Утопия у власти - Некрич Александр. Страница 97

Поскольку правительство СССР не публикует официальных данных о количестве заключенных, приходится пользоваться данными приблизительными. Наиболее осторожные и консервативные в своих оценках исследователи на Западе полагают, что к началу советско-германской войны население лагерей уменьшилось с 8 млн. (1939) до 6,6 млн. (1940). Уменьшение произошло за счет смертности. Большинство из арестованных в 1937—1938 гг. не выдерживали лагерного режима более 2-3 лет. Правда, в советских концентрационных лагерях не было «душегубок», газовых камер, крематориев, как в гитлеровских лагерях массового уничтожения. Конвейер смерти был более примитивным из-за отсталой технологии. Здесь просто расстреливали, замаривали голодом, болезнями, непосильной работой и унижениями.

ГУЛаг, описанный А. И. Солженицыным и другими отечественными и зарубежными авторами был, хотя и важнейшей, но лишь частью чудовищного государства в государстве — НКВД. В систему народного комиссариата внутренних дел входили, помимо лагерей, лаборатории-тюрьмы, промышленные предприятия, управления по строительству каналов, туннелей, шоссейных и железных дорог и пр.

НКВД занимал важное место в экономике Советского Союза. Располагая самой дешевой в мире рабочей силой — заключенными, НКВД был одним из краеугольных камней советской экономической системы. Подтверждение тому мы находим в официальных советских документах. Согласно государственному плану развития народного хозяйства СССР на 1941 год, [33] НКВД обеспечивал 50% заготовок и вывоза леса на Дальнем Востоке, в Карело-Финской АССР и в Коми АССР, более трети в Архангельской и Мурманской областях, от одной пятой до одной четвертой в Ярославской, Горьковской, Молотовской, Свердловской областях и в Краснодарском крае. НКВД занимался также заготовкой и вывозкой леса еще в 32 областях, автономных и союзных республиках.

Предприятия НКВД производили кирпич в Хабаровском крае, на Ухте добывали нефть (план 1941 г. — 250 тыс. т.) Заключенные выдавали 40% общесоюзной добычи хромитовой руды (150 тыс. из 370 тыс. т.)

В системе НКВД производился также цемент, заготавливалась и сплавлялась деловая древесина, строились буксирные винтовые пароходы и металлические морские катера, баржи, автотракторные прицепы, скреперы, тяжелые грейдеры, катки, а также производились сельскохозяйственные орудия, мебель, бельевой трикотаж, чулочно-носочные изделия, обувь и пр. Из других источников мы знаем об использовании заключенных на урановых и угольных шахтах и на золотых приисках.

Но наиболее полное представление о месте НКВД в советской экономике можно получить из плана капитальных работ на 1941 год. Их общий объем выражался в сумме 37 650 млн. рублей (без наркомата обороны, военно-морского флота и путей сообщения). На долю Наркомвнудела приходилось 6 810 млн. рублей или 18%, значительно больше, чем на долю любого другого наркомата. Из предназначенных к вводу в действие в 1941 г. объектов общей стоимостью в 31 165 млн. рублей на долю НКВД приходилось 3860 млн. рублей или более 12%.

Учитывая, что капиталовооруженность (орудия труда, механизмы) заключенных была несопоставимо ниже по сравнению со свободными рабочими, можно уверенно сказать, что процент принудительного труда, применявшегося в Советском Союзе накануне войны с Германией, был выше 20%. Даже из скудных сведений о заработной плате в одном из управлений НКВД, а именно, в Главном управлении по строительству шоссейных дорог (Гушоссдор), видно, что средняя годовая заработная плата рабочих этого управления была в два раза ниже зарплаты рабочих промышленных предприятий других наркоматов (2 424 рубля против 4 700 рублей).

По далеко не полным данным распределение рабской силы [34] в 1941 году было следующим:

на горношахтных работах — 1,0 млн.

поставка зэков по договорам предприятиям — 1,0 млн.

строительные работы — 3,5 млн.

сооружение и обслуживание лагерей, изготовление лагерного инвентаря — 0,6 млн.

