Карьера одного борца - Шоу Бернард Джордж. Страница 3

- В Кембридж! - радостно воскликнул Кэшель. - Когда, мама, когда?

- Еще не знаю. Во всяком случае, не очень скоро, как только доктор Монкриф сочтет тебя достаточно подготовленным.

- Ну этого, действительно, не скоро дождешься, - разочарованно заметил Кэшель. - Он не легко откажется от 120 фунтов в год. Толстого Генглиса он держал у себя до двадцати лет. Мама, смогу ли я уйти отсюда в конце этого полугодия? Я чувствую, что в Кембридже буду лучше учиться, чем здесь.

- Глупости, - решительно сказала госпожа Байрон. - Я не думаю взять тебя от доктора Монкрифа раньше, чем через полтора года. И, во всяком случае, не раньше, чем ты станешь хорошо учиться. Не ворчи, Кэшель: ты меня раздражаешь этим. Жалею, что сообщила тебе о Кембридже.

- Тогда, мама, переведите меня лучше пока в другую школу, - жалобно проговорил Кэшель. - Мне так нехорошо у старого Монкрифа.

- Тебе нехорошо здесь только потому, что доктор Монкриф требует, чтоб ты много занимался, а я именно потому и хочу, чтобы ты оставался у него.

Кэшель ничего не ответил, но сильно омрачился.

- Прежде, чем уехать, мне надо сказать еще несколько слов доктору, добавила она, вновь усаживаясь. - Иди, поиграй с товарищами. До свидания, Кэшель, - и она подставила щеку для поцелуя.

- До свидания, мама, - сухо ответил Кэшель, повернувшись к двери и делая вид, будто не заметил ее движения.

- Кэшель! - проговорила она ему вслед с удивлением. - Ты сердишься?

- Нет, - печально ответил мальчик, - мне нечего больше сказать. Я вижу, что мои манеры недостаточно изящны. Мне это очень грустно, но что же делать?

- Отлично, - строго сказала госпожа Байрон. - Можешь идти, но знай, что я очень недовольна тобой.

Кэшель вышел из комнаты и притворил за собою дверь. Внизу, у лестницы, его ожидал мальчик, на год моложе его, который быстро подошел к нему.

- Сколько она дала тебе? - прошептал он.

- Ни одного пенни, - ответил Кэшель, стиснув зубы.

- Видишь, говорил я тебе! - воскликнул тот, сильно разочарованный. Это гадко с ее стороны.

- Еще бы не гадко! Это все проделки старого Монка. Он наговорил ей с три короба обо мне. Но она тоже хороша. Говорю тебе, Джулли, что я ненавижу свою мать.

- Ну, ну, - пробормотал Джулли, несколько озадаченный. - Это ты хватил чересчур, дружище. Но во всяком случае, ей следовало бы что-нибудь оставить тебе.

- Не знаю, что ты намерен делать, Джулли, а я думаю удрать отсюда. Если она полагает, что я стану торчать здесь еще два года, то она сильно ошибается.

- Это была бы премилая штучка, - усмехнулся Джулли. - И если ты вправду задумал это, - добавил он с важностью, - то, ей-Богу, я убегу с тобой! Уильсон как раз задал мне тысячу строк, - пусть меня повесят, если я напишу их.

- Послушай, Джулли, - сказал Кэшель, с серьезностью нахмурив брови и сморщив лоб. - Мне нужно было повидаться с кем-нибудь из деревенских парней, знаешь, их тех, которых мы давеча встретили.

- Знаю, знаю, - обрадовался Джулли, - вероятно, тебе особенно нужен тот, которого зовут Фиббером. Пойдем на площадку для игр: мне попадет, если меня застанут здесь.

Ночь обратила Панлейскую общину в черное пятно, мрачный тон которого мог бы соперничать своей чернотой с эбеновым деревом. Ни одной души не было на целую милю вокруг Монкриф Хауза. Дымовые трубы темной громады его жутко белели с той стороны, которая была озарена пробивающейся сквозь тучи луной. На серебристой серой черепице кровли от труб тянулись длинные тени. Молчание ночи только что было нарушено ударом колокола с отдаленной колокольни, оповестившего окрестность, что настала четверть первого, когда из слухового окна вынырнула чья-то голова, и вслед за ней показалась целая человеческая фигурка, очевидно принадлежавшая мальчику. Высунувшись до плеч наружу, он поднял голову кверху и ухватился за перекладину, поддерживавшую флюгер, спрыгнул на крышу и стал осторожно красться вдоль ее ската. За ним тотчас же последовал другой мальчик.

Входные двери Монкриф Хауза находились на левом срезанном углу фасада. Они были построены в виде высокого портала с плоским карнизом, который служил балконом верхнего этажа. Стена одинаковой с порталом высоты непосредственно примыкала к фасаду дома и соприкасалась с другой стеной, которая окружала фруктовый сад, находившийся с левой стороны школы, между лужайкой и площадкой для игр. Добравшись по балюстраде крыши до края, примыкавшего к самому порталу, оба мальчика остановились и по длинной веревке спустили две пары башмаков на балкон. Благополучно пристроив башмаки, их владельцы кинули им вслед веревку, а сами вернулись в дом через слуховое окно. Спустя минуту, они вновь появились на балконе, обулись и поползли по стене в сторону фруктового сада. Добравшись до середины стены, мальчик, бывший сзади, громко шепнул товарищу:

- Послушай, Кэш!

- Молчи! - гневным шепотом ответил тот.

- Что случилось?

- Ничего. Я рад, что мы еще раз заберемся под грушу Монкрифовой матери. Вот и все.

- Дурак, ведь на ней теперь нет плодов.

- Знаю. Но все же мы теперь в последний раз проберемся туда. Разве это не славная штучка?

- Если ты не замолчишь, то это будет, наверное, последний раз, потому что нас накроют. Ползи!

Кэшель тем временем достиг противоположного края стены и спрыгнул на землю за пределы Монкрифовых владений. Джулли затаил дыхание, встревоженный шумом, произведенным прыжком товарища. Успокоившись, он шепотом спросил, все ли обошлось благополучно.

- Да, - нетерпеливо ответил Кэшель. - Спускайся же попроворней и не шуми.

Джулли повиновался. Но, занятый одной мыслью не нашуметь и не разбудить доктора, он не поискал подходящей опоры для ноги и повис в самом беспомощном положении.

- Эх, - виновато произнес он, оглядываясь на Кэшеля, - тут совсем не за что зацепиться.

- Прыгай, говорят тебе. Что за медведь! Живей, а то я не стану ждать тебя.

- Скажите пожалуйста, - обиженно возразил Джулли. - Бьюсь об заклад, что раньше тебя буду на перекрестке. Пойди, дерни за звонок у дверей. Они все равно не догонят нас.

- Да, - иронически произнес Кэшель. - Это было бы действительно умно дернуть за звонок. А теперь бежим.

Через несколько минут они, задыхаясь, добежали до перекрестка на большой дороге. Тут по их плану им следовало бы разойтись. Джулли пустится на север, в Шотландию, где его дядя, лесничий, наверное, даст ему убежище. А Кэшель направится к морю и, может быть, сделается пиратом, причем, несомненно, облагородит это отважное ремесло отважными подвигами.