Страна Восходящего Солнца. История и культура Японии - Гаджиева Екатерина Александровна. Страница 10

Рост городов

В эпоху так называемого правления экс-императоров все более важную роль начинали играть города, обусловив направление развитие социальной и экономической сфер в последующие периоды. Города в ту пору были немногочисленны, но быстрое развитие и повышение престижа городов способствовало возникновению новых. Все японские города можно разделить на четыре типа согласно месту их возникновения. Так, упоминавшиеся города Нара и Хэйан относятся к прихрамовым, поскольку выросли вокруг или около буддистских храмовых комплексов. Существовали также почтовые города, возникшие на основных торговых путях, портовые и призамковые, наиболее распространенные в эпоху феодализма в связи со строительством многочисленных замков и освоением околозамковых угодий. Произошло утверждение статуса Хэйана как столицы: если раньше столица менялась практически сразу после смерти каждого из правителей, то теперь наступила некоторая стабильность. Даже несмотря на то, что после очередного пожара Хэйан сгорел почти дотла, предпочтение было отдано ему. Город был отстроен заново и переименован в Киото, что означает «Столичный город».

Одним из значительных достижений городской экономики XI века стало появление специализированных рынков «дза». Первоначально этим словом обозначалось просто место одного из торговцев, но постепенно его значение расширилось, и оно стало употребляться для названия рынка в целом, а позже и для обозначения объединений ремесленников (наподобие европейских средневековых цехов). Эти рынки были свойственны и провинциальным городам, хотя, конечно, уровень качества продаваемых товаров в столице был намного выше. Как правило, у торговцев каким-то одним видом товара существовал покровитель, обеспечивающий монополию на этот товар: в его роли мог выступить феодал, на территории которого возник город, храм, а в столице это мог быть любой придворный, пожелавший заняться коммерцией. Рынки были меновыми: деньги если и были, то китайские, поскольку собственного монетного дела Япония не знала вплоть до XVI столетия.

Религиозно-философские взгляды

В этот период влияние представителей буддистского духовенства невероятно возросло. Их роль в японском государстве как более сильных, магических защитников страны и государя давала им неограниченные возможности для влияния на внутриполитические дела и к тому же щедро оплачивалась. Обретшее не только духовный авторитет, но и экономическое могущество, буддистское духовенство все чаще становилось помехой воле верховного правителя.

Конфликт дошел до того, что император отказывался даже строить буддистские храмы и старался всячески вытеснить монахов с занятых ими позиций. Недовольство официальной позицией представителей буддизма испытывали и рядовые монахи. Это повлекло за собой их бегство от повседневной суеты: стали появляться полуотшельнические общины в горах. Здесь нужно уточнить одну очень важную деталь японского менталитета: дело в том, что горы традиционно считались священным местом обитания ками — синтоистских божеств, а потому любое присутствие человека там было нежелательным, поскольку могло осквернить местность и вызвать гнев богов. Буддизм, который в Японии почитался как более действенная, нежели синтоизм, магическая практика, сумел выработать систему очистительных ритуалов, которые позволяли жить в священных местах без значительного ущерба для них. Авторитет буддистских горных отшельников был огромен: живя в непосредственной близости от богов, они брали на себя обязанности по «передаче» молитв, что гарантировало более скорую их реализацию. Такие отшельники «ямабуси» («спящие в горах») посвящали свою жизнь постоянным духовным упражнениям, целью которых было достичь просветления и обрести сверхъестественные способности. Новое течение получило название «сюгэндо», что в буквальном смысле и означает: «путь упражнений и обретения способностей». Когда это явление было принято на официальном уровне, такие отшельники стали зваться «хидзири», т. е. мудрецы, и именно они сыграли важную роль в восприятии японцами буддизма не только в качестве магии, но и как философского учения.

