Призвание варягов. Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике (СИ) - Грот Лидия Павловна. Страница 14

Какой же тогда смысл возвращаться в современном историческом исследовании к рассмотрению рудбековской «Атлантиды»? Приведенные выше фрагменты говорят сами за себя. Из них хорошо видно, что не все из «причуд фантазий» Рудбека отошли в прошлое, некоторые из них легко узнаваемы по работам норманнистов, как уже и было отмечено выше. Достаточно вспомнить, например, как Байер аргументировал свою идею о шведском происхождении варягов: «…Скандия от некоторых называется Вергион и что оное значит остров волков… что в древнем языке не всегда значит волка, но разбойника и неприятеля…». Не правда ли, Байер прямо со школярским доверием почти дословно цитирует одну из причуд фантазий Рудбека? А ведь Байер до сих пор является непререкаемым авторитетом для каждого норманниста, вклад которого вкупе с Миллером и Шлецером оценивается как «подлинно академическое отношение к древнейшей русской истории, основанное на изучении источников» [34].

Но из вышеприведенного видно, что основным «источником» Байера оказывается Рудбек, за которым маячит фигура дипломата Петрея. Следовательно, выяснение роли Рудбека в формировании взглядов Байера является остро актуальным вопросом для изучения варяжского вопроса, поскольку мифотворчество Рудбека и других шведских литераторов и политических деятелей XVI–XVII вв. обнаруживает несомненную связь между их фантастическими реконструкциями великого прошлого предков шведского народа и современным норманнизмом. Так же, как Рудбек упрекал Геродота и Диодора в незнании «скандинавских» языков, так и современные норманнисты упрекают древнерусских летописцев в незнании скандинавского языка и неверной передаче непонятных им «скандинавских» слов, существующих порой лишь в воображении современных наследников шведской «гипербореады». В их трудах легко узнаваемы и вера в скандинавское происхождение древнерусских топонимов, этнонимов и антропонимов, и метод «доказательства» их скандинавской этимологии.

Утопия не обладает способностью саморазвития, обеспечивающего движение от старого к новому, а лишь воспроизводит самое себя. Примеры с древнерусскими именами и географическими именами, которые препарируются а-ля Рудбек современным норманнизмом для доказательства основоположничества в древнерусской истории выходцев из Скандинавии, – одно из подтверждений справедливости такого заключения. Но аналогичную же сохранность в современной науке обнаруживают и другие «открытия» рудбекианизма. Например, идея исходно скандинавского происхождения древнегреческих культов, в частности культа Аполлона, обрела новую жизнь в попытках норманнистов отождествить культы Перуна и Волоса с культами Тора и Одина (или, по крайней мере, доказать наличие последних на Руси). Стремление Рудбека увидеть в древнегреческих источниках от Геродота до Диодора Сицилийского отражение древнешведской устной традиции получило продолжение в попытках вывести происхождение ПВЛ из древнешведского дружинного эпоса или исландских саг. А отождествление летописного выражения «за моря»/«из-за моря» со Швецией?! В вышеприведенном отрывке из Рудбека я выделила эту фразу, чтобы показать, что отождествление выражения «из-за моря» как «из Швеции» заимствовано целиком и полностью из Рудбека, хотя многие современные авторы, в том числе и скандинависты, вряд ли знают об этом. В сущности, аргумент-то ведь нелепый, но у Рудбека нелепо все. Если верить ему, то для определения того, где находится летописное «заморье», надо в буквальном смысле выйти на берег моря, окинуть взором морские дали и воскликнуть: Вон, вижу! Швецию вижу за морем! Значит, «из-за моря» – это «из Швеции». Для Рудбека подобный способ был единственной возможностью «анализировать» русские летописи – русского языка он не знал, летописей не читал. В своей «Атлантиде», после того, как Рудбек сплел побасенку о гипербореях из Швеции, он с легкостью в мыслях необыкновенной перешел к сочинению аналогичной же побасенки – о варягах из Швеции, которая якобы носила и название Варгена – Волчьего острова. Никогда в жизни Швеция подобным именем не называлась! Но в XVIII в. Рудбек слыл модным автором среди западноевропейской читающей публики, его цитировали, и цитаты расходились кругами в академических кругах Западной Европы. Так глуповатый аргумент «за море», значит «в Швецию», приехал в Россию вместе с известным Г.Ф.Миллером, который привел его в одной из своих работ, пояснив, что князь Владимир отправился «за море, к варягам, т. е. в Швецию» [35]. Как однозначное доказательство «скандинавства» летописных варягов приводится это рассуждение и у Шлецера: «Они пришли из заморя, так говорится во всех списках; следственно из противолежащей Скандинавии» [36]. С тех пор эта рудбековкая мудрость так и осталась крутиться в науке, как мусор в талой воде, и пусть читатели сами начнут обращать внимание, в каких трудах весьма респектабельных авторов можно столкнуться с рассуждением: «за море»/«из-за моря» – значит из Скандинавии, скорее всего, из Средней Швеции.

