Долг чести - Клэнси Том. Страница 266

* * *

— Ещё одна по носу, пеленг один-четыре-ноль!

— Они накрыли нас, — произнёс капитан, глядя на дисплей и считая, что его атаковали, по-видимому, две подводные лодки. И всё-таки надо попытаться уклониться от торпед. Он приказал положить руль на левый борт. «Мутсу» с тяжёлыми надстройками, как и у американских эсминцев типа «иджис», резко накренился на правый борт. Едва корабль выпрямился, капитан приказал дать полный ход, надеясь, что торпеда пройдёт за кормой.

* * *

Это не могло быть ничем, кроме морского боя. Картина его оставалась позади, поэтому Сато отключил автопилот и круто повернул самолёт влево, дав сигнал второму пилоту предупредить пассажиров о необходимости закрепить пристежные ремни. Он отчётливо видел при ярком свете луны, находящейся в последней четверти, что происходит далеко внизу. «Мутсу» закончил резкий поворот и тут же начал другой. На кормовой палубе вспыхнули мигающие огни — это на палубе эсминца раскручивался несущий винт противолодочного вертолёта, пытающегося Алететь и атаковать подводную лодку противника, трусливо подкравшуюся к гордому и красивому кораблю его брата. Сато с удивлением заметил, что эсминец замедляет ход, его винты включены на торможение, и не мог понять, почему предпринят этот манёвр. Разве для боевых кораблей не действует та же простая аксиома, что и для самолётов, — скорость — это жизнь…

— Громкий кавитационный шум, по-видимому, включён задний ход, — сообщил старший акустик. Техник огневой группы опередил Клаггетта:

— Теперь это не имеет значения, сэр. Обе торпеды замкнулись на цели. Ощущается постороннее магнитное влияние — они, должно быть, выпустили приманку вроде нашей «никси», верно?

— Правильно, старшина.

— Ну что ж, мы знаем, как действует эта кошечка. Первая торпеда в пятистах ярдах от цели и быстро сближается с ней. — Техник отсек один из проводов, позволив первой торпеде самой искать цель. Она всплыла на глубину тридцать футов, включила бортовой магнитный искатель, нашла мощное магнитное поле и помчалась к нему в автономном режиме. Цель росла и росла…

* * *

Вертолёт, мигая габаритными огнями, только что взлетел с застывшего на месте эсминца. Мгновение растянулось, казалось, в вечность, затем корабль снова начал разворачиваться, и тут с обоих бортов перед мостиком, рядом с вертикальными установками ракет «корабль — воздух», прогремели мощные взрывы, сопровождающиеся ослепительной зелёной вспышкой в воде. Остроконечный профиль корпуса осветился странным смертельным пламенем. Эта картина на долю секунды запечатлелась в воображении Сато, затем взорвались одна или несколько зенитных ракет «Мутсу», и тут же последовал взрыв всех сорока ракет. Носовая часть «Мутсу» распалась. Через три секунды последовал новый взрыв, и когда белая пена улеглась, на поверхности виделись только пятна горящей нефти. Эсминец погиб так же, как и его тёзка в гавани Нагасаки в 1943 году…

— Капитан! — Второму пилоту пришлось силой вырвать штурвал из рук Сато, прежде чем «боинг» окончательно потерял скорость. — Капитан, у нас на борту пассажиры!

— Там мой брат…

— У нас пассажиры, черт побери! — Второй пилот взял управление на себя, перевёл авиалайнер в горизонтальный полет и посмотрел на гирокомпас в поисках требуемого курса. — Возьмите себя в руки, капитан!

Сато повернул голову, огляделся по сторонам кокпита, затем снова посмотрел вниз на то, как исчезает вдали морская могила его брата. Самолёт опять направился к югу.

— Извините меня, капитан Сато, но нам тоже нужно выполнять свой долг. — Он включил автопилот и положил руку на плечо капитана. — С вами теперь все в порядке?

Сато посмотрел вперёд, на пустое небо, затем кивнул.

