Вся правда о нас - Фрай Макс. Страница 31

— Вот, — мрачно сказал я, положив на стол оформленный по всем правилам документ. — И прежде, чем начать придираться, вспомни, как умирают настоящие арварохцы.

— В смысле, самостоятельно себя удушают? — оживился Джуффин. — И ты так сможешь? Да ну, не заливай.

— Так — вряд ли, — честно признал я. — Но сесть в углу, уставиться в одну точку и какое-то время спустя тихо скончаться от невыносимой печали я, пожалуй, вполне способен.

— Ладно тебе, — отмахнулся шеф. — Всё в порядке с документом. Ну, пару запятых пропустил, с кем не бывает. В полиции на это никто внимания не обратит. Для них сам факт существования запятых — примерно такая же заумная мистика, как, скажем, изнанка Тёмной Стороны Сердца Мира.

Утешать сэр Джуффин Халли умеет не хуже, чем издеваться, этого у него не отнять.

— С важным покончено, можно переходить к интересному, — сказал он, пряча документ в ящик стола. — Тут такое дело…

И умолк. Но даже мне было ясно, что на этот раз Джуффин молчит не из вредности, а просто прикидывает, с чего следует начать.

— У меня есть подружка, — наконец сказал он.

Такого начала я, честно говоря, не ожидал.

— Всё-таки, пожалуй, «подружка» — не совсем точное определение, — невозмутимо продолжил Джуффин. — Скажем так, коллега, несколько раз помогавшая мне в непростых расследованиях. Я с огромным удовольствием встречаюсь с ней, когда попадаю в Кумон, и у меня остаётся достаточно времени на дружеский ужин. То, есть, крайне редко. Однако это не мешает нам поддерживать добрые отношения и время от времени обращаться друг к другу за помощью или советом.

Я пока не умею превращаться в гигантский знак вопроса. Иногда это довольно досадно.

— Речь о Старшей Хальфагуле [17] Несравненного Покоя Столицы, иными словами, начальнице полиции Кумона Цияне шуан Файирите, — пояснил Джуффин. — Удивительная в своём роде дама. По традиции, на эту должность может быть назначена только женщина из знатной семьи; важна, строго говоря, не сама по себе знатность, а наличие среди её предков большого числа упиатов.

— Именно упиатов? — переспросил я, пытаясь припомнить, что я о них знаю. — Это же, вроде бы, самые ленивые из кейифайев?

— Именно. Очень ленивые и очень могущественные, причём у женщин эти качества, как правило, выражены более ярко. Поэтому начальница столичной полиции всегда выбирается из их числа и назначается волей Халифа, а это означает, что возможности отказаться от такой чести у избранной счастливицы нет.

— А если она настолько не хочет работать, что пальцем не пошевелит?

— Ну так именно это от неё и требуется. Считается, что естественное стремление начальницы столичной полиции к спокойной комфортной жизни, помноженное на унаследованную от предков несокрушимую волю, приведёт к тому, что преступления в городе сами собой сойдут на нет.

— Ого. И это работает?

— Будешь смеяться, да. То есть, некоторые неприятные происшествия всё-таки случаются, но гораздо реже, чем, по идее, должны бы. Причём в большинстве случаев преступники действуют столь бестолково и нерасчётливо, что поймать их не составляет никакого труда. А жертвы, в свою очередь, несут жалобы в полицию столь неохотно, словно наказание грозит им самим. Хотя о дурном обращении с жалобщиками в Кумоне, можешь мне поверить, и речи нет. Просто желание начальницы полиции не иметь никаких проблем удивительным образом влияет не только на преступников, но и на поведение пострадавших.

— Ну надо же! — восхитился я.

— Так вот, когда я говорю, что Цияна шуан Файирита — дама в своём роде удивительная, я имею в виду, что она и в любой другой стране соответствовала бы занимаемой должности. Потому что кроме унаследованных от предков лени и могущества Цияна обладает ясным умом и храбрым сердцем. Забавно, что эти её качества совершенно не принимались в расчёт при назначении. И, кстати, зря: с тех пор, как она возглавила Кумонскую полицию, число преступлений в столице Куманского Халифата заметно возросло, причём не каких попало, а заковыристых, потому что Цияне интересно их распутывать. Иногда любовь к загадкам может оказаться сильнее лени, такой вот удивительный парадокс… Ладно, не о том речь. Я только и хотел сказать, что хальфагула Цияна — большая умница. И Безмолвной речью владеет, скажем так, не хуже тебя. Вдалеке от Сердца Мира даже азы Очевидной Магии даются с трудом, но для потомков кейифайев это не то чтобы неразрешимая проблема.

