Правда об «Орловском инциденте» - Нойманн Клаус. Страница 22

Показывая девочкам, как пользоваться револьвером, Маша окончательно приняла реальность, какой бы бредовой та не была. Мёртвые, значит мёртвые. Уезжать из города, значит уезжать. Она ещё не думала, как выбираться, и куда ехать, но была уверена, что у неё всё получится.

Это спокойствие сопровождало её всю дорогу от разрушенного Гак-клуба до многоэтажки. Она не шарахалась от мертвецов, как другие девчонки, а спокойно их обходила, и так же спокойно перешагивала через усопших окончательно.

Даже мёртвая девочка, так поразившая Олю, не произвела на Машу сильного впечатления. Каким бы милым ребёнком не была эта девочка до смерти, она представляла не меньшую опасность, чем другие мёртвые. Правда, Маша не смогла оценить и логику этого раскачанного квадратного живого танка, Витька. Бантик на дереве, это просто бантик на дереве. Не нужно искать какой-то символизм и скрытый смысл там, где его нет.

Когда возникла заминка у подъезда, и мужчины сгрудились кучкой, что-то обсуждая, Маша подошла к подъездной двери. Приложила ухо к железной поверхности, нагретой осенним солнцем. За дверью было слышно шарканье. Маша отошла от двери, посмотрела на подъездные окна. Что там этот бифштекс-переросток говорил, пятый?

Стандартный подъезд «свечки». Лестница вокруг лифтовых шахт, два пролёта на этаж — слева и справа от лифта, а позади лифтов, между пролетами — ровный участок. Отличные условия, когда можно всё просчитать, и подготовиться заранее.

Она подошла к совещавшимся мужчинам, и спросила у Витька:

— Ты код знаешь?

— Знаю, а…

— Тогда откроешь, а я войду, — не дала ему договорить Маша.

— Сдурела совсем? Тебя ж сожрут сразу.

О! Качковское джентльменство. Маша нечасто такое видела. Это даже трогательно.

— Я тебя учила на мосту палкой махать? — срезала она Витька вопросом.

— Это гриф! — поправил её огорошенный Витёк.

— Не важно. — Маша вернулась к главному. — Просто открой, и лучше за неё зайди. Когда я войду, закроешь.

— У вас всё в порядке? — спросил подошедший военный.

— Нет, — ответила Маша. — У нас у всех не всё в порядке. Но если вы дадите мне войти в подъезд, у нас у всех будет гораздо больше шансов на то, что всё будет в порядке. В конце концов, я никому ничего не обязана объяснять!

Достали! Неужели просто нельзя открыть девушке дверь?!

Наконец-то! До Витька, похоже, дошёл один из Машиных доводов. Он подошел к подъезду, набрал код, и взялся за кольцо замка.

Не обращая внимания на резко разговорившихся мужчин, Маша встала в двух метрах от двери, вытащила из кобур две «Беретты», глубоко вдохнула, и кивнула Витьку: «Открывай!»

Витёк опустил кольцо замка вниз, потянул тяжёлую металлическую дверь на себя, попятился, скрылся за дверью.

В подъезде, прямо около входа стояли двое мертвецов.

Выдох. На выдохе нажать курок, второй. Оба мёртвых повалились назад с простреленными головами. Значит, не так их и много, какое-то пространство есть. Последовательность «одиночный ближний бой» вперед-вправо-вверх, а не «одиночный экстремально ближний».

Маша сделала два шага, вошла в подъезд. Сознание сфокусировалось на отработке схем, отсекая внешние шумы. Маша не слышала ни криков девочек, ни грохота закрываемой двери. О том, что дверь закрыта, она догадалась лишь по наступившей темноте. В остатках тусклого света, еле-еле пробивавшегося из окон, Маша различала тёмные силуэты. Отлично! Схему «тьма кромешная» тело тоже знало, но чуть-чуть видимости было намного лучше.

Руки в положение для «ближнего». Выдох. На выдохе нажать курок левого. Мозг мертвеца разбрызгался по стене. Вверх по ступенькам. Выдох. Левый тамбур закрыт. Направо. Выдох. Спустить оба курка. Сразу же левым повтор. Мертвец сполз вниз по двери тамбура. Сместиться левее. Правым право-верх, выдох, спустить курок. Мертвый ударился в стену, осел, скатился вниз по ступенькам.

