Мой ангел злой, моя любовь…(СИ) - Струк Марина. Страница 72

— Но это не с вестями о Петруше? — спросила она тогда, обеспокоенная, и дворецкий ее заверил, что по-прежнему о молодом барине ничего не знают, что лучше бы барышня в образную пошла да попросила бы за брата Господа и всех святых. Но все же странным показался ей тот визит ночной, тем паче, что уезжал доктор из Милорадово в одиночестве, как заметила Анна после из окна своих покоев. А никаких гостей, никаких новых лиц следующим утром в усадьбе не было.

— Папенька, папенька…. Мне страшно, — вдруг прошептала Анна отцу, сама толком не понимая, чего именно боится. Страх стал извечным спутником в последнее время, а тревоги, казалось, даже ночами не покидали ее душу. Боялась всего — и худых вестей, и появления французов в имении. До них еще только слухи доходили, как ездили отряды по окрестным землям, выкупая у помещиков продовольствие для армии и лошадей. Кто-то соглашался и продавал, кто-то отказывался, и в этом случае только от воли командира фуражиров зависело, чем обернется этот отказ.

А еще Анна помнила, как более седмицы назад приезжал к ним один из дворян уезда, что, как позднее узнали домашние, вошел в образованный французами муниципальный совет, который после буквально выбежал на крыльцо, на ходу поправляя ворот сюртука, приглаживая чуть растрепанные волосы. Ему следовал крик Михаила Львовича, который приказывал лакеям «гнать в шею предателя», призывал «выкинуть за ворота усадьбы с позором». Тогда только ленивый не выглянул в окна на этот крик, даже Марья Афанасьевна подошла с помощью Марии, чтобы взглянуть, что происходит во дворе, и отчего такой шум в усадьбе.

— Вы не понимаете, Михаил Львович…. Раз так сложились обстоятельства…, - растерянно говорил член новообразованного муниципалитета. — Если быть по-хорошему с ними… on nous epargne [323] …

— Уезжайте, Христа ради, покамест я на грех не решился! — горячился Михаил Львович. Он уже стоял на крыльце и грозил кулаком в сторону перепуганного дворянина, что спешно спрятался при его появлении за широкую спину кучера. — Служить неприятелю! Мне?! Тому, кто едва жизнь не положил в младости лет за императрицу Екатерину-матушку и Россию! Я не боюсь живота положить за землю свою и не трясусь за мошну или стены.

— Arrangez-vous comme vous pourrez [324], - отозвался его оппонент из-за спины своего холопа. — Только я бы на вашем месте призадумался о судьбе тех, кто не готов положить живот ради пустой ныне бравады. О девицах бы подумали, Михаил Львович! Нам ныне о близких думать, коли не сумел император своих детей от супостата защитить!

— Вон! — завопил Михаил Львович и, вырвав метлу из рук дворника, что подметал листья с крыльца, подбежал к коню, запряженному в коляску и ударил того по боку. Еле отпрыгнул в сторону, когда тот резко рванул с места, увозя от дома коляску. — Вон с моих земель!

Михаил Львович промолчал о том происшествии за последующим обедом, на котором его так и буравили любопытными взглядами домашние, но молчали, уважая волю хозяина не говорить о том. Успокоились вскоре, забыли о том, а Марья Афанасьевна даже похвалила соседа при разговоре с Анной, говоря, что только сильный духом способен ныне не поддаться соблазнам, кои всегда ходят подле души человеческой.

— Все будет хорошо, душа моя, — ответил Михаил Львович на ее тихий шепот, пытаясь своей лаской унять ее страхи, разогнать прочь тревоги, и Анна попыталась отогнать прочь и дурные мысли, и неприятные воспоминания. Она была приучена думать, что отец как глава семьи ведает, что делает, что его действия негоже обдумывать и уже тем паче говорить о тех. Потому не стала спрашивать ни о странных визитерах, которых видела в одну из ночей, ни об отсутствии холопов в селе и в усадьбе.