Именно из их числа вышли основатели двух собственно японских буддистских школ: монахи Сайте и Кукай. Первый стал во главе школы Тэндай, которая основным своим священным текстом почитала Лотосовую Сутру, где признавалась возможность всех существ достичь просветления. Кукай же избрал источником своего учения Сутру Великого Солнца, провозглашавшую возможность стать Буддой при жизни, и основал школу Сингон. С возникновением такого эзотерического буддизма настал новый этап во взаимоотношениях синтоизма и буддизма. Отныне местные японские божества почитались как Будды. Это понимание легло в основу эзотеризма новых буддистских школ: «то, что на поверхности, воспринимается как ками (явное), в глубине своей суть Будды и Бодхисаттвы (тайное)». Эта идея легла в основу выработанных в двух японских школах синкретических учений: Санно итидзицу синто («Синто единой реальности Горного владыки») в Тэндае и Рёбусинто («Двойной Путь богов») в Сингоне. Оба эти направления тесно переплетались между собой, кроме того, значительное влияние на их формирование оказывали синтоистские служители, среди которых были и сторонники, и противники учений. Однако окончательное формирование доктрин обеих школ произошло несколько позднее, в эпоху Камакурского сёгуната.

Еще одним направлением освоения японцами буддизма стала секта «дзедо», в отличие от эзотерического буддизма ратовавшая за упрощение буддистского учения и приспособление его к нуждам простого ^японского народа. Культ Будды Амиды, почитаемого этой школой, получает все большее распространение в Японии. Согласно этому учению, достаточно было произнести: «О милосердный Будда Амида!», — чтобы гарантировать себе избавление от грехов, а следовательно, последующих перевоплощений. Такая трактовка буддизма приглянулась японской знати, что обеспечило ее быстрое распространение в стране.

Архитектура и скульптура

В архитектуре и скульптуре можно выделить два основных направления в зависимости от того, какое из религиозных течений влияло на создание того или иного архитектурного памятника. Так, первые храмы школ Сингон и Тэн-дай отличаются значительной простотой и скромностью отделки. Основанный Сайте храм Энрякудзи состоял из трех небольших строений, впоследствии составивших центральный ансамбль храма. Храм Сингона Конгобудзи также состоял всего из трех зданий. Главным в них была не монументальность форм, а, наоборот, их неприметность на фоне природы. Построенные на скалах, опираясь своими опорами на горы, они нависали над пропастью, символизируя зыбкость человеческого бытия. Живописность горных монастырей лишь усиливалась тем впечатлением, которое производили пагоды, возвышающиеся над лесом. В 1Хвеке наблюдается большое разнообразие внешнего вида пагод: они становятся более изящными и живописными. Примерно в это же время в архитектурном ансамбле храмового комплекса появляется новый элемент — реликварий. Возникнув в горных храмах Конгобудзи, Исиямадэра, он вскоре стал одним из обязательных элементов комплекса. Реликварий представлял собой полусферу с характерной для японских пагод крышей. Строения эти были глинобитными, поверхность которых выравнивалась слоем штукатурки. Второе направление храмового зодчества, возникшее под влиянием дзёдо, было распространено в основном на равнинах. Для дзёдо характерно наличие большого свободного внутреннего пространства, для того чтобы верующие могли без затруднений осуществлять главный ритуал поклонения Будде Амиде — хождение вокруг статуи божества с повторением одной и той же фразы, что должно было даровать избавление от перевоплощений. Поэтому в амидийских храмах можно видеть резкий контраст между относительно скромным внешним оформлением и очень роскошным — внутренним. Так знаменитый храм Феникса близ Хэйана по форме действительно напоминал эту сказочную птицу, посланца небес. Храм воспроизводил образ прекрасных небесных чертогов, а находящийся внутри комплекса пруд, заросший лотосами, символизировал место перерождения душ праведников. Расположенный на берегу маленького озера с островками и деревьями, храм Феникса великолепно вписывался в окружающую его природу, становясь как бы ее частью, что является одной из основных особенностей японской эстетики.