Женщина с большой буквы Ж - Барякина Эльвира Валерьевна. Страница 31

Они умеют выживать в таких условиях, в которых мы загнулись бы через неделю. У них нет никаких радостей в нашем понимании, но они гораздо чаще смеются. У них нет не то что Интернета, у них допотопный приемник считается верхом роскоши.

Ванесса рассказывала, как дочь отреагировала на ее решение поехать в Африку.

– И какую пользу вы собираетесь приносить?

– Мы будем строить школу.

– Дурдом какой-то! У вас у всех есть образование, опыт, связи…

– Этим людям нужна школа, а не мой опыт. У них нет ни времени, ни денег, чтобы ее построить. А у меня есть и то и другое.

Разумеется, я ехала в Танзанию с несколько эгоистичными целями: мне хотелось доказать всему миру, что я ужасно хорошая. Доказала?

Через три недели мы подсчитывали, что нам удалось сделать: построен новый школьный корпус, в столовой покрашены стены, проведены несколько уроков английского, кое-кому (далеко не всем) оказана медицинская помощь. Изменит это жизнь в Поммерне к лучшему?

Столетия нищеты и неграмотности – это такая яма, что засыпать ее невозможно. Все, что ты дашь, – проестся. Все, чему ты научишь, – забудется за ненадобностью. При этом, делая благородные жесты, мы порой только ухудшаем ситуацию. Мы учим, что спасение утопающих – дело рук больших бледнолицых братьев, а утопающему надо медленно и красиво идти ко дну, и тогда помощь всенепременно придет.

В свой последний день в Поммерне я разговорилась с Гэйл.

– Все не так, как ты представляла?

Я кивнула. Я не чувствовала себя хорошим человеком. Я чувствовала себя комиссией, приехавшей на место катастрофы: поохала, поахала и укатила восвояси.

– Знаешь, что мы тут делаем? – улыбнулась Гэйл. – Мы показываем этим людям, что бывает по-другому. Мы не даем им образец, мы не навязываем стереотипы, мы просто даем информацию: бывает так, бывает эдак. А их право – выбирать.

В фильмах про Африку главные герои всегда осознают, что цивилизация – это ужасно, и остаются жить в гармонии с природой.

Чушь собачья! После трех недель без душа хочется МЫТЬСЯ! Хочется зависнуть на сутки в Интернете, проверить почту и узнать, что происходит в мире. Поспать на чистой простыне, слопать огромный стейк и наконец-то по-нормальному причесаться.

Я была счастлива вернуться в Лос-Анджелес. Тем более что на автоответчике меня ждало семь сообщений от Макса.

Что до спасения человечества… Все-таки кое-что полезное я сделала. В Поммерне живет девочка-альбинос: негритянское лицо и абсолютно белая кожа. У нее были жуткие солнечные ожоги, и люди шарахались от нее, как от прокаженной. Я купила ей ящик солнцезащитного крема. И теперь каждые полгода посылаю чек на имя Гэйл, чтобы она покупала ей новую партию.

Ночной позор

Я так и знала, что это была дурная идея – ехать в ночной клуб. Но мне так хотелось надеть мое новое суперменское белье! Синий лифчик с буквой S и красные трусы с плащиком я купила специально для Зэка, но продемонстрировать их все никак не удавалось: секс у нас всегда происходит внезапно.

Неприятности начались на третьем светофоре: Зэк уставился на девку в соседней машине.

Я рассказала ему анекдот, подергала за рукав и даже переключила радио на классику. По фиг! Зэк пялился на девицу, как на НЛО, – с отвисшей челюстью и остановившимся взглядом.

Всю дорогу он врал, что его заинтересовала реклама на той стороне улицы. Ага… На той стороне у нас химчистка и зубоврачебный кабинет.

В ночном клубе мне не понравилось: грохот, спиртом воняет, как в вытрезвителе… Зэк посадил меня на диванчик и ушел с кем-то здороваться. Его тут же облепили малолетки. Одна – с волосами как китайская вермишель – даже целоваться полезла. А я сидела в своих суперменских трусах под юбкой дура дурой.

Зэк звал меня танцевать, подносил зажигалку… Я сбежала от него в туалет. Видеть никого не хотелось.

– Интересно, зачем Зэк мамашу свою притащил? – послышался голос из кабинки.

