Цена свободы - Нечаев Павел. Страница 39

— Это ты их пожалей! И себя заодно! Твой последний шанс! Выходи с поднятыми руками! Обещаю жизнь! Слово даю! — глотка у меня пересохла, я шепотом попросил воды, сзади протянули фляжку. На той стороне задумались, потом голос закричал:

— Ты кто? Назовись!

— Я Коцюба! Слышал о таком? — еще более длинная пауза. Вот что значит слава. В наушниках прорезался Летун:

— Вскрыли дверь, обошли барак. С этой стороны решетка, стоят дети. Что делать?

Значит, они и с тылу прикрылись…

— Шумни там, фонариком посвети, — ответил я Летуну. Через полминуты заорал:

— Вы окружены! Сдавайтесь! Слово даю, кто сдастся, останется жить!

Опять пауза. Наконец, раздался крик:

— Мы требуем грузовик! С полным баком! И безопасный проход!

И миллион наличными в мелких купюрах, ага. Мы это уже проходили, знакомая песня. Жаль, сдаваться они не станут.

— Дай подумать! У нас нет тут грузовика! — крикнул я в ответ. Пусть думают, что я сдаю позиции.

— Думай быстрее! Даю полчаса, через полчаса нет грузовика, начинаем убивать! Время пошло!

— Так, Ариэль, давай за минерским рюкзаком, он в грузовике, и подтягивайся в соседний туннель. Я иду туда, — приказал я, и побежал вниз по туннелю. Через первую же дверь я перешел в соседний туннель, и побежал вверх. Остановился у другой двери, крикнул:

— Здесь Коцюба, мне нужен Летун.

Вскоре подошел Летун. В зеленоватом свете ПНВ глаза его горели, как у сказочного монстра.

— Значит, так! Они потребовали грузовик. Грозят, что будут расстреливать детей, — зашептал я Летуну. Окружившие нас бойцы возмущенно загудели.

— Что ты предлагаешь? — спросил Летун.

— Выхода нет. Рванем вот эту дверь, и войдем. Где там Ариэль?

— Коцюба, ты сошел с ума! Там же дети! — а это Джек. И как он ухитрился просочиться? Вроде бы на артпозиции остался. Что характерно, Летун ничего не возразил, наоборот, поддержал меня:

— Джек, дети все равно пострадают, при любом раскладе. Коцюба, действуй.

В этот момент рядом возник запыхавшийся Ариэль. Он сдернул с плеч рюкзак, и без лишних разговоров стал доставать оттуда брикеты пластида, моток детонирующего шнура, детонаторы.

Я спросил Летуна:

— Как там, освещение есть?

— Да, мелькал свет, видно, лампы-переноски. Да еще мощные фонари, они туннель подсвечивали.

— Ясно. Томер здесь?

— Здесь, — отозвался Томер из-за спины.

— Заходим втроем, я, ты, и Ариэль. — Я коротко объяснил, как заходить. — Ариэль? — Склонившийся над рюкзаком Ариэль кивнул, я продолжил: — за нами остальные. Стрелять только наверняка.

— Нас так не учили, — заметил Томер, — мы сильно рискуем.

— Там дети. Придется действовать не по учебнику. Не хочешь, можешь не идти.

Ариэль закончил свою возню со взрывчаткой. На петли, и напротив замка, он налепил комки пластида, соединил их детонирующим шнуром, закрепил электродетонатор.

— Все отошли на двадцать метров, — скомандовал он, и начал пятиться задом, разматывая провод. Отойдя, он остановился, накинул концы провода на контакты подрывной машинки, закрутил, посмотрел на меня:

— Прошу разрешения на подрыв.

— Давай, — разрешил я.

Грохнуло, взрыв больно ударил по ушам, в который уже раз за сегодня. Дверь рухнула, мы побежали к проему, Ариэль и я с одной стороны, Томер с другой.

Я присел на колено у двери, и, дернув за шнур, закинул в проем фальшфейер, за ним — второй. В мерцающем красном свете фальшфейеров, льющемся из двери, я увидел, как стоящий напротив Томер достает гранату. За дверью раздались крики, кто-то прокричал команду, и в дверной проем уперлись лучи фонарей. Томер вынул из разгрузки цилиндр световой гранаты, я услышал характерный щелчок, это он выдернул кольцо. За дверью вдруг раздались какие-то вопли, многоголосый детский визг, потом беспорядочная пальба. Лучи фонарей, сфокусированные на двери, замелькали и сдвинулись куда-то в сторону.

