здоровом теле, так и не умерев, а мертвая копия – в старом теле из прошлого. Ход истории не нарушается, а человек воскрешен.

– И ты один из таких ученых, из Архив-Службы, – догадался Ингви.

– Да. Один из сотен тысяч. И работы у нас чертовски много, – вздохнул Голос. – Проект был задуман как возвращение одного поколения за другим. Начали с недавно ушедшего – и потом двинулись в глубь веков. За работой пролетало десятилетие за десятилетием, столетие за столетием. Сейчас вот воскрешаем тех, чья жизнь оборвалась в 11-м веке от Рождества Христова.

– Ну хорошо, хорошо. А почему ты называешь это «смертью» и «воскрешением»? Ведь мой мозг не умирал. Ты сам сказал. Какая же это смерть? Выходит, я просто продолжил жить в другом времени.

– А что есть «смерть» и «воскресение» с точки зрения ортодоксального христианина? – уклончиво ответил Голос. – Подумай об этом. Душа, как верили тысячелетиями, бессмертна, умереть может только тело, в котором она обитает. И под «воскресением» понимали не что иное, как воссоединение души с телом – но с преображенным телом, больше не стареющим и не болеющим. Разве не так?

– Разумеется, так, – кивнул Ингви. – Этому научили меня еще в детстве.

– При этом душу считали той субстанцией, которая заключает в себе индивидуальность человека, являясь, по сути, его личностью. Но ученые еще в 20-м веке от Рождества Христова перестали пользоваться понятием «душа» для объяснения каких бы то ни было психических феноменов. Сам мозг, его нейронные структуры, стали считать той субстанцией, которая, скажем так, порождает личность.

– Чудаковатая версия.

– В любом случае, для науки «душа» уже давным-давно является избыточной гипотезой. Но по существу – задумайся над этим – благодаря «Архивариусу», с человеком происходит фактически то, во что ты верил! Субстанция-носитель личности, то есть мозг, бессмертен. Ведь ни у одного человека, когда либо жившего, мозг так и не умер. При этом он воссоединяется с преображенным телом.

– Погоди, погоди, – запротестовал Ингви. – Что значит «ни у одного человека» мозг не умер?! Не ты ли сам только что говорил мне, что лучи «Архивариуса» фиксируют момент смерти мозга и сохраняют эту информацию? Да и вообще… – У Ингви появилась спасительная мысль, что он поймал Голос на противоречиях. – Вы добрались пока только до 11-го века, как ты рассказывал. А что насчет людей, живших в 5-м веке, например? Они-то еще вами не воскрешены. У них, по-твоему, тоже «мозг так и не умер»?

Последнюю фразу Ингви произнес уже откровенно смеясь над всей этой бредовой ситуацией, в которой он почему-то оказался. Казалось, что еще чуть-чуть и дурной сон оставит его.

– Ты задаешь правильные вопросы, Ингви. – Голос был тут как тут. – Я вижу, что ты уже готов для осмысления того, что обычно называют «парадоксами изменений прошлого». Но парадокс не является противоречием. – Судя по всему, поставить Голос в тупик Ингви не удалось. – Когда «Архивариус» мониторил твой мозг 15-го сентября 1017 года, он в определенный момент получил информацию о прекращении его жизнедеятельности. Но умер ли мозг? Нет. Просто он мгновенно исчез и был подменен мертвой копией из будущего. Лишь для простоты я чуть раньше назвал это «смертью мозга». И так происходит абсолютно с каждым умирающим человеком. Ну, если говорить откровенно, мы, конечно, не можем знать наверняка, что и в 5-м веке с умирающим людьми происходило то же самое. Вдруг Проект по какой-то причине будет прекращен? Дойдем, допустим, до 7-го века и остановимся навсегда?