— Ага, — сказал я, всем своим видом выражая нетерпение.

— Всё это я к тому, что Цияна присылает мне зов довольно редко, когда причина представляется ей достаточно веской. Как и ты, она совсем не в восторге от Безмолвной болтовни, но если припечёт, будет терпеть, сколько понадобится. Последний наш разговор состоялся сравнительно недавно, и речь шла вот о чём: примерно в конце осени в Кумоне появился очень странный убийца с красным лицом. По свидетельствам очевидцев, лицо у него не румяное, не налитое кровью, не обожжённое, а ровного насыщенного ярко-красного цвета, при этом на раскрашенное или загримированное оно не похоже даже вблизи — по крайней мере, таково общее впечатление.

— Я правильно понимаю, что расы, для которой это обычный цвет кожи, в Мире нет? — на всякий случай уточнил я. Потому что читал «Энциклопедию Мира» так давно, что вполне мог забыть даже настолько удивительную подробность.

— Правильно понимаешь. А кстати, было бы забавно, если бы в Мире жили люди разного цвета. Я бы на всех нас тогда посмотрел!.. С другой стороны, рано или поздно кому-нибудь пришло бы в голову, будто один из цветов лучше прочих, у него тут же нашлись бы оппоненты, и всё, пошло веселье. Такая отличная причина лишний раз повоевать с соседями. Синий превыше зелёного, оранжевый — цвет врага, смерть краснорожим! Ну уж нет, спасибо.

— Давай поговорим о чём-нибудь более приятном, — предложил я. — Например о странном куманском убийце. А кстати, его странности ограничиваются цветом лица? Или есть ещё что-то?

— Есть — не то слово. Ходит по людным улицам, одетый, по словам Цияны, как пугало, ни от кого не скрывается, демонстративно размахивает здоровенным ножом, нападает на прохожих и, что особенно замечательно, действует при этом крайне неумело. В большинстве случаев жертвы краснолицего отделываются легким ранением, или вообще только испугом. Однако несколько нападений всё-таки закончились смертью жертвы. Что, в общем, неудивительно. Если достаточно регулярно тыкать в людей ножом наугад, рано или поздно можно случайно попасть в уязвимое место.

— И что, Кумонская полиция до сих пор не поймала этого придурка? — изумился я. — У них там все служащие прямые потомки упиатов? Включая возлежащих на уладасах рядовых?

— Не всё так страшно, — улыбнулся Джуффин. — Рядовым полицейским уладасы не положены. Кстати, Трикки с ребятами на их месте тоже сели бы в лужу. И совсем не факт, что наши с тобой задницы остались бы сухими. Штука в том, что, нанеся удар, краснолицый убийца сразу же исчезает. Мгновенно. Как будто ушёл Тёмным путём. Впрочем, тогда его можно было бы отыскать, благо у халифа Нубуйлибуни Цуан Афии есть свои Мастера Преследования; техника у них несколько иная, но результат примерно тот же, что у наших. Но никакого следа они не обнаружили. Из чего Цияна, как и мы с тобой насмотревшаяся в последнее время на разгуливающих по городу сновидцев, сделала вполне логичный вывод, что таинственный убийца с красным лицом тоже спит и видит приятные сны о том, как нападает на ни в чём не повинных жителей Кумона, а ударив жертву ножом, тут же просыпается у себя дома. Собственно, затем она и присылала мне зов — посоветоваться. Узнать, может ли такое быть, хотя бы теоретически. А я сказал, что шансов на это немного.

— Но почему? — удивился я. — Если он исчезает, не оставляя следа, то…

— Ну ты даёшь, — изумился Джуффин. — Думаешь, это так просто — убить человека в своём сновидении так, чтобы он от этого умер наяву?