Я кивнул Томеру, и он резким движением забросил световую гранату внутрь. Я поспешно отвернулся от проема, закрыв глаза, и на всякий случай, чтобы не засветить матрицу, закрыл окуляры ПНВ руками. Когда раздался хлопок, я встал, включил прикрепленный к цевью фонарь, и ощущая руку Ариэля на своем плече, и прянул вперед. Я впрыгнул в дверной проем, врезавшись правой ногой в угол косяка, и тут же прыжком сместился влево и внутрь, чтобы не торчать в дверном проеме. Их обычно берут на прицел, и смысл такого маневра в том, чтобы, мелькнув в проеме, сразу же убраться с директрисы огня. Точно приклеившийся ко мне Ариэль повторил мой маневр, с той лишь разницей, что он прыгнул не влево, а вправо. Влетев внутрь, я приземлился на одно колено, выставив перед собой автомат. Спустя мгновение рядом со мной приземлился Томер. Я не стрелял, стрелять было не в кого. В ярком свете тактического фонаря, больше напоминающего прожектор, я увидел картинку, которую, наверное, не забуду никогда.

Дверь выходила на площадку для построений, и по всей этой площадке катались рычащие и визжащие клубки. Где кто было не разобрать, мелькали тонкие детские ручонки, голые грязные пятки. Между клубками, ничего не видя от вспышки световой гранаты, бродили, выставив перед собой руки ослепленные дети. Вот один из клубков на секунду распался, и я увидел, как на ноги шатаясь, поднялся здоровенный стражник. Одно ухо у него было полуоторвано, толчками сбегала черная в свете факелов-фальшфейеров кровь. Лицо у него было залито кровью. Он разбросал малолеток, но успел сделать лишь два шага, как они снова волной накатили на него, и захлестнули. То тут, то там лежали тела детей, некоторые шевелились, в воздухе пахло кровью.

Я обернулся. Заскочившие вслед за нами бойцы, опустив оружие, изумленно наблюдали эту поистине адскую картину. Я закричал:

— Вперед! — и вломился в круговерть, за мной, как тень, Ариэль. Замелькали руки, ноги, головы. Какой-то ошалевший малолетка, приняв меня за стражника, с воинственным кличем прыгнул на меня сзади, руки его вцепились в мою каску, и стащили ее с головы. Если бы я, входя в туннель, не одел ее, оторвал бы мне ухо к чертям. Малолетка сполз на землю, каска выпала у него из рук, он непонимающе уставился на меня. Я заорал ему прямо в лицо:

— Назад! Свои! — он отшатнулся, но набрасываться не стал. Сообразивший, что что-то не так впереди, Вайнштейн, завел бульдозер и поехал вперед, включив фары. Все вкруг залило светом, это, да еще рокот двигателя, заполнивший туннель, отвлекло малолеток от расправы, они по одному отлеплялись от своих мучителей, лица принимали осмысленное выражение. Бойцы оттесняли их к стенке туннеля, успокаивали, добивали стражников. Шум двигателя стих, образовалось какое-то подобие порядка, я крикнул:

— Джека сюда, быстрее!

Появился Джек, и не один, а в компании Габи, и какой-то маленькой девочки-индиго, я не вспомнил ее имя. Я удивился, ведь Габи остался с Алиной на месте разгрома колонны, как он попал сюда? Они стали ходить от одного лежащего тела к другому, помогая. К некоторым Джек подходил, качал головой, и они шли дальше, возле некоторых останавливались, начинали свои непонятные манипуляции. Остановившись возле меня, он вполголоса сказал:

— Добился своего? Убийца ты и отморозок…

Я взорвался, схватив Джека за отвороты куртки, тряхнул его, и закричал ему в лицо:

— А что мне было делать, по-твоему? Дать им грузовик, чтобы они с детьми уехали? Они ведь не уехали бы просто так! И что было бы с этими детьми, ты подумал? Подумал? Все вы умные, пока кто-то другой решения принимает, и руки пачкает! А вы все в белом!

Я отпустил Джека, тот отошел, махнув рукой. Ответа от него я так и не получил, он предпочел промолчать. Я пошел вверх по туннелю, бой был еще не кончен.

Немного не доходя выхода из туннеля, на границе светового пятна, я обнаружил Летуна. Тот сидел на ящике, прислонившись спиной к стенке туннеля.

— Что там? — спросил он у меня.

— А ты не в курсе? — удивился я.

— Меня позвали как раз перед подрывом, так что я, как ты говоришь, не в курсе, — ответил он, — рад видеть тебя в целости и сохранности.