По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А.. Страница 10

К сожалению, мы не можем долго задерживаться у этой гостеприимной семьи: нас ждут в гостинице.

Подготовка к поездке по Монголии затянулась, но мы стараемся с толком использовать время, работаем в библиотеках и музеях, знакомимся с культурной жизнью столицы. На следующий вечер после нашего приезда мы уже слушаем в театре монгольскую оперу «Три печальных холма», либретто которой написано писателем Нацагдоржи [23]. Театр помещается в одном из самых красивых зданий на площади Сухэ-Батора; фасад его украшают колонны и тимпаны.

Музыка оперы очень приятна для европейского уха. Композитор Дамдасурэн учился в Европе. Опера написана по монгольским мотивам. Хотя местами и чувствуется китайское влияние, музыку в целом нельзя назвать эклектической, а инструментовка совсем самобытна. Наибольшее впечатление произвела на нас монгольская народная песня, которую в отличие от других арий певец исполнил фальцетом с множеством колен.

В антракте я наблюдаю за публикой. Сразу видно, что люди ходят здесь б театр не для соблюдения этикета. Больше половины зрителей, прогуливающихся в фойе, одеты в национальные монгольские костюмы, особенно женщины. Во время действия зрители не сохраняют полной тишины, обмениваются впечатлениями и аплодируют не исполнителям, а автору, напряженно следя за развертывающимися на сцене событиями. Единственное исключение было сделано для исполнителя народной песни.

На следующий день отправляемся в китайский район. Большинство мелких ремесленников и частных торговцев в Улан-Баторе — китайцы. По просьбе Кёхалми, которую особенно интересует конская сбруя монгольских кочевников, идем в мастерскую седельника. В маленькой низенькой каморке на трехногом стуле сидит старый мастер-китаец и трудится над изготовлением деревянной части седла. Более 30 лет назад он приехал в Улан-Батор из китайской провинции Хэбэй и с тех пор занимается изготовлением деревянных обтянутых кожей монгольских седел. У стены разложены инструменты. Китаец показывает их нам и объясняет что к чему, а мы старательно записываем все интересующие нас сведения. Расставшись с седельником и пройдя несколько домов, мы обнаруживаем другую мастерскую. Здесь изготовляют отдельные детали юрт и утварь: верхнее кольцо крыши, поддерживающие его деревянные столбы и сундуки. Каркас для стен мастерит в другом месте. В изготовлении юрт соблюдается строгое разделение труда.

Китайские ремесленники обычно работают в лавочке, выходящей на улицу. За мастерской есть еще одна-две маленькие жилые комнаты.

В китайском квартале можно еще увидеть красивое старинное крыльцо, иногда каменное с резными колоннами и тимпаном, иногда деревянное, ярко расписанное различными сценами, большей частью на темы китайского классического романа «Троецарствие». Из-под кровли китайских домиков выглядывают концы потолочных балок, образующие один-два ряда зубцов. Оконные рамы — не простые решетки, они переплетаются в затейливый узор, а стекла заменяет пергамент. Китайские домики большей частью окрашены в небесно-голубой цвет; среди них попадаются и двухэтажные. Крыши в форме седла с загнутыми вверх краями покрыты слоем земли, поросшей густой травой. Строения обычно окружают двор, куда можно войти через большие двухстворчатые ворота. В отгороженных углах двора стоят ящики или бочки, в которых выращивают цветы и овощи. В китайском квартале находится храм героя монгольского народного эпоса Гесера, обожествляемого также китайцами [24]. Храм состоит из четырех маленьких строений; из них, очевидно, только переднее и заднее строения использовались для отправления культа, а в двух боковых когда-то жили ламы. Резные украшения у входа еще сохранились, кое-где на кровле видна и яркая краска.

