Освобождение шпиона - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 25

— Во дает! Прикольно! А мой батя говорил, все че­ченские войны из-за нефтянки! — подал голос упитан­ный киберпанк в черных очках.

— Не перебивай, хорек, — сказал Бруно и забрал у ки­берпанка остатки бутерброда. — Так вот. Я чешу в за­тылке, мне, с одной стороны, по приколу, конечно, а с другой, не очень-то я верю в эти сказки про горское зо­лото... Тут дверь джипа распахивается, и рядом со мной садится красивая баба. Я ее сразу узнал, ну... балерину эту. Вы ее тоже все знаете, такая...

Бруно примерно обрисовал руками, какая из себя балерина.

— Села, придвинулась ко мне, дышит. Смотрит умо­ляюще. Бруно, говорит, мне Амирыч все простит, даже измену. Он не простит одного: если я не смогу угово­рить тебя пойти с ним. Готова, говорит, на все, даже... Стоп, стоп, говорю. Никаких «даже». Я люблю краси­вых баб, и бабы меня любят, актрисы всякие и балерины, с этим проблем у меня нет. Но ебать девушку моего друга я не стану, у меня принцип такой, и не уговари­вай. Она в слезы, конечно, ну а мне что теперь? Твоя взяла, говорю, Амирыч, закидываемся завтра с утреца, и чтоб не опаздывать...

Юноши с вежливым интересом слушали болтовню Бруно, иногда незаметно толкая друг друга локтями в бок: во дает, а? Кто-то даже заказал ему отбивную. Но постепенно, постепенно компания вокруг столика рас­сасывалась. Упитанный киберпанк, оставшийся без бу­терброда, тоже в конце концов заскучал и перешел за столик к Крюгеру и компании.

— Притоптал меня этот болт урезанный. Спаму на­гнал, не продохнуть, — пожаловался он.

— А что он гонит? — спросил Крюгер.

— Да про всякие дела. Про Амирыча какого-то... Как они клад чеченский искали под Кремлем...

— Чеченский клад... под Кремлем, — Крюгер весело задрал брови. — Остроумно. Кругом одни чеченцы!

— Так и есть. И с Вампирычем они почти тезки, — выглянул из-под челки Айва. — Амирыч — Вампирыч. Может точно твой родственник, а, Вампирище?

На что Вампирыч ответил с достоинством:

— Не-е. Он же этот, похоже... «черный». У меня в родне «черных» никого нет. Отец бы застрелился сразу, вы что.

— А дед твой, который за бабушкой с ружьем гонял­ся? — не сдавался Айва. — Натуральный отморозок! Он же террорист отпетый!

— Так он алкоголик был, — терпеливо пояснил Вам­пирыч. — На этой почве и гонялся. Это разные вещи. А чечены водку не пьют, я слышал...

— Ага! Вот Ресничка, например, не пил! И дружки его! — Айва радостно оскалился. Ему нравилось уе­дать Вампирыча. — Они сюда приходили в нарды по­играть!..

Молчавший до сих пор Рыба вдруг вспомнил что-то, оторвался от стакана:

— Погодите. Амирыч, Амирыч. Это который? Желез­ный, что ли? Амир? Который метро взорвать хотел?.. Слышь, Дозер, про какого Амирыча речь?

Упитанный киберпанк, которого назвали Дозером, неуверенно пожал плечами.

— А чего? Какое метро? Я не в курсах как бы...

— Ну, ты даешь! Телек не смотришь, что ли? - возму­тился Рыба. - Там только и разговору, что про наше род­ное ФСБ, которое предотвратило крупный теракт в ме­тро! Никаких подробностей не говорят, но, по слухам, вроде какого-то Амира Железного замочили, боевика наперченного.

Дозер почесал в затылке, протянул уныло:

— Да-а... Погано тут у вас в матрице. Взрывы, блин, ФСБ, теракты какие-то... Скучна-а.

— ...все из золота, натурально. И потолок тоже. Вот, говорю ему, привел. Теперь адью, у меня в девять дело­вой ужин. Амирыч на колени, говорит: что хочешь про­си, Бруно, только не оставляй меня теперь, я ведь об­ратной дороги не найду!.. О-о, ё-мое, думаю, накрылся мой деловой ужин. Но дружба дело такое, и я сам чело­век такой — раз сказал, значит все...

