Владигор и Звезда Перуна - Махотин Сергей. Страница 36

— Откуда ты пришла? Как тебя зовут? — спросил Дар

— Я твоя смерть, только и всего, — ответила незнакомка и улыбнулась приветливо и доверчиво. Произнесенные ею страшные слова не вязались ни с обликом ее, ни с детской интонацией. Дар почти успокоился, Пятнышко перестал дрожать.

— Разве смерть такая? — спросил Дар, с недоверием глядя на странную девочку.

— А ты какую хотел увидеть? — Она по-прежнему смотрела на него с печальной улыбкой.

— Никакую, — ответил тот. — Никакую я видеть не хочу. Даже такую, как ты.

— Я не всегда такой буду, — произнесла она с той же интонацией. — Поживешь на свете, повзрослеешь, и я старше стану. Так и будем мы с тобой вместе стариться до самой смерти.

Дар тряхнул головой, будто хотел отогнать сонное видение:

— Не верю я тебе!

— Ну и не верь, — ответила та просто. — Как хочешь.

— Ты сказала, что я повзрослею, а пришла за мной. Как же я повзрослею, раз ты — смерть? — Дар попробовал усмехнуться, но это не очень у него получилось.

— Я пришла не за тобой, — сказала девочка, — а к тебе. И ненадолго. Микеша меня у Переплута выпросил, чтобы я предупредила тебя.

— О чем предупредила?

— О смерти грозящей.

— Я не понимаю, — покачал Дар головой.

— Это просто. Не ходи в ту сторону, куда я пойду. Там погибель твоя.

Небо на востоке чуть посветлело, и Дару, чьи глаза и к темноте уже успели привыкнуть, удалось получше рассмотреть нежданную гостью. Она казалась самой обыкновенной девочкой, ни красавицей, ни дурнушкой, с чуть припухлыми губами и легким румянцем на щеках. Ничего смертельного не угадывалось в ее облике. Соломенные волосы были заплетены в короткую косицу. Длинная сорочка из домотканого некрашеного полотна была самой простой, не приукрашенной ни вышивкой, ни бисерной тесьмой, ни прочими деталями женского наряда. Из-под сорочки выглядывали голые маленькие ступни, и Дар подивился про себя, как ей не боязно ходить босиком, когда змеи по песку ползают.

Девочка посмотрела на Дара и произнесла грустно:

— Я все сказала и ухожу. Будь осторожен, тебя ищут. Не пытайся следовать за мной.

Она повернулась и пошла прочь так же бесшумно, как пришла сюда. «Будто плывет», — подумал Дар. Он долго смотрел вслед девочке, пока легкая ее сорочка не растаяла в белесом рассвете. Несмотря на высказанное вслух недоверие, мальчик почему-то верил каждому ее слову, когда она стояла рядом с ним. Но теперь, когда она ушла, Дара вновь охватило сомнение. Слишком непохожа она на ту, за которую себя выдает. Он совсем не так представлял себе смерть. Хотя, по правде говоря, он никак ее себе не представлял, редко думал о ней, а если и думал, то вскользь. Ему казалось, что это касается других людей, а не его. Когда-нибудь и за ним придет смерть, уведет его в неведомое подземное царство Переплута, но это случится не скоро, очень не скоро.

Дар развязал наконец свой мешок и достал тряпицу с лепешками. С трудом отломил от уже начатой лепешки коричневый кусок, разделил его на две половины и одну протянул жеребцу. Пятнышко принюхался, поворотил мордой, но взял-таки угощение и принялся жевать. Дар последовал его примеру и потянулся за баклажкой. Та оказалась на удивление тяжелой. Мальчик вынул пробку, и обнаружил, что баклажка доверху полна водой, хотя вечером оставалось воды на два-три глотка. Он отпил немного, затем посмотрел в ту сторону, куда ушла девочка, и вдруг побежал за ней, надеясь издали увидеть какое-нибудь жилье, откуда она пришла. Она, должно быть, была немного не в себе, раз наговорила ему столько необычного и странного. Хотя откуда она знала про Микешу?..

