Правда об «Орловском инциденте» - Нойманн Клаус. Страница 24

— Хо-хорошо. — согласилась Катюша.

Док для неё непререкаемый авторитет, видимо. Коля хлебнул ещё кофе.

В комнату вошел Ярик в плотном халате поверх рубашки с брюками и, почему-то, сланцах на босу ногу. С волос падали