– Она у него из какого-то новозеландского Зажопинска, – отозвались рядом. – Вот Зэк и показывает ей Америку.

Когда я – в настроении «пипец котенку» – вылетела из туалета, навстречу мне вырулил Джош.

– Теть, а чего ты тут делаешь?! – заорал он. – Мне мама говорит, что тебя теперь на молоденьких тянет. А где этот твой… Хрен Марджовый?

Получив сумочкой по роже, он обиделся.

– Ну что ты сразу дерешься? Не нравится хрен, пусть будет морковь. Любовь-морковь.

Я вела себя хорошо. Я взяла себя в руки и сказала Зэку, что у меня болит голова. Он отдал мне ключи от машины.

– Ты не беспокойся, меня кто-нибудь из ребят подкинет.

Ага, не беспокойся! В последнее время я только и делаю, что беспокоюсь.

Зэк – хороший мальчик. С ним весело, он умненький, у него чудесный мальчишеский затылок и шея, еще не заросшая самцовым жиром. Он как щенок, которого хочется прижать к груди.

Но у нас нет будущего. Мне будет шестьдесят, а ему только сорок; я буду принимать таблетки от маразма, а он – виагру. И виагра наверняка будет не для меня. Заранее не могу этого простить.

На сто первом фривее за мной увязался дорожный патруль. Я видела его в зеркало заднего вида: мотоцикл с мигалкой, шлем, гусарские сапоги. Только штрафа мне и не хватало для полного счастья.

Я свернула на обочину. Патрульный подошел ко мне.

– Добрый вечер, мэм. Вы знаете, что вы гнали под девяносто миль?

От расстройства я начала врать первое, что пришло на ум:

– У меня в машине живет мышка, и я все никак не могу ее поймать. Она шмыгнула под педаль газа, ну я и прижала ее к полу.

Офицер вздохнул:

– Но мышка все-таки сбежала.

– Да, сэр.

Я заглянула в патрульные глаза: «Дяденька, отпусти ты меня Христа ради! А то я кого-нибудь убью на хер по дороге!»

Он достал штрафную квитанцию.

– Где историю-то выудили? Из Интернета?

– Сэр, у меня такой день поганый выдался…

Самое удивительное – он меня отпустил. Сказал, что у него тоже сегодня все наперекосяк.

Я ехала домой и думала: как это прекрасно, когда тебя понимают дорожные патрульные! Еще бы самой себя понять…

Из суперменского комплекта я сделала новогодний костюм для Ронского-Понского. Из чашечки от лифчика вышла отличная шапка, а из трусов с плащиком – плащик. Остаток вечера я запускала в полет Супермена: от комода до кровати. Супермен сначала покорно летал, а потом обоссал управляющего полетами.

Золотой теленок (мемуары)

После развода № 2 я ощущала себя, как раненный в попу боец: вроде никакой важный орган не задет, а все равно ни сесть, ни лечь, ни хвостом покрутить.

Пока я была в Африке, Макс несколько раз перезванивал мне домой и интересовался, жива ли я. Слушая записи на автоответчике, я волновалась. Мне надоело страдать и искать смысл жизни. Я хотела приключений.

О Максе я знала только то, что он живет в Сан-Франциско и что у него есть деньги. Впечатлений от ночи «любви» у меня почти не осталось: в такие минуты думаешь не о том, с кем мстишь, а о том – кому.

Целую ночь я размышляла: перезвонить? Не стоит? К утру я допридумала все неизвестные и решила, что с Максом стоит зажечь.

Проверив определитель номера, я набрала его телефон. Мне ответила молодая женщина:

– Корпорация National Petroleum Projects. Офис Макса Уорнера.

Я положила трубку. Несколько дней назад я читала в «Тайм» интервью с мистером Уорнером, вице-президентом одной из крупнейших нефтедобывающих компаний Америки.

– Твою маму! – охнула Леля, когда я рассказала ей о случившемся. – Так ты что, переспала с миллионером? А потом он тебя еще и гулять звал?!

Вечер мы потратили на подсчеты Максовых доходов.

– Понесло ж тебя в эту Африку! – стонала Леля. – А вдруг он уже передумал?

Я и сама боялась этого «вдруг». У меня было ощущение, что перед моим носом пронесся ШАНС и я его проморгала.