Кремль 2222. Крылатское - Дашко Дмитрий Николаевич. Страница 37

– Слушай, а под землей не водится всякая агрессивная флора и фауна? Может, нас там ждёт с распростёртыми объятиями какая-нибудь голодная образина?

– Знаешь, после Полей Смерти и полчищ зомби мне уже начхать на всё. Даже если наткнёмся на гнездо руконогов, я с огромным удовольствием повыдергаю им и руки, и ноги. А потом поджарю на медленном огне и съем.

В отличие от кио, мы прыгать не стали, спустились по скобам лесенки. Тут было сыро и тепло, пахло плесенью. Фонариков при себе на нашлось, кио, похоже, мог видеть в темноте и уверенно шагал куда-то вперёд вдоль магистрали труб в пластиковой изоляции. Мы, в отличие от него, оказались бы в положении слепых котят, однако скоро прояснилось, откуда здесь устойчивый запах плесени: вдоль стен росли колонии фосфоресцирующего мха. Их зеленоватое сияние было слабым, но всё же худо-бедно освещало дорогу. Благодаря этому можно было идти, без риска споткнуться или разбить голову.

По внутренним прикидкам путь занял четверть часа. Наконец кио остановился и принялся водить рукой по стене.

– Что ты делаешь? – заинтересовался я.

– Где-то здесь должен быть механизм открывания.

– И что, он спокойно покорится первому встречному? – удивился я.

У меня были другие мысли насчёт мер предосторожности военных систем.

– Когда я на него наткнулся, проход был открыт. Операторы вынужденно покинули бункер, их выкурили какой-то дрянью, с которой не могли справиться ни автоматические, ни индивидуальные средства защиты. К счастью, теперь она выветрилась, и нам уже ничто не угрожает. Накопители энергии ещё не разрядились, про перешли в сверхэкономный режим. Я сумел разобраться в системе управления и настроил её под себя. В итоге получилась неплохая персональная нычка на самый крайний случай, – пояснил киборг. – Я рассчитывал пересидеть тут, если меня раскроют и пожелают уничтожить. Как видите, пригодилось.

– Твои способности к хомячеству восхищают, – покачал головой маркитант. – А ты точно в прошлом был сержантом, а не прапорщиком?

Киборг неопределённо хмыкнул. Он нашёл потайную кнопку и надавил на неё. Невидимый встроенный в стену динамик прохрипел:

– Прошу назвать кодовое слово.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Внезапно заговорившая стена задела и без того встревоженные нервы.

– Люба, – ровным тоном произнёс киборг.

– Провожу анализ. Голосовые модуляции и кодовое слово совпадают на сто процентов. Доступ разрешён, – сообщил динамик после короткого молчания.

Сбоку от киборга что-то зашипело, очевидно, заработали сервомоторы, участок стены сдвинулся с места, отъехав вправо и открыв перед нами широкий проход. Почти сразу в проёме зажглись лампы холодного дневного света.

– Милости прошу к нашему шалашу, – сделал широкий приглашающий жест Сержант.

Я никогда прежде не бывал в секретных армейских бункерах и, когда оказался внутри, с интересом стал осматриваться. Это была комнатушка где-то пять на пять метров с голыми бетонными стенами и не менее голым бетонным полом. В ней царило страшное запустение. Пыль покрывала всё в несколько слоёв. Я не сдержался и чихнул. В воздух взвилось облачко пыли, а нос припорошило.

– Некогда было убраться, – почему-то виновато сказал киборг.

– Не страшно. Мы, мужики, к свинарнику привычны, – сказал маркитант. – Нам допрежь тоже попадались всякие бункера, но тебе досталась целка – её явно прежде не трогали.

Почти половину одной из стен занимали мониторы с выпуклым экраном. Я смахнул рукой пыль с одного из них: он оказался треснутым.

– Похоже, в него стреляли зачем-то, – произнёс маркитант.

Напротив мониторов расположились два металлических кресла, они тоже все были в пыли. Я смахнул пыль с ближайшего и сел в него. Оно вращалось, и я крутанулся на триста шестьдесят градусов.

Спинка у кресла была жёсткой и холодной.

– Аскетично, – протянул маркитант. – Суровая армейская классика.

– А ты что тут – царскую опочивальню ожидал увидеть? – усмехнулся я. – Так вон она, располагайся.