Из китайского городка мы отправляемся в старинный русский квартал, спускающийся к берегу Толы. Наряду с кирпичными и глинобитными строениями здесь стоят бревенчатые срубы с дощатыми крышами. Своеобразные очень большие ворота, Через Которые въезжают во двор телеги, иногда украшены затейливой резьбой. Оконные наличники в каждом доме непременно покрыты красивыми резными узорами. Входят в дом через двор; в отличие от китайского этот дом не окружен со всех сторон строениями. В монгольском дворе обычно стоит юрта. Монголы только зимой живут в домах, а летом перебираются в юрту.

И монголы и китайцы, живущие в Улан-Баторе, очень любят проводить досуг на улице. Монголы присаживаются на корточки в любом месте, если им хочется поболтать с кем-нибудь на улице, а китайцы располагаются на лавочках около своих домиков.

Уличная толпа в Улан-Баторе очень живописна благодаря ярким красочным одеждам. Летом монголы одеваются в цветное полотно или шелк, а зимой — в более тяжелые ткани, подбитые мехом. Национальная верхняя одежда монголов напоминает длинный до щиколоток кафтан. На правом плече он застегивается на маленькие пуговки из канители. Такая же застежка украшает и левую сторону кафтана, заканчиваясь под мышкой. Вокруг талии в несколько рядов обмотан широкий цветной пояс. Таким образом, верхняя одежда до пояса служит как бы большим карманом, из которого ничего не выпадает даже при стремительной скачке. За каких-нибудь 10 минут мне удается установить привычные сочетания цветов. Вот они:

Нам попадались и другие сочетания, но все они не произвольны, а подчиняются определенным законам моды. Материал иногда покрыт традиционным узором из кругов и других геометрических фигур, но однотонен. Покрой мужской и женской одежды одинаков. Рассматривая прохожих на улицах Улан-Батора, я не смог обнаружить разницы в национальной одежде жителей различных аймаков [25]. Позже, разъезжая по стране, я обнаружил, что различные типы старинной национальной одежды, которую мы видели в улан-баторском музее, кое-где еще сохранились.

Движение на улицах Улан-Батора оживленное; особенно поражает большое количество автомашин. Нередко попадаются и всадники, а иногда караваны верблюдов. В центре города движение регулирует милиция.

Посещаем кожевенный завод и предприятие, выпускающее художественные изделия. Директор этого предприятия, оказывается, ездил в Венгрию и встречался там с Карой. Во дворе стоит несколько мотоциклов, этих стальных коней современных монгольских всадников. В ковровой мастерской на механических станках воспроизводятся старинные узоры, а кожевенный завод выпускает главным образом сапоги. Мы и пришли-то сюда, чтобы по совету наших гостеприимных хозяев запастись сапогами на дорогу. Завод выпускает современную европейскую обувь, но на заказ вам могут сделать и старинные монгольские сапоги с загнутыми носами и раструбами на голенищах. Нас спросили, какую обувь мы предпочитаем. Мы долго колебались, но в конечном счете выбрали то, что удобнее: ведь старинные монгольские сапоги хороши лишь в стремени.

Побывали мы и в Педагогическом институте, готовящем учителей для начальной и средней школ. В институте числится 450 студентов. Им читают лекции по монгольскому языку и литературе, русскому языку, географии, природоведению, физике, математике, истории, педагогике и физкультуре. Хотя Педагогический институт выпускает с каждым годом все большее и большее число преподавателей, их все еще не хватает. В стране действуют более 400 начальных школ. Мы узнаем, что только в Улан-Баторе насчитывается 21 школа и 12 техникумов, в которых работает более 3 тысяч преподавателей. Зашли на лекцию по зоологии, посвященную хищным животным. Но больше всего нас, конечно, интересовала кафедра монгольского языка. Долго беседовали мы со своими коллегами, преподающими на этой кафедре. Они рассказали нам о порядке прохождения материала: на первом курсе студенты изучают фонетику и историю языка, на втором — морфологию, на третьем — синтаксис, на четвертом — лексикологию.