Тело помнило всё. Тренированные мышцы плавно работали, обеспечивая точный, беспрекословный ход машине-убийце. Правый тамбур. Закрыт. Направо-вверх. Двое мертвецов стояли там, где и должны. Выдох. Спустить курок правого, потом, почти сразу, левого. Шаг назад-вниз, прижаться к стене. Тело кубарем прокатилось мимо Маши, упало на труп ниже, на площадке. Прямо-верх. Выдох. Два курка одновременно. Вверх по лестнице.

Маша продвигалась вверх с абсолютно чистым, пустым сознанием, на одних рефлексах, выполняя тысячи раз отработанную программу. Шаг за шагом, выстрел за выстрелом, ступенька за ступенькой.

Мертвецы шли на звук стрельбы.

На третьем этаже было чуть-чуть светлее. Неяркий свет шёл из окна, из которого выпал один из мёртвых. Схему это не меняло. Выдох. Левый курок. Еще раз левый. Кнопка извлечения магазина. Правая рука направо-вверх. Выдох. Нажать курок. Вставить магазин в левый. Два шага вперед. Направо. Прямо-вверх. Выдох. Спустить левый курок. Правый. Вверх по ступенькам.

Коля, выпучив глаза, смотрел на окна подъезда. Выстрелы звучали уже сверху. Как её не сожрали-то?!

— Ган-ката?! — изумлённо спросил Миша.

— Это же невозможно! — нервно ответил Коля. Его сердце учащенно забилось, адреналин рванул по венам, бросило в жар.

— Других вариантов я не вижу, — похоже, и Миша занервничал.

Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались на козырёк подъезда. Из окна на пятом этаже высунулась светлая Машина голова:

— Всё! Можно заходить! И магазины там на третьем подберите, пожалуйста!

Глава 4. Сборы

Рыча двигателем, автобус полз вверх по Московской, преодолевая крутой участок от бывшего завода Медведева до Железнодорожной высотки. В полупустом салоне на задней площадке стояли Владик с Лёхой. Плащ Владика с грехом пополам прикрывал тяжеленный ТГ, который торчал огромным горбом над правым плечом, и спускался вдоль всей спины до середины бедра. Заткнутые за пояс две булавы-гантели ни комфорта, ни элегантности не добавляли, зато добавляли спокойствия.

Водитель автобуса еще не включил в салоне свет, за окнами был виден медленно проплывающий город. В сумерках напарники видели парочку мертвяков на тротуаре, немногочисленные группы горожан. Кое-кто неторопливо прогуливался, и это казалось Владику с напарником странным после всего, что они сегодня видели. Другие пешеходы передвигались короткими быстрыми перебежками. Несколько раз туда-сюда сверкая мигалками проносились «скорые», милиция, и, почему-то, пожарные.

— Давай я ТГ возьму, — предложил Лёха. — Тяжёлый же.

— Нет, Лёх. Я сам.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Не хочешь со мной в Приятное?

— Не-а. Я к себе в деревню. В смысле, к деду. У него там и огород, и пасека, и всё такое. Хоть всю жизнь живи.

— Не хочешь гатлингом махнуться? Могу тебе мотоцикл дать, например. Ты же без машины теперь остался.

— Да ну, Лёх… Такая корова нужна самому. И до деда как-нибудь доберусь, — отклонил предложение Владик.

— Ну, ты смотри… Менты по улицам ходят, и вообще, мало ли что.

— Разберусь, не маленький.

Владик гением не был, но Лёхины интересы просчитывались на раз-два. Гатлинг он захотел. Да сейчас! Естественно, что после этого ехать с Лёхой из города Владику вовсе было не интересно.

Он уже решил, как будет добираться, но планов своих чрезмерно любопытному партнёру по тренировкам раскрывать не стал. Меньше знает — крепче спит.

И про деревню, и про деда с пасекой Владик наврал. Не было никакого деда, был обычный дачный участок в шесть соток с домом. Дом, пусть и небольшой, был не садовый, а капитальный, обложенный кирпичом сруб. Если чуть-чуть приложить руки, то и зиму можно спокойно пережить. И забор вокруг участка хороший, не обычная рабица.

А добраться надо с Маринкой. Владик с ней встречался уже три года. Он успешно пропускал мимо ушей, или не понимал её намеки на «развитие отношений», но в то же время и не отстранялся настолько, чтобы отношения развалились. Его такая ситуация более чем устраивала.