— Да, со мной все в порядке. Спасибо. Теперь со мной все в полном порядке, — повторил он более твёрдым голосом. Многовековые традиции требовали, чтобы он не показывал своего горя. Их отец пережил гибель эсминца, стал командиром крейсера и погиб на нём недалеко от Шамара, пав жертвой американских эсминцев и их торпед… И вот теперь снова…

* * *

— Что это был за звук, черт побери? — спросил капитан третьего ранга Угаки у своего офицера, начальника гидроакустической службы.

— Взрыв двух торпед, где-то на юге, — ответил младший лейтенант. — Они потопили «Мутсу».

— Кто? — последовал резкий вопрос.

— Кто-то не обнаруженный нами, капитан, — нерешительно произнёс акустик.

— Поворачиваем на юг, скорость восемь узлов.

— Но при этом мы пройдём прямо через то место, где погиб…

— Я знаю.

— Он несомненно потоплен, — доложил старший акустик. Сигнатура на экране ясно показывала это. — Никакого шума машин от подшипников гребных валов, только шум разрывающейся стали и затем мощный вторичный взрыв. Он потоплен, сэр.

* * *

Рихтер пролетел над тем же городом, где несколько дней назад пролетал С-17, и хотя кто-то и мог услышать его, сейчас об этом беспокоиться не приходилось. Здесь часто летают вертолёты, а установить ночью их принадлежность невозможно. Его «команч» летел на крейсерской высоте пятьдесят футов, направляясь на юг, и он убеждал себя, что подводная лодка наверняка будет ждать их, что он сможет совершить посадку на неё и что всё будет в порядке. Рихтер с благодарностью ощущал попутный ветер, пока не увидел поднятых им гребешков волн. Проклятие…

* * *

— Господин посол, как вы знаете, ситуация изменилась, — негромко произнёс Адлер. В зале никогда не раздавалось больше одного голоса, но на этот раз здесь почему-то казалось гораздо тише обычного.

Сейджи Нагумо, сидевший рядом с руководителем делегации, заметил, что кресло справа от Адлера занято каким-то другим специалистом по Японии из дальневосточного департамента на четвёртом этаже. Куда делся Кук? — спросил он себя, продолжая слушать главу американской делегации. Почему его нет в зале — и что все это значит?

— Сейчас, когда мы сидим здесь, американские самолёты наносят удары по Марианским островам, а боевые корабли американского военно-морского флота сражаются с вашими боевыми кораблями. У нас есть все основания считать, что операции пройдут успешно и мы сумеем изолировать Марианские острова. Следующим этапом — если в этом возникнет необходимость — станет морская блокада Японии. У нас нет ни малейшего желания наносить удары непосредственно по вашей стране, но мы вполне способны в течение нескольких дней изолировать Японию от остального мира. Господин посол, наступило время положить конец этому…

* * *

— Как видите, — сказала репортёр Си-эн-эн, и камера повернулась направо, показывая пустой док, — авианосец «Джон Стеннис» вышел в море. Нам сообщили, что в данный момент самолёты, базирующиеся на нём, наносят удары по Марианским островам, оккупированным японскими войсками. К нам обратились с просьбой оказать содействие правительству в этой уловке, и мы, тщательно обдумав просьбу правительства, пришли к заключению, что телевизионная компания Си-эн-эн является, в конце концов, американской службой новостей и должна защищать американские национальные интересы…

— Мерзавцы! — выдохнул генерал Арима, глядя на гигантский пустой ящик из железобетона, на дне которого сейчас виднелись только лужи и деревянные блоки. И тут зазвонил его телефон.

* * *

Убедившись, что японские самолёты дальнего радиолокационного обнаружения заметили их, оба американских АВАКСа включили свои радиолокаторы. Они прибыли сюда с Гавайских островов, совершив промежуточную посадку на аэродроме Дуайесс на атолле Кваджалейн. По электронным средствам управления боем воздушное сражение будет равным, но американцы приняли меры, чтобы бой стал равным только в этом отношении, задействовав заметно больше истребителей. В воздухе находились четыре японских «игла», первым инстинктивным желанием которых было устремиться на северо-восток навстречу нарушителям и предоставить таким образом своим товарищам, чьи самолёты ещё стояли на аэродромах, возможность взлететь и вступить в воздушное сражение, прежде чем американцы приблизятся и уничтожат их на земле. Одновременно наземные средства противовоздушной обороны были оповещены и приготовились к отражению нападения.