Я махнул в угол. В нём пристроились широкие топчаны для отдыхающей смены, обтянутые растрескавшейся искусственной кожей.

– Здесь был центр управления стрелковым комплексом, – сказал киборг и, предвосхищая наши жадные вопросы, добавил: – Я проверял, боеприпас полностью исчерпался. Пулемёты больше не стреляют.

– И что, никаких ништяков? – недоверчиво уставился на него маркитант.

– Увы. Оружия и продовольственных запасов тут нет. Операторы успели забрать всё с собой, прежде чем эвакуировались. Нашёл, правда, аптечку, она наполовину разукомплектована, но может пригодиться.

Я посмотрел на маркитанта. Мороки успели продырявить и его.

– Сейчас залатаем, – успокоил кио, уловивший мой взгляд. – Да и тебе, Нечай, медпомощь не помешает.

– А ты как?

– Ерунда. Лёгкие царапины, – отмахнулся он.

Киборг сноровисто обработал наши раны, сначала продезинфицировав, а потом прыснув на них каким-то гелем из распылителя.

– Что это такое? – заинтересовался я.

– Композитный полимер, используемый в медицинских целях. Предохраняет рану от попадания сторонней инфекции и способствует её затягиванию, – заученно пробубнил киборг.

– Слушай, – заговорил я, – ты, когда кодовое слово произносил, имя назвал женское – Люба.

– И что с того, – с неожиданной тоской произнёс Сержант.

– Оно тоже… как-то связано с твоим прошлым? – спросил я, понимая, что теперь сам копаюсь в чужих личных ранах.

Но было уже поздно.

Киборг застыл. Я уже испугался, что каким-то образом устроил ему короткое замыкание или что-то в этом духе и вывел кио из строя, но тут Сержант заговорил:

– Я не знаю. Это осколки моего прошлого… Их слишком мало, чтобы я мог сделать выводы. Может, это была моя жена, может, девушка, может, дочь… Я не помню. Твёрдо уверен лишь в одном, что когда-то я очень любил её. Эта любовь оказалась так сильна, что в Башне Мозга так и не смогли стереть её до конца.

– Слушай, – спросил я, – а тебе бывает грустно?

– После выхода из стоя блок-контроля я начал испытывать ряд прежде неведомых или забытых состояний, которые принято называть эмоциями. Теперь я грущу. Иногда чаще, чем мне бы того хотелось, – ответил киборг. – Но ничего не изменить. Кем бы ни была та, которую я любил, её больше нет. Я смирился с этим.

– Но продолжаешь любить?

Он кивнул.

– Слушай, – вскипел маркитант, – не трави Сержанту душу. Он ведь только с виду железяка, а внутри такой же, как ты и я. Ну, не считая танталового основа…

– Больше не буду, – пообещал я. – Какие у нас планы на ближайшее будущее?

– Пересидим погоню. Я ведь в какой-то степени нарочно повёл вас через Поля Смерти.

– Не понял! – взорвался маркитант. – Ты ведь говорил, что иного пути нет! Дескать, хочешь – не хочешь, придётся туда лезть! Было дело? Ты ведь так говорил?

– Говорил, – сказал киборг. – Но не договаривал.

– Как это прикажешь понимать? – взбесился маркитант. – ты что, угробить нас хотел?

– Вы знаете, что Поля Смерти меняют некоторые природные характеристики живых объектов. Иногда слегка корректируют, иногда практически полностью и могут превратить объект в не пойми что. За нами идёт отряд кио с собаками. Куда бы мы ни шли, псы не собьются со следа. Этот инстинкт у них специально развит многократно. Поле Смерти изменило нас. Я надеюсь, что теперь собакам будет трудно или почти невозможно взять наш след. Уйти от погони мы бы не успели, бой проиграли бы при любом раскладе. Выбор оставался небогатый. Я решил рискнуть. Как видите – мы живы и здоровы. Риск оказался оправданным.

– Дать бы тебе по башке, да боюсь, только руку себе сломаю, – проворчал маркитант, но уже более спокойным тоном. – Так ты уверен, что они потеряли наш след?

– Процентов на пятьдесят, но это неплохое число, – ответил Сержант. – Я планирую просидеть в бункере сутки-полторы, за это время погоня либо уйдёт далеко отсюда, либо Предводителю всё надоест и он отменит приказ. У него и других забот предостаточно, и он не может тратить на нас все доступные ресурсы.