Бразилия и бразильцы - Фесуненко Игорь Сергеевич. Страница 13

К этим словам могли бы присоединиться два друга – 22-летний продавец Бетиньо и охранник Жаррао, которому 21 год. Они – активисты торсиды «Коринтианса» – «Верные ястребы».

– Я готов схватиться врукопашную с любым прямо на пороге моего дома. Каждый, кто появится передо мной в футболке чужого клуба, получит от меня по мозгам, – хвастается Бетиньо. (А он, кстати, является любителем «борьбы без правил».) Демонстрируя журналисту дубинки и металлические прутья, которыми он пользуется для выяснения отношений с «противниками», Бетиньо заключает: – Мне нравится драться, особенно – бить болельщиков «Сан-Паулу». Если кто-нибудь из них будет изуродован или даже убит, значит, так надо…

Прочитав откровения столь воинственных торседорес, психолог Пауло Гуаденсио размышляет: «Эти настроения не имеют с футболом ничего общего. Они просто служат оправданием для любого индивида, пытающегося исторгнуть из себя свою патологию. Футбол, таким образом, платит высокую цену, поскольку становится площадкой или полигоном, собирающим множество таких больных».

В такой причудливый коктейль смешиваются чисто футбольные эмоции, патриотизм фанов, безудержная и неконтролируемая любовь к этой игре, ставшая национальной страстью, и постепенно разрастающаяся страсть к насилию, у кого-то, может быть, врожденная, а у иных и «благоприобретенная». Родившаяся и окрепшая в уличных разборках, в столкновениях с полицией, в непрерывной погоне за деньгами, за достатком, за куском хлеба, за женщиной. Но это уже выходит за рамки разговора о футболе. Это уже совсем другая история.

И все-таки, возвращаясь к тому, о чем идет речь на этих страницах, могу сделать категорический вывод: при всей оправданности самых суровых мер, предпринимаемых против насилия на стадионах или вокруг стадионов, нельзя не согласиться с Пеле: никакими чиновничьими решениями и постановлениями «закрыть» или «запретить» торсиды уже невозможно. Как невозможно закрыть или запретить сам футбол.

Глава 2. Клуб

Предварительные замечания

Понять психологию торсиды, настроения, пульс жизни, странные и подчас непривычные обычаи и формы поведения, способы выражения своих эмоций и проявления любви и преданности своему клубу можно только тогда, когда знаешь историю, традиции, особенности ведущих клубов этой страны, вокруг которых рождается, растет, формируется и живет торсида.

Что такое «футбольная команда», любой человек, интересующийся футболом, прекрасно знает и без помощи автора этой книжки: три-четыре десятка игроков, тренеры, администраторы, массажисты, врач, тактика игры, турнирная стратегия, купля «звезд», продажа «балласта» и так далее. Тут все ясно.

Ну а что такое «футбольный клуб»? Уверен, что многие отождествляют это понятие с футбольной командой. Но это далеко не так. Именно об этом, о том, что такое бразильский «футбольный клуб», я и собираюсь сейчас рассказать.

Во-первых, подчеркну, что это – именно КЛУБ: закрытое, элитарное сообщество людей, которые объединены общими убеждениями, взглядами, принципами. И которые тщательно оберегают свой мирок от проникновения в него лиц «другой группы крови», чуждых, «низких» по общественному положению, чужих по идеологии и по настроению.

Клубы существовали на Земле нашей вообще, и в Бразилии в частности, задолго до появления футбола. Клубы могли объединять людей по самым разным принципам. Клубы охотников, рыболовов или ценителей вин, ценителей красивых женщин или собирателей курительных трубок, клубы любителей парусных регат или конских скачек, гольфа или крикета. На базе этих спортивных клубов во многших странах на рубеже XIX–XX веков и возникали футбольные – тот же знаменитый бразильский «Фламенго», например. В Аргентине на основе созданного в 1887 году клуба «Химназия и Эсгрима», объединившего любителей гимнастики и фехтования, появился четырнадцать лет спустя одноименный футбольный клуб.

