Полведра студёной крови. (СИ) - Хватов Вячеслав Вячеславович. Страница 16

— …я мог бы убедить твоего дядюшку отказаться от имущественных претензий.

— Это не поможет, — покачала Оля курчавой головой. — Как только ты уйдёшь, он заберёт нашу ферму.

"Ферма" — забавное определение для зверинца. Хотя, в остальном девчонка права. По всем понятиям опеку над сиротами должен получить дядька. Или тётка. Смотря, кто больше даст на лапу местному царьку. Ведь за племяшками немалое приданное. Но и понятия здесь — не главное. Берёт тот, кто имеет силы взять. Владеет тот, кто имеет силы не отдавать. Можно заставить дядю Степана переписать на Оленьку хоть всё его имущество, с последующей отправкой подписанта в небытие. Но, если оставшиеся родственнички не идиоты, богатая девочка Оля отправится следом за дядей без промедления, и всё вернётся на круги своя. Геноцид — эффективное профилактическое средство, но дорогое и требующее длительно курса приёма. Тут надо действовать быстрее, тоньше…

— Когда, говоришь, тётка ваша вернётся?

— Через неделю только. Не успеет она…

— Думаю, я смогу сделать проблему отъёма твоей собственности наименьшей для Дяди Стёпы. А там уж и правильная опекунша подтянется.

— Как?

— Уж что-что, а проблемы я создавать умею, поверь.

Дорога до Березников особых проблем не доставила. Не считая волчьей стаи, преследовавшей нас ночью, но бздящей нападать из-за Красавчика, всё прошло гладко. Оля говорила, когда я велел говорить, и затыкалась, когда я велел заткнуться, а потому мы отлично поладили.

Пытливый детский ум, казалось, впитал всю информацию о Березниках, какая только была ему доступна. Оно и понятно — единственный большой город… нет, единственный город на сотни километров вокруг их занюханной фермы, где Ольга родилась и выросла, откуда, по её словам, выбиралась считанные разы. И это — самые яркие впечатления её недолгой жизни. Чёрт, да моё детство было счастливее. Не удивительно, что Березники стали для Оли сказочной страной, а реальные сведения неразрывно переплелись с городскими легендами и плодами собственной фантазии.

Из восторженного повествования своей нанимательницы я понял, что Березники — город невероятно огромный, а людей в нём сотни тысяч, если не миллионы. На каждом шагу по его широким улицам путника поджидают чудеса, и просто удивительные вещи случаются ежеминутно. Но далеко не все жители сказочных Березников счастливы. И основная причина тому — некие эфемерные, но от того не менее жуткие и демонические субстанции под именем Азот и Уралкалий. Древние чудовища, убитые "анериканскими" ракетами в незапамятные времена, и после смерти отравляли жизнь сказочному городу. Азот насылал тучи раков-убийц, а Уралкалий утягивал под землю целые улицы и отдавал их на растерзание неведомым тварям, обжившим его тёмную сырую могилу. Были в Березниках и свои достопримечательности, несмотря на общую сказочность, к коим относились: публичная библиотека, рынок в здании ДК металлургов и, конечно же, арена, разместившаяся там, где ей самое место — в Драматическом театре. По большей части на арене проводились кулачные бои — зрелище унылое, но позволяющее непритязательной публике скоротать время между субботними представлениями. Вот уж там-то, с Олиных слов, было на что посмотреть: собачьи бои, травля крупных тварей мелкими, смертельные схватки среди представителей хомо сапиенс, и, разумеется, гвоздь субботней программы — венец эволюции против богомерзкого мутанта. Олин папка яростно болел за венцов, но частенько оказывался наёбан судьбой-злодейкой. В чемпионах последнее время ходили всё больше богомерзкие. А это означало, что объём будущих продаж неуклонно снижался. Приходилось барыжить дешёвым ширпотребом, мрущем на разогреве, а отловленные "машины смерти" томились в домашнем зверинце, ожидая пока сдохнет действующая звезда арены и прожирая дыру в семейном бюджете.

В общем, если абстрагироваться от детских преувеличений, Березники представлялись хоть и немного мрачным, но вполне культурным современным городом… пока мы к полудню вторых суток не достигли его границы.

— Пру-у, — натянул я вожжи и поднялся в полный рост, стоя на телеге, чтобы лучше разглядеть развернувшуюся перед нами картину. — Что тут случилось, дьявол его подери?

