Вся правда о нас - Фрай Макс. Страница 29

И эффектным жестом ярмарочного фокусника извлекла из воздуха точную копию нашего яблочного пирога.

— Четверть часа, по идее, должен продержаться, — сказала она. — И вкус я максимально старалась приблизить к оригиналу, чтобы всё честно. Надеюсь, получилось. Лопай давай, время пошло.

С едой для Базилио ещё и такая проблема, что она крайне недолговечна. Не успеешь опомниться, как исчезла, начинай колдовать заново. Четверть часа — это уже много. Меламори большая молодец. Ещё в начале зимы их с Трикки Лаем творения жили не дольше пары минут, бедняга Базилио порой только руку протянуть успевала.

Но теперь и это дело пошло наконец на лад.

— А что вы знаете про Урдер? — спросил я. Как бы всех собравшихся, но на самом деле, конечно, Шурфа, назвать которого «ходячей энциклопедией» у меня язык не повернётся, потому что он — тысяча энциклопедий сразу. Как минимум.

— Что он находится на берегу Великого Крайнего Моря, — ответила Меламори. — И там живут люди, которые едят суп из рыбы муяги; впрочем, это уже не утверждение, а научная гипотеза, основанная на полученных от тебя сведениях. Мне просто стало стыдно, что я так мало знаю!

— Зря вы так на меня смотрите, — сказал Шурф. — Мои сведения об Урдере настолько скудны, что мне самому удивительно это осознавать. Никогда специально не интересовался этой страной. Знаю только, что она находится на севере Чирухты, на берегу Великого Крайнего Моря, граничит с Кирваори, Шимпу и Пустой Землёй Йохлимой, которая формально считается территорией Куанкуроха, а на практике принадлежит только местным ветрам, чей нрав столь тяжёл, что неподготовленный человек и нескольких минут рядом с ними не выдержит; впрочем, не о них сейчас речь. Урдер почти не привлекает путешественников из других стран, поскольку не может предложить им ни исторических достопримечательностей, ни экзотических развлечений, ни заслуживающих внимания культурных событий, ни даже более-менее интересной архитектуры; впрочем, по моим предположениям, там должны быть совершенно уникальные ландшафты: лишённые растительности синие каменные скалы побережья, контрастирующие с ними пышные городские сады, заросли вечноцветущих северных кустарников по берегам рек и дикие леса предгорий на границе с Шимпу. Даже не представляю, как выглядит сумма перечисленных мною особенностей, но предполагаю, впечатление от их созерцания должно быть небезынтересное. Теоретически, Урдер должен был подарить Миру великое множество интересных художников и поэтов, на практике же такого не произошло; возможно, впрочем, они всё же есть, просто реализуют свои амбиции дома, довольствуясь признанием среди сограждан, и не спешат знакомить остальное человечество со своими шедеврами. Форма правления в Урдере, как и в большинстве государств Чирухты, условно меритократическая [14], с элементами тимократии [15] и даже, я бы сказал, демархии [16].То есть, управителей городов и посёлков выбирают местные жители, обычно безошибочно останавливаясь на самых достойных кандидатурах, что довольно легко в небольших населённых пунктах, где все знакомы друг с другом с детства. Ну а на общегосударственном уровне — как пойдёт. Сейчас, если не ошибаюсь, наибольший вес в Урдере имеют Собрание Каменщиков и Гильдия Лесничих, представители которых составляют Большой Урдерский Совет, наименее значительные должности, вроде Главного Надзирающего за красотой маяков, или Почётного Председателя Департамента защиты интересов прибрежных птиц разыгрываются в ежегодной лотерее, а формальным правителем, назначенным на это место за безупречное происхождение, привлекательную внешность, звучный голос и прекрасные манеры, является Мастер Кон Решори, младший сын покойной адмиральши Ялы Шори, главы Великой Крайней Флотилии, которая на протяжении двухсот лет держала Урдер в железных руках и сделала его благополучной процветающей страной с небывало низким уровнем преступности. Ниже он, разве что, только в Тубуре, да и то лишь потому, что тамошнее население спит практически круглосуточно, а в таком состоянии довольно сложно нарушить какой бы то ни было закон.

