Ядерный Ангел - Астахов Андрей Львович. Страница 15

– И вы верите в этот вздор?

– Мне приходилось видеть трупы людей, ставших жертвами нахттотеров. У всех у них были раны на горле и почти стопроцентная кровопотеря. Кроме того…

– Что?

– Я слышала, что нахттотеры устраивают мистические оргии, на которых…. Вобщем, людей они едят.

– Прямо исчадия ада, эти ваши обесцвеченные нацики.

– Вам смешно, да? А люди в автономиях, ложась спать, трясутся от ужаса и мечтают только об одном – проснуться утром. И это повторяется каждую ночь.

– Теперь вы можете их не бояться, – заявил Тога с подкупающим апломбом. – Алексей большой специалист по борьбе с вампирами.

– Вы шутите, Тога, – сказала Алина. – Или в вашем мире…

– Алина, вы все время говорите «мы», – сказал я. – Кого вы имеете в виду?

– Извините, но я… я слышала ваш спор, стоя за дверью, – Кис красивым жестом убрала упавшие на лоб волосы, виновато улыбнулась. – Вы так кричали… Теперь я знаю, что вам можно доверять. Я хочу, чтобы вы встретились с одним человеком. Он может рассказать вам больше, чем я. И он скажет вам, что делать дальше. Вы готовы нам помочь?

– Не просто готов, – я почувствовал, что у меня будто крылышки прорезаются. – Я с вами до последнего вздоха.

– И я тоже, – добавил Тога.

– Хорошо. Сейчас давайте я вас покормлю, а потом продолжим наш разговор.

– Значит, друзья? – Я, чуть живой от радости, протянул Кис руку.

– Друзья, – она улыбнулась, коснулась моей руки кончиками пальцев. – И товарищи по оружию.

Кис сварила для нас суп из армейских концентратов, и мы втроем пообедали. Я несколько раз пытался завести разговор о делах, но девушка советовала запастись терпением. Лишь после обеда она заговорила о главном.

– Сейчас четверть третьего, – сказала она, посмотрев на свой пасс. – Мне нужно идти, готовить бумаги для Штаубе. Ровно в три, Алексей, вы выйдете из дома, свернете направо и дойдете до конца улицы. Там увидите двухэтажный дом с красными стенами, на первом этаже дома расположен магазинчик. Подойдете к хозяину магазина и скажете, что хотите купить настоящую имбирную водку. Он покажет вам бутылку с синей этикеткой. Вы скажете, что вам нужна водка в бутылках с красной этикеткой. Хозяин объяснит вам, что делать дальше.

– А я? – спросил Тога.

– Вам лучше оставаться тут. Все запомнили, Алексей?

– Да. Мы еще увидимся с вами?

– Возможно. Удачи вам.

Кис быстро накинула форменную куртку и вышла из квартиры. Мы с Тогой переглянулись.

– Понял теперь? – спросил меня Тога с упреком. – «Предатель я, предатель!» Паникер ты, вот ты кто.

– Слышь, Тога, я будто заново родился, – Честное слово, я был готов расплакаться от счастья. – Почему все так происходит, а?

– Вот уж не знаю. Сейчас бы чаю попить.

– Что ты там за ересь порол про вампиров? Какой я тебе специалист по борьбе с ними?

– Девушка тебе верит. Нельзя лишать ее веры. И еще, она тебе нравится. Нравится ведь?

– Такая девушка не может не нравиться. – Я помолчал. – От нее свет какой-то идет.

– Леха, Леха, а я и не думал, что ты такой бабник.

– Это плохо?

– Да нет, нормально. Мне Алина тоже понравилась.

– Собираешься поухаживать? – Я внезапно почувствовал ревность. – Так и скажи, чтобы я не лез.

– Я вижу, что ты на нее крепко запал. Нет уж, не буду вам мешать. Но по-моему, ты ее не интересуешь.

– Вот как? И с чего ты это решил?

– Не знаю. Интуиция.

– Знаешь что, Тога? Открой свой лаптоп, включи его и морочь ему жесткий диск. А с Алиной позволь разбираться мне.

– Успехов, – ответствовал Тога и открыл ноутбук.

Я не стал доставать его разговорами, просто лег и попытался расслабиться. Я пережил, пожалуй, самый страшный день в жизни, но теперь у меня была надежда. Осталось только дождаться трех часов и сделать то, о чем говорила Кис.