Другая питательная среда возникновения клубов вообще, и футбольных в частности, – эмигрантские землячества и сообщества, которые складывались в Южной Америке в ходе массовой эмиграции сюда людей из Европы и Азии во второй половине XIX – начале XX века. На базе итальянской общины Сан-Паулу возник клуб «Палестра», впоследствии переименованный в «Палмейрас». Англичане организовали в Уругвае «Клуб Атлетико Пеньярол», португальская колония в Рио-де-Жанейро основала клуб «Васко да Гама».

Ну а бывали и такие случаи, когда просто небольшое сообщество людей, горячо преданных футболу, объединялись и основывали клуб, который начинал свою долгую историю со всеми сопутствующими футбольному клубу не слишком частыми радостями и не очень редкими, но неизбежными горестями, а случалось, и страшными трагедиями.

В целом все бразильские «гранды» – клубы, создавшие себе имя и славу, обладающие командами, которые играют сейчас в первом дивизионе национального чемпионата, поставляющие более или менее регулярно игроков в сборную команду страны и в знаменитые европейские клубы – все они прошли схожий путь: от некогда элитарных закрытых сообществ до самых популярных (хотя далеко не всегда открытых и по-настоящему демократичных) общественных организаций этой страны.

Их бесспорная закрытость и элитарность сохраняется и до сих пор, что проявляется, в частности, в весьма высоких вступительных и членских взносах, а также в необходимости для лиц, желающих вступить в них, заручаться солидными рекомендациями. Но все равно к футбольным клубам приковано сейчас постоянное внимание общественного мнения и всего населения страны, а посты президентов и членов правлений этих клубов являются весьма престижными в негласной табели о рангах, принятой в обществе.

И одной из самых типичных (и с точки зрения интриги рождения, и по набору «радостей», и по коллекции «горестей», и даже по случившейся совсем недавно трагедии) может быть названа история и судьба одного из самых известных в стране и старейшего в Рио – в июле 2002 года он отметил свое столетие – клуба «Флуминенсе», о котором я хочу рассказать поподробнее.

Правда, тут следует немного углубиться в историю и для начала упомянуть о том, что прежде чем в Бразилии возникли первые футбольные клубы, в стране царил довольно долгий период неуправляемой футбольной стихии. Едва ли не ровесник бразильского футбола, историк Лорис Баэна Кунья, симпатичный старичок, сухонький, но крепкий, с которым я познакомился в середине 90-х годов в Ассоциации бразильской печати, покопавшись в своих пухлых досье, сообщил, что самый первый в этой стране отмеченный историками и журналистами факт ударов по футбольному мячу был зафиксирован в 1890 году на севере страны – в городе Белеме, лежащем в устье Амазонки. Разумеется, это были еще не бразильцы: гоняли мяч англичане из компании «Амазон Штим Навигэйшн» и моряки одного из британских судов, пришвартовавшихся в местном порту. Известно также, что два года спустя некий англичанин мистер Хьюг гонял с товарищами мяч на пустырях города Жундиаи. В 1893 году инженеры (опять же британские), гарантировавшие функционирование железной дороги «Леопольдина», играли в футбол в часы отдыха на лужайке сквера Пайссанду в Рио-де-Жанейро. Были и другие версии, которые не всегда подтверждались документальными источниками. Например, Флориано Пейшото Корейа, ветеран «Сантоса», игравший в этом клубе еще в двадцатых годах, уверял, что первый футбольный матч на территории Бразилии состоялся в поселке Ита в штате Сан-Паулу еще в 1872 году, когда мяч погоняли во дворе местного колледжа его семинаристы.

Имеются и другие весьма зыбкие и недостоверные версии, но бесспорным и доказанным фактом остается возвращение в Бразилию Чарльза Миллера, сына англичан, живших во второй половине XIX века в Сан-Паулу и отправивших своего отпрыска обучаться на историческую родину предков. Оттуда он и привез футбольный мяч и комплект бутс и футболок, с помощью которых и организовал 14 апреля 1895 года официально считающийся первым футбольный матч между работавшими в Сан-Паулу англичанами из газовой и трамвайной компаний. Победили трамвайщики со счетом 4:2.