— Уралкалий, — прошептала Оля. — Одна из его могил. Надо ехать. Ненужно стоять здесь долго.

Лежащий позади Красавчик поднялся и настороженно засопел.

Я видел немало воронок, могу легко определить мощность заокеанского подарка и тип взрыва, но такое узрел впервые. Глубокий относительно небольшого диаметра кратер расползался во все стороны уродливыми трещинами, словно пробоина в стекле. Кое-где трещины расширялись, образовывая чёрные зевы провалов, от которых ползли новые нитки. Бетонные развалины вокруг кратера покосились, теряя опору в ожидании своей очереди на путешествие к центру Земли.

— Ну же, едем, — повторила Оля умоляюще.

— Да, — передал я ей управление, — рули.

Моя проводница тряхнула поводьями, и переминающиеся с ноги на ногу лошади без промедления пустились прочь от странной воронки.

— Это всё шахты, — туманно пояснила Оля.

— Шахты?

— Ну да. Отец говорил, тут кругом шахты, всё изрыто. Даже под самим городом.

Конечно, калий… Похоже, трудолюбивые рудокопы слегка увлеклись выемкой полезных ископаемых из недр планеты. И воронка — вовсе не воронка, а всего лишь провал грунта над пустотами, образовавшимися старанием жадных и недальновидных охотников за удобрением. В самом деле, с чего бы ебашить ракетами по калийным месторождениям.

— С чего бы ебашить ракетами по калийным месторождениям? — озвучил я свою гениальную мысль спутнице.

— А? Каким…?

— Ты сказала, что здесь упали американские ракеты. Это от них воронка?

— Нет, — покачала Оля головой, нахмурившись, — я так не говорила. Ракеты упали на "Азот", а тут "Уралкалий". Какой ты бестолковый, мутант.

Хуясе! Это я же ещё и бестолковый. Говорить по-русски научись, мяса кусок! — подумал я, молча глядя на не в меру самоуверенного ребёнка, но высказываться не стал, решив, что в следующий раз просто отрежу язык.

Чем дальше мы продвигались, тем зловеще становилась картина. Постепенно лес, редея километр за километром, полностью уступил место мёртвой растрескавшейся земле. Тропа петляла между чёрными провалами, становясь уже с каждым ударом копыт. Кое-где приходилось спешиваться и везти напуганных кляч под уздцы, чтобы те не оступились на этом зыбком пути. Ещё не видя "Азота", я с готовностью поверил бы, что ядерный удар нанесли, всё же, именно здесь, причём совсем недавно. Но недоросль-краевед снова разубедила меня, ловко манипулируя загадочными выражениями: "шламонакопитель" и "солеотвал". Не знаю, что эта хуйня означает, но, по всему судя, ничего хорошего. И это ничегохорошее, будучи разнесенным ударной волной по округе, превратило и без того не слишком плодородный слой суровой северной почвы в безжизненную пустыню, а сейсмический эффект обрушил грунт в многокилометровые шахты. Вуаля! Ад на Земле готов. Сатана, трясясь от зависти, листает списки в поисках авторов проекта.

Да, человек — удивительное существо. Как-то читал статейку одного довоенного философа, где тот сравнивал человечество со смертоносным вирусом, поразившим пациента-Землю. Занятно, но не верно. Не хватает основного компонента — эпидемии. Вирус распространяется, оприходуя всё новые и новые цели. Зараза-человечество летит по просторам вселенной, пожирая на своём пути галактики, глотая целиком звёздные системы! Ух! Аж оторопь берёт. Я был бы горд стать микробом такого вируса. Но нет. Странное существо, облепившее Землю, как лишай, едва не пожрало само себя вместе с носителем. Это даже тупее, чем обычный паразитизм. Каждый вид подчиняется общему непререкаемому закону — выжить любой ценой. Но только не человечество. Плывя на утлом плоту посреди океана-космоса, оно умудрилось разжечь громадный костёр и устроить вокруг него пляски. Теперь костёр затух, но пляски на прожжённом обугленном плотике продолжаются, и он вот-вот перевернётся. Заботит ли это плясунов? Да ничуть. Может, так задумано природой? Может, прочухав опасность, вселенский разум запустил механизм самоуничтожения ебанутого человечества? Решил дать шанс другим видам? Что ж, если так, я с радостью помогу.