Цена свободы - Нечаев Павел. Страница 59

Глава 7

— Все, хватит, мы зря тратим время, — я понял всю бесплодность наших попыток. Дом догорал, тушить его было бесполезно. Народ побросал ведра и огнетушители, и все отошли от дома подальше. К Форту сбежался весь Поселок, голосили женщины. С потерянным видом ходили наши ребята, честно говоря, мне тоже от бессилия хотелось завыть. Сесть на землю, вцепиться себе в волосы и завыть, и только мысль, что я за все отвечаю, меня останавливала.

— Вот, это он на воротах стоял, — вытолкнул Ариэль вперед одного из молодых ребят Райво.

— Тебя как зовут? — я отвел его в уцелевший дом, а Ариэль с Томером тем временем стали выгонять собравшихся за ворота.

— Д-денис, — паренька трясло.

— Денис, расскажи мне что тут произошло, — потребовал я.

— Я не знаю, не знаю я, — он никак не мог придти в себя.

— Так, стоп! — я встряхнул его за плечи, — ну-ка быстро скажи: ведро!

— Ведро, — механически повторил Денис.

— Отлично, а теперь скажи: ведро и тряпка.

— Ведро и тряпка, — сказал Денис, и взгляд его приобрел осмысленное выражение. Он начал рассказывать. По его словам, все было как всегда: собрался народ, они какое-то время курили во дворе Форта, ждали меня, потом пошли внутрь. Через полчаса — сорок минут после этого раздался взрыв.

— Кто-нибудь еще входил? — спросил я.

— Профессор приходил, с сумкой такой, через плечо, — Денис произнес эти слова, и пошатнулся: — Так это он! Он вышел перед взрывом! Он здесь где-то должен быть!

— Ты уверен? Сумку ему проверял? — резко спросил я.

— Я…нет, он же к Летуну пришел, как всегда, — ноги у Дениса подкосились, он сел на пол в коридоре, и зарыдал: — я же не знал, не знал, что он с бомбой, мы же никогда его не проверяли…

— Ариэль, — мне не потребовалось поворачивать голову, чтобы знать, что он стоит рядом, собранный и напряженный, точно сжатая пружина. — Передай на аварийной частоте: взять Профессора, и доставить в Форт. И непременно живым!

Через несколько часов стало ясно, что Профессор точно сквозь землю провалился. Организованные поиски не принесли никаких результатов.

Похоронили ребят через два дня. Раскапывать дымящиеся руины пришел весь Поселок, нам пришлось отбиваться от добровольцев. Наконец, когда то, что осталось от Летуна, Райво, Медведя, Вишневецкого, и Ли, извлекли на поверхность. Осталось немного, обгорелые, изорванные фрагменты тел.

— Мы разберемся, кто здесь кто, — отстранил меня Ицхак, один из наших религиозных. Его люди работали, не покладая рук, на раскопках. Я не стал спорить, ему виднее, что делать с останками. Я не видел в этих кусках мяса своих друзей, мне хотелось запомнить их такими, какими они были, живыми, веселыми, добрыми.

— Иди отдохни, Коцюба, ты уже вторые сутки не спишь, — тронул меня за плечо Вайнштейн.

— А похороны? — вяло возразил я.

— Мы все сделаем, когда надо будет идти на кладбище, разбудим тебя. Иди.

Я ушел спать, и сразу провалился в сон. Мне опять приснился шаман, он что-то говорил, вроде бы хотел меня о чем-то предупредить, но, проснувшись, я не вспомнил, о чем.

На кладбище собрались все, колыхалось море людских голов. Сверкали на солнце полированным деревом гробы, развевался флаг. Люди говорил речи, вспоминали, какими были погибшие. Я стоял в сторонке, ничего говорить я не собирался, хоть все наши и настаивали, что я должен что-то сказать. Наконец, гробы опустили в землю, вскинулись к небу винтовки, трижды хлестнул залп. Народ стал расходиться.

— Ты зря ничего не сказал, — упрекнул меня Вайнштейн, — в конце концов, ты остался из Комитета один, не считать же Алину. — Действительно, я часто ловил удивленные взгляды. Говорить не хотелось, да и не знал я, что говорить в такой момент.