— И это называется «скудные сведения», — восхищённо вздохнул я.

— Ну, обширными их при всём желании не назовёшь, — отмахнулся Шурф. — Не думаю, что я смог удовлетворить твоё любопытство.

— Конечно, не смог, — подтвердил я. — Только раздразнил. А ты ещё что-нибудь для меня разузнаешь? Я, конечно, и сам могу попробовать, но пока я сниму с полки и открою одну книгу, ты прочтёшь дюжину, от корки до корки. И перескажешь мне простыми человеческими словами, без всей этой вашей академической терминологии, от которой у меня лоб судорогой сводит.

Наградой мне стали сияющие глаза моего друга. Честно говоря, если бы Урдер был мне до лампочки, я бы всё равно попросил Шурфа разузнать об этой стране как можно больше, а потом слушал бы так внимательно, будто от полученной информации зависит чья-нибудь жизнь.

Таково веление моего сердца.

Штука в том, что сэр Шурф Лонли-Локли опасный маньяк — в целом, по складу характера, но особенно ярко это проявляется в его отношениях с книгами. И главная драма его нынешней жизни состоит в том, что, с одной стороны, в полном распоряжении Шурфа внезапно оказалась библиотека Ордена Семилистника, лучшее собрание книг в Соединённом Королевстве. А с другой стороны, времени на чтение для удовольствия у него сейчас нет. Поэтому я со своими регулярными просьбами что-нибудь разузнать — натурально его спасение. Чувство долга, которое не позволяет моему другу пренебрегать делами ради собственных прихотей, вполне допускает пренебрежение одними делами ради других, более важных. А уж правильно расставить приоритеты — дело нехитрое. Всегда можно вовремя вспомнить, что формально я — чиновник высшего ранга, отвечающий за безопасность столицы Соединённого Королевства, а не просто любопытствующий друг, слишком ленивый, чтобы собирать нужную информацию самостоятельно.

Вследствие всего вышесказанного, я постоянно нахожусь в поиске хоть сколько-нибудь интересующих меня вопросов, за ответами на которые сэр Шурф сможет с чистой совестью отправиться в библиотеку и быть там абсолютно счастливым — целых полчаса кряду, а то и больше, если задача окажется по-настоящему сложной. Но настолько ему, конечно, не каждый день везёт.

В общем, очень удачно подвернулся этот урдерский трактир. Сам бы я до столь богатой темы, пожалуй, не додумался.

— И ещё обязательно разузнай, кто такие йорли, — попросил я. — Как-то не сообразил сразу спросить, а теперь…

— Ну, это я могу сказать тебе прямо сейчас. Йорли — мелкие хищные птицы, обитающие в некоторых областях Чирухты. Замечательны тем, что выводят потомство в глубоких подземных пещерах, выкармливают до определённого возраста, а потом покидают, предоставляя птенцам самостоятельно искать путь наружу. Те, кто находит, присоединяются к родителям, а остальные…

— Гибнут?

— Может и так. Хотя некоторые зоологи утверждают, что такие птенцы просто остаются жить под землёй. Еды там достаточно, естественных врагов нет, условия для выведения собственного потомства прекрасные. Правда, под низкими сводами подземных пещер особо не полетаешь, но у всякого образа жизни свои недостатки. Так или иначе, но птица йорли — традиционно популярный образ в творчестве поэтов Чирухты. Оно и понятно. Вечная необходимость выбора между светом неведомой новой жизни и вырастившей тебя безопасной уютной тьмой, притягательный сюжет. На мой вкус, чересчур прямолинейный, зато узнаваемый и близкий многим.

— Да уж, — вздохнул я. И поспешно добавил: — Но йорли — это так, пустое любопытство. А вот про уклад жизни в Урдере мне действительно надо узнать побольше. По самым разным причинам. Потом расскажу.

— Ладно, — согласился Шурф. — Договорились. Ты мне причины, я тебе информацию. Завтра же.