Нет, ну какая девушка эта Кис! Я внезапно подумал, что Алина очень похожа на Вику Караимову. Такие же темные тяжелые волосы, лучистые карие глаза, тонкий носик, пухлые губы. Внешнее сходство налицо, может быть, именно поэтому Алина так меня поразила с первого взгляда. Но…

Я представил Алину Лукошину рядом с моим счастливым соперником Русланчиком и понял, что такой альянс просто невозможен. Они духовные антиподы. Мир Русланчика – это мир материального обладания, толстых пачек зеленой наличности, обильных застолий с бухлом, дорогих кабаков и саун с девочками, радостей плоти и погони за новыми удовольствиями. Мир, где презирают всех, кто беднее, слабее, кто живет другими идеалами. Где всех, кто не может похвастаться высокими доходами, снисходительно вопрошают: «Если ты такой умный, то что же ты такой бедный?» Мир Кис – это ставший реальностью фашистский «новый порядок». Это власть подонков и расистов вроде герра Штаубе, голод, разруха, всеобщее сумасшествие, беспросветная жизнь в одном шаге от смерти, постоянная борьба за выживание. Это мир, в котором открыто торгуют наркотиками, детьми, рабами и человечиной. То, что случилось со мной в комендатуре, лишний раз дало мне понять, как тяжело в этом мире остаться человеком. Таким, как учитель Лукошин, как несчастный Иван Шумилин. И в этом мире совершенно другие ценности. Алина-Кис никогда бы не купилась на руслановские большие бабосы и на понтовую немецкую тачку. Немецкую, опять же. Она не такая, как Вика. Внешне они похожи, но суть у них разная. По-другому и быть не может: одна родилась и выросла в благополучном мире, вторая напоминала мне одинокий цветок на ледяном ветру. Чем больше я сравнивал Вику и Кис, тем больше удивлялся тому, что когда-то был безумно влюблен в Вику. Да, меня поражала ее красота, ее грация, ее изысканность. Но я не видел – или не хотел видеть, – ее алчности, ее стремления на халяву хапнуть от жизни побольше благ, продать себя подороже и в итоге обзавестись брачной печатью в паспорте, этим главным знаком женской состоятельности, денежным и престижным супругом, дорогой машиной, уютным еврогнездышком и всеми возможностями для того, чтобы холить и лелеять себя, любимую, радоваться жизни, в которой фитнес-клубы, шоппинги, туры по иноземным курортам и пьянки в гламурных заведениях гораздо важнее, чем маленькие радости совместной жизни искренне любящих друг друга людей – радость пробуждения по утрам в одной постели, совместного завтрака, бесцельных, но таких поэтических прогулок по вечерним улицам, радость маленьких домашних праздников с пахучей выпечкой, крепким чаем и визитами друзей. Я усмехнулся, вспомнив, как вкладывал в почтовый ящик Вики стихи Вийона и вирши собственного сочинения, а она намекала мне, что ждет от меня более существенных подарков. Я, глупый романтик, совсем забыл то, о чем с циничной прямотой пела когда-то Мерилин Монро – бриллианты лучшие друзья девушек. Бриллианты, не стихи.

К счастью, я узнал о Большой Ойкумене, в которой, как оказалось, далеко не все девушки похожи на Вику Караимову. Да и там, в России, скорее всего, было так же, просто я не на тех девушек смотрел и не за теми ухаживал. Или все дело в том, что я сам изменился?

Один мой знакомый, талантливый художник, однажды показал мне свои картины. Помню, одна картина меня просто шокировала. На ней был изображен одинокий плачущий уродливый ребенок, прижимающий к груди не менее уродливую тряпичную куклу. Один, в темной грязной комнате, обвешанной кривыми зеркалами, в которых отражался только он, и эти зеркала делали его еще уродливее. Я тогда спросил парня, зачем он написал такой ужас, а он мне ответил: «Хотел сказать, что мир таков, каким мы его видим. Задумайся, что мешает этому малышу перестать плакать, выйти из этой комнаты, выбросить нахрен эту мерзкую куклу? Наверное, ничего. Но он этого не делает. Вот в чем подоплека кошмара».

Может быть, провалившись по воле Вторженца в новую реальность, я вышел из темной комнаты под названием «Бестолковая жизнь филолога Алексея Осташова»? Увидел, наконец-то, что я впустую тратил свою жизнь? Понял, что я достаточно взрослый для того, чтобы перестать держать у сердца сломанную игрушку по имени Вика Караимова?