Все, что ее, как хозяйку имения, должно волновать ныне — подготовка запасов к зимней поре, только это. Правда, рук рабочих не хватало на многое, и ей порой приходилось даже самой в кухню и коптильни ходить, чтобы разумно расставить дворовых на работы. Прибавилось хлопот и от того, что Михаил Львович отдал распоряжение пустить в этот раз большую часть голов на скотном дворе под нож, чем обычно. И, бывало, Анна с ног валилась от усталости вечерами после целого дня хлопот. К тому же барышни, как и обещали доктору Мантелю, усердно готовили корпию для раненых пленных, разрезали старое постельное на полосы для перевязки.

К тому же помимо болезни Марьи Афанасьевны, от которой та с трудом оправлялась ныне, хворь уложила в постель и мадам Элизу, лишая Анну помощницы в хозяйских делах. С трудом справлялись ныне с Иваном Фомичом на заготовках, даже казачков усадили резать капусту и перебирать садовые плоды и поздние ягоды. Нет, определенно думать в ту пору о том, кто иногда приезжает ночами в Милорадово, и отчего внезапно вспыхнул сарай с заготовленным сеном на дальнем лугу, а после сгорел и амбар с частью обмолотого зерна, не было ни желания, ни сил. Так и заявила она одному из членов муниципального совета, из купцов Гжатска, что прибыл следующим же утром после пожара в Милорадово вместе с отрядом французских фуражиров. Ее в тот день позвали из кухни, когда она наблюдала за засолкой капусты. Позвали спешно — даже не успела поправить платье да заправить в узел на затылке, выбившиеся локоны.

— Знать, не ведаете ровным счетом ничего о том происшествии, барышня? И не видали никого из незнакомцев окрест? — хитро щуря глаза, говорил купец, поглаживая широкую бороду. Он-то приучен годами торговли читать ложь или недоговорку какую в словах своих собеседников и ныне ясно видел, что и отец, и дочь лгут ему. — И отчего только амбар заполыхал огнем, как только тот был отдан в распоряжение муниципалитета? Отчего именно в сей момент?

— Ведать того не могу, — пожал плечами Михаил Львович. — Я согласно приказу муниципалитета подготовил то зерно и корм для лошадей в ваше пользование. Все по требованию совета, подчинился приказу тотчас как получил его давеча. Кто уж не доглядел за амбаром да сараем тем, не моего ума дело… У меня нынче столько людей в леса в страхе перед французами убежали, что только с Божьей помощью смогу с урожаем завершить в этом году. О себе должен думать ныне, уже простите меня за то. О себе! Чем свой скот кормить буду зимой этой? Я ведь не имел намерения и других персон взваливать на плечи свои. Вы ведь торговый человек — знаете, что везде аккуратный счет нужен. Planification [325]!

При этом слове поднял вверх указательный палец Михаил Львович, и у купца отчего-то сложилось впечатление, что вид глуповатого на вид помещика лишь обманка и только. Он поерзал в кресле, взглянул в окно на французов, что стояли возле лошадей, спешившись у подъезда дома, а потом снова взглянул на помещика и его дочь.

— Нешто мы нехристи какие? Договор ведь с французами есть платить за взятое у населения, — тихо проговорил купец. — Отчего не пожалели добро-то свое? Деньгу бы получили хорошую.

— Я пожалел, — коротко ответил Михаил Львович. — Я пожалел. А вот за иного отвечать не могу, права на то не имею. Говорят, ездят по лесам люди какие-то да спуску французу в этих местах не дают. Вот с них и спрос ныне, а я честно отдал и зерно, и сено муниципалитету. Даже имя мое стоит в бумагах. Мне скрывать нечего. Даже вон дочь позволил спросить о том, хотя мог бы и запретить вам сей допрос.

— Помилуйте, — поднял ладони вверх купец, снова хитро щуря глаза. Он знал не понаслышке, что Шепелев был предводителем уездного дворянства до прихода французов, и что многие окрест могут последовать его примеру. Оттого и понимал, насколько важно именно с него получить хотя пуд. Чтобы и остальные знали о том. Хотя бы шерсти клок с паршивой овцы, чтобы другие в отаре были покойны, когда будет стрижка.

— Помилуйте, какой допрос! Верю вам, ведая вашу честную и благородную натуру по словам знакомцев ваших. Выдайте мешок зерна и полтелеги сена сверх того, что требовалось от вас, господин Шепелев, и разойдемся по мировой. До конца месяца не увидите фуражиров, слово купеческое в том!