лесоповал — 0,4 млн.

сельское хозяйство — 0,2 млн.

Но, повторяем, сведения эти далеко не полные.

Таким образом, в руках НКВД сконцентрировалась невиданная экономическая, административная и политическая власть. Даже партийный аппарат, не говоря уже о государственном, оказался в той или иной степени под контролем.

На «свободных» предприятиях дело шло своим чередом. Процветала штурмовщина, т. е. план, не выполненный в первые две декады месяца, старались выполнить при помощи «штурма» в последнюю декаду. Впрочем, такой стиль работы сохранился на многих советских предприятиях и поныне.

Часто из-за не вовремя поданного сырья или полуфабрикатов предприятия останавливались. Например, в Ленинграде в 1940 г. на заводах тяжелого машиностроения простои составили около полутора миллиона человеко-часов.

Поиски виноватых были практически бесплодными, ибо виноватыми были не Икс, Игрек, Зет, а порочная система планирования и партийного руководства в общенациональном масштабе.

Не будучи в состоянии нормальными методами справиться с бесхозяйственностью, штурмовщиной, прогулами и пьянством, государство декретировало в июне и июле 1940 г. ряд антирабочих законов. Еще в 1938 году были введены трудовые книжки, которые фактически прикрепляли рабочих к определенному предприятию. Книжки хранились в отделе кадров, и без их предъявления нельзя было поступить на работу. 26 июня 1940 г. был издан указ об увеличении продолжительности рабочего дня с 6—7 часов до 8, шестидневная неделя была заменена семидневной. Переход рабочих с одного предприятия на другое без разрешения был запрещен. За прогулы и опоздания угрожали наказания, начиная от штрафа и кончая тюремным заключением. В июле 1940 года был издан указ о запрещении самовольного ухода с работы комбайнерам и трактористам.

В октябре 1940 г. была образована система государственных трудовых резервов, куда вовлекалась молодежь начиная с 14 лет. За побег из фабрично-заводского училища детям грозило наказание до полугода тюремного заключения.

В 1936 году Сталин возвестил миру, что строительство социализма в СССР в основном завершено. Затем партия объявила, что в ходе строительства возник новый тип человека — Советский Человек. В то же время партия и государство декретировали возвращение к самым архаичным социальным отношениям на производстве, давным-давно отошедшим в прошлое во всех развитых странах — прикреплению к производству. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ибо подавляющая часть населения страны — крестьянство — оставалась прикрепленной к своему производству — колхозу — со времени коллективизации и к своей деревне со времени введения в стране паспортной системы в начале 30-х годов.

Теперь и рабочие, и крестьяне как бы уравнивались в своих социальных правах по отношению к производству: обе категории были абсолютно порабощены государством, единственным работодателем. Такие меры напоминали о временах военного коммунизма с трудовой повинностью, трудовыми книжками и т. п.

Один из главных аргументов в пользу введения драконовских законов на производстве заключался в необходимости железной дисциплины в связи с угрозой войны. Этот аргумент применялся во все времена советской истории: в 1927 г. в связи с ухудшением советско-английских отношений, в 1931 г. в связи с нападением Японии на Китай и уже затем непрерывно.

На самом же деле война не угрожала Советскому Союзу ни в 1927 году, ни в 1931 году, ни в 1935 году. Но создание представления у населения СССР, будто Советскому Союзу постоянно угрожает опасность интервенции империалистических государств, привитие народу «осадной» психологии, позволяло партийному руководству держать страну в состоянии близком к чрезвычайному положению, оправдывало беззакония и репрессии утверждениями, что они направлены против вражеской агентуры.

В те годы ни одно государство в мире не было в состоянии развязать «большую войну», даже если бы оно того желало. Хорошо известно, что даже гитлеровской Германии потребовалось шесть лет, чтобы подготовиться к нападению на Польшу, несмотря на значительный военно-промышленный потенциал, благоприятную шовинистическую атмосферу внутри Германии и не менее благоприятные внешнеполитические условия. Реальная угроза войны возникла в связи с начавшейся агрессией гитлеровской Германии в Европе.