Я мрачно глянул на Вайнштейна, и шагнул вперед. Будь что будет, решил я, скажу, что думаю. Народ стал перешептываться, движение в сторону выхода прекратилось. Я подошел к микрофону, снял его с подставки и сказал:

— На нас напали. Убили наших друзей, — мои слова летели над притихшей толпой, — нанесли нам удар в самое сердце. Мы знаем, кто это сделал, мы знаем, кто снабдил его бомбой. Крысы, трусливые вонючие, крысы не решились открыто выступить против нас. Они подложили бомбу. Но у них ничего бы не вышло, без помощи некоторых из нас. Среди нас враги! Я вам обещаю, я клянусь здесь, у могилы моих друзей, что никто, причастный к этому преступлению не уйдет безнаказанным. Я клянусь, что отомщу! Пусть тот, кто со мной, поднимет руку. — К небу взметнулись сотни сжатых в кулак рук.

— Оповестите всех наших, пусть все вспомнят все. Может, кто-то что-то видел, может, кто-то что-то знает. Профессор не сам до такого додумался. Это Барзель, сука, идет по стопам отцов-основателей. — Я в ярости метался по комнате, — все сходится — наехал бы он военной силой, это бы только сплотило всех наших. И победа бы досталась ему дорогой ценой. А тут взорвал активистов, и порядок, приходи и бери голыми руками. — Мы собрались у нас, все наши, в том числе те, кто заменил погибших во главе Семей. Сидел весь Комитет, я да Алина, у той были заплаканные глаза, она, похоже, была всерьез влюблена в Летуна.

— Давай спокойнее, так и дров наломать недолго, — одернул меня Вайнштейн.

— А ты меня не затыкай! — заорал я, теряя голову, — ты сам, аналитик хренов, прощелкал! Это ведь наша вина, мы должны были просчитать такое развитие событий! Ведь все на поверхности было, эх…

— Я всего лишь хочу сказать, — ледяным голосом сказал Вайнштейн, — что решения надо принимать спокойно. И ты должен держать себя в руках.

— Так… Да… Ты прав, — я взял себя в руки. — Шимон!

— Я тут, — Шимон сидел у двери, тише мышки, и вид у него был какой-то растерянный.

— Ты и твоя банда шаритесь по всему городу, суете нос во все дырки. Собери своих, все проверьте, если что-то увидите, докладывайте. — Шимон кивнул, — остальные, слушайте внимательно. С этого дня я объявляю в Республике чрезвычайное положение. Все невоенные проекты приостановить. Всех наших под ружье, усилить посты на границах и на въездах в поселок. Ответственным за безопасность назначается Лираз Данино. Вайнштейн, подготовь меморандум, нужно объяснить людям, что, почему и зачем мы делаем. В случае открытого неповиновения разрешаю стрелять на поражение. Барзель обозвал нашу Республику беззубой, пришло время доказать, что это не так. Начинаем готовиться к войне!

Готовиться-то мы начали, но меня не покидало ощущение того, что инициатива перешла к противнику, а мы лишь реагируем. Да и люди, сменившие убитых, и в подметки не годились своим предшественникам, ну разве мог Славик, например, заменить Медведя? Это даже не смешно. В результате, мне приходилось проверять и перепроверять каждое их действие. Алина впала в депрессию, помощи от нее не было никакой, она и раньше в наших делах не участвовала, занималась медициной. Хорошо хоть, Лираз помогал, и сам человеком толковым оказался, и опыта организационной работы ему не занимать.

Не прошло и недели, как к нам в Форт завалились «оппозиционеры», и, окружив меня на крыльце, стали бомбардировать требованиями немедленно, сей же момент, устроить выборы. Я молча подождал, пока они, перебивая друг руга, излагали свою позицию, почесал небритый по случаю траура подбородок, и, не повышая голоса, ответил:

— Вы что, охренели? Еще траур не прошел, а тут вы со своими претензиями…

— Коцюба, — Даниэль, как и я, говорил спокойно, — траур трауром, но порядок нужен. Комитета больше нет, значит надо избрать новый. И чем раньше, тем лучше.

— Ага, — усмехнулся я, — выборы, значит, демократия и все такое. Чтобы, значит, вас избрали, а вы тут же поднесли Республику Барзелю на тарелочке. Так?

— Пусть так, — не смутился Даниэль, — но это будет по закону и по справедливости. Порядок должен быть!

— Порядок, — меня при слове «порядок» перекосило, — порядок будет тогда, когда я разберусь с вашим другом Барзелем. Вот тогда и устраивайте выборы. Меня уже задолбало рулить вашим детским садом для даунов, давно и прочно задолбало! Так что подождите немного, и власть будет ваша, если мозгов хватит ее удержать. Я не буду выставлять свою кандидатуру на выборы. Все слышали? — я обвел заполнившую двор Форта толпу взглядом. Народ потрясенно молчал. — Но до тех пор, не путайтесь у меня под ногами. Не дай вам бог стать у меня на пути! Убью!