Из всех слушателей за его столиком в конце концов осталась одна черно-розово-бледная девица с личиком, застывшим в гримасе крайнего удивления. Она изрядно перебрала «иаду». Но несколько минут назад к столику тихо подсели еще четверо молодых людей и стали вни­мательно слушать. У одного из них были накладные клыки, которые он то и дело демонстрировал, задирая верхнюю губу. Бруно хмурился и оскаливал в ответ крупные желтые зубы. Однако рассказ продолжал, уже не в силах остановить поток собственного красноречия:

— И тут из коллектора слышу: э-эй, братья-а! Это кричит кто-то нам. Братья какие-то объявились, зна­чит. Какие,.думаю, мы вам, бл..дь, братья!.. Но ниче­го, мне-то в разных переделках бывать доводилось, я говорю Амирычу: так, фонари гасить! Ходу! А его лю­ди со страху обнюхались, морды все в порошке, ну и рюкзаки сразу с плеч, а там у них - стволы!.. И - по­ливать по коллектору! Ого, думаю, серьезно они к этому делу подошли, за золото свое во как беспокоят­ся!.. А оттуда, с той стороны, только два выстрела. Дыц-дыц. И Салиху сразу ногу пополам. Профессио­нально дыцнули, с толком...

В какой-то момент у Вампирыча отъехала вниз че­люсть и едва не вывалились накладные клыки. Айва то­же как-то забеспокоился, захрустел своей челкой. Рыба с непонимающим видом открывал и закрывал рот, явно собираясь что-то ляпнуть. Крюгер с силой наступил ему на ногу под столом: молчи!

— ...Чечены в панике, мечутся, что делать не знают. Они ж только взрывать и стрелять умеют, а тут стрелять не в кого, ушли те братья. Поагукали нам и смылись. Так, говорю, Салиха на спину, и уходим скорее, ему срочная помощь нужна. А Амирыч встал передо мной, башкой качает: нет, говорит, теперь я просто так не уй­ду, я Кремль взорвать хочу...

Плавно льющийся рассказ прервался.

— Слышь, мармеладка, закажи мне чего-нибудь! - рявкнул вдруг Бруно на девицу. - Битый час тут перед вами распинаюсь, горло пересохло тарахтеть! Хочешь слушать дальше — наливай!

Девица испуганно дернулась, словно ее разбудили, захлопала накрашенными ресницами. Крюгер сказал ей: «Тш-ш», сам подозвал официанта, попросил бутыл­ку коньяку.

— Сейчас принесут, — сказал он Бруно. — Вы расска­зывайте, нам очень интересно.

— Да, рассказывайте, рассказывайте, — заерзал по стулу Вампирыч. — Складно у вас получается про все это...

— И без тебя знаю, что складно, дылда, — Бруно с до­стоинством высморкался в салфетку, швырнул ее на поднос официанту, который принес коньяк. Схватил бутылку, внимательно изучил этикетку, проворчал что- то под нос, вылил ее почти всю в чей-то бокал с остат­ками пива, жадно отпил и сморщился.

— Ну вот, значит... Чего, это... Кремль, говорит, хочу взорвать. Не уйду, пока не взорву. Я ему: кинь дурное, Амирыч. Грузи «рыжуху» по-быстрому, Салиха на спи­ну, рвем когти...

Бруно широко зевнул, окинул осоловевшим взгля­дом Крюгера и компанию, побарабанил пальцами по тугому животу.

— Ну, а он на меня: не мешай, говорит, прочь с до­роги, кончу на месте... - пробормотал карлик сон­ным голосом. — Сколько там у них стволов... Восемь, кажись. Вот все восемь на меня в упор. Прости, гово­рит мне Амирыч, но я в первую очередь чечен, а по­том уже чей-то друг. Я, говорит, обманул тебя, я с са­мого начала хотел Кремль взорвать, а золото мне пох.., как и тебе. Поэтому прощай, говорит, Аллах акбар, увидимся на том свете... Ну, а я что? Мне ничего больше не оставалось... Ах так, говорю. Ну, не оби­жайся тогда, Амирыч. Отобрал ствол у того, кто бли­же всех стоял. Перестрелка, то-сё. Короче, положил всех, глянул на часы: без двадцати девять. Накрылся, думаю, мой деловой ужин, теперь уже точно... Ну, и все такое.

Он молодецким глотком опустошил бокал, с грохо­том поставил его на стол и встал.

— Так вот, дылды. Я пошел, короче.

— А золото? — очень вежливо спросил Вампирыч. - Вы говорили, там золота полно было... И что с ним?

— A-а, золото... — Бруно задумался, состроив звер­скую гримасу. Но думать ему было уже лень. — А хуй его знает!

Он махнул рукой.

— Про золото я придумал. Нечего уши развешивать, дылды!

Черно-розовая девица потрясенно икнула.

— Да заливает он все! — возмутился Рыба. - Амир Железный перед ним на коленях ползал! Щ-щас пове­рил!

С Бруно мигом слетело сонное настроение. Он обо­шел стол, развернулся к Рыбе, подвигал плечами и го­ловой, как бы разминаясь перед боем.