Дар остановился, оглянулся на Пятнышко, затем решил, что скоро вернется, и побежал дальше. Солнце уже поднималось над восточным горизонтом и начинало слепить глаза. Мальчик надеялся, что вот-вот увидит девочку-незнакомку, догонит ее и постарается разузнать о том месте, в котором они оказались. Но ее нигде не было видно. Не может быть, подумал Дар, что она успела так далеко уйти. Он еще раз оглянулся. Пятнышко был далеко, гораздо дальше, чем хотелось бы. Переходя на шаг, Дар решил, что пройдет еще немного, а затем повернет назад. Он вновь почувствовал колющую сухость в горле и, мысленно поблагодарив Микешу, порадовался, что в баклажке еще довольно воды. Так и не обнаружив, к своей досаде, девочки и уже собравшись возвращаться, он вдруг услышал странный звук, показавшийся поначалу легким шорохом движимых ветром песчинок. Но ветра не было. Любопытство заставило его пройти еще немного навстречу слепящему солнцу, и он едва успел остановиться, чтобы не упасть в глубокий ров, бывший, по-видимому, руслом пересохшей реки.

То, что он издали принял за шорох песка, оказалось шипением сотен или даже тысяч змей, которыми кишело дно. Они ползли кто в одну, кто в другую сторону, касались друг друга чешуйчатыми телами, что также производило однообразный и непривычный шум, сплетались в клубки. Лучи солнца еще не проникали на дно рва, кое-где виднелись лужицы черноватой воды, возле них скопление гадов было особенно плотным. Змеи были всевозможных видов и размеров, от очень крупных до маленьких, напоминающих безногих ящерок или червей. Некоторые пытались выбраться из рва, но каждый раз соскальзывали по крутому песчаному склону обратно вниз. Ров был нешироким, его Дар, пожалуй, смог бы перепрыгнуть, но при одной лишь мысли, что от неудачного прыжка он может оказаться на дне, его прошиб холодный пот. Гнаться за девочкой более не имело смысла, и он решил наконец вернуться назад.

Воздух над песчаной пустыней уже нагрелся и дрожал. В непрозрачном мареве Пятнышко нельзя было рассмотреть, но Дар не боялся сбиться с пути, теперь идти нужно было спиной к солнцу, и сама тень указывала нужное направление. Пройдя несколько шагов, он опять остановился. Его внимание привлек новый звук: яростное змеиное шипение, напоминающее гнев горячих углей, заливаемых водой, соединилось с урчанием голодного зверя. Дар оглянулся. В десяти саженях от него из рва поднималась чудовищная змеиная голова. Из приоткрытой пасти выпрыгивал и снова втягивался назад черный раздвоенный язык, напоминающий длинный хлыст. Ряд острых шипов, начинаясь с головы, тянулся к хвосту, которого еще не было видно, хотя змеиное тело вытянулось в длину не менее чем на десять саженей. Круглые желтые глазки смотрели на мальчика с холодной ненавистью. Гигантская змея ползла прямо к нему.

«Не ходи в ту сторону, куда я пойду. Там погибель твоя», — вспомнились ему слова девочки.

Дар попятился и бросился прочь. Через несколько мгновений он спохватился, что его тень оказалась справа и он бежит не туда, где должен быть Пятнышко. Дар оглянулся. Змея еще выползала из рва, ее тело, растянувшееся на много сажен, напоминало золотистый ствол поваленной сосны. Она ползла не прямо к нему, а наискосок, отрезая путь к спасению. Теперь, чтобы добраться до оставленного коня, Дару нужно было сделать немалый крюк.

— Пятнышко! — крикнул он в надежде, что умный конь примчится на помощь. Горячий воздух обжег пересохшее горло, крик получился негромким.

Зубчатый хвост показался наконец у края рва, и змея поползла быстрее. Дар тоже ускорил бег, сбивая дыхание и стараясь не оглядываться. Силы постепенно оставляли его, и мальчик с горечью понял, что долго ему не продержаться. Он попробовал перехитрить чудовище и резко повернул назад ко рву. Змея замерла, затем, взметнув песочное облако, ударила по земле хвостом и начала свивать могучее тело в кольца, приподымаясь и не сводя немигающих глаз со своей жертвы. Между ними оставалось не более тридцати шагов.

Дар остановился. Сообразив, что, сколь бы быстро он ни бежал, все равно не выдержит преследования на открытом пространстве, он принял решение прыгнуть через ров в надежде, что, может быть, на той стороне удастся найти какое-нибудь укрытие. Надежда была маленькой, спрятаться в пустыне было совершенно негде, но выбирать не приходилось. Дар заставил себя не думать о скопище гадов на дне высохшего русла и приготовился к разбегу. И тут он услышал топот копыт.