Возникает законный вопрос: как же это получилось, что несуразные «реконструкции» древнешведской истории, произведенные Рудбеком в конце XVII в., вдруг обрели новую жизнь в древнерусской истории, переселившись туда в форме норманнизма? Чтобы ответить на этот вопрос, надо продолжить рассмотрение западноевропейских утопий, поскольку именно история их развития помогает понять, что же произошло с изучением русской истории в XVIII в. Продолжение этой темы следует в очерке «Рюрик и призвание правителя «стороны»».

Каким бывает «светлое прошлое»

Дать обществу его «светлое прошлое» – значит поддержать общество в годину лишений и морального разложения и вдохновить на работу для достижения стабильного будущего. Эта мысль заложила основу западноевропейской традиции написания национальных историй в период, когда в лоне западноевропейской государственности стали формироваться национальные государства.

Национальная история, изучение великого прошлого страны было положено в основу системы гуманитарного образования начиная с эпохи Возрождения. Наряду со своей историей стала изучаться своя литература, свое искусство, жизнеописания своих героев. Данная система сделалась с течением времени неотъемлемой частью воспитания молодежи всех европейских обществ, поскольку она формировала и укрепляла национальное самосознание и направляла осознание своих национальных интересов.

Приведу небольшой пример в подтверждение моей мысли о том, что обращение к славным страницам родной истории и чувство гордости за достояние родной культуры – это круг спасения для нации в пору испытаний. Вот пара выдержек из статей известного французского писателя Андрэ Моруа, написанных им в тяжелейшее время для его родины – Франции. В 1940 году французская армия, считавшаяся сильнейшей в мире, всего за несколько недель была сокрушена молниеносными ударами гитлеровских войск, и Франция перестала существовать как независимое государство, будучи разделенной Гитлером на оккупационную зону и «свободную» зону режима Виши, обязанную сотрудничать с Германией по изготовлению военного снаряжения.

В феврале 1942 г. Моруа публикует в Нью-Йорке статью «Дух Франции», где он пишет о том, что ни один «истинный француз никогда не примирится с тем, что на его родине хозяйничают захватчики».

«Франция выйдет из войны свободной и независимой… Почитайте историю Франции – вы убедитесь, что нет в мире страны, пережившей столько нашествий… Французы сопротивляются завоевателям, потому что они солдаты. Они помнят свое славное прошлое и гордятся им. Сегодняшние французы – потомки тех, кто сражался при Вальми и Ваграме, на Марне и под Верденом. Они хотят быть достойными своих отцов…

Славное прошлое, единодушие в настоящем, свершение сообща великих дел, мечта о новых победах – вот что отличает настоящий народ, писал Ренан. О том, что за плечами у французов славное прошлое, неопровержимо свидетельствуют музеи, памятники и целые государства, раскиданные по всему свету. В том, что впереди у французского народа еще более славное будущее, заверит вас любой молодой француз. Вот почему французской нации суждена долгая жизнь. Дух Франции не изменился со времен Жанны д’Арк. Франция так же непокорна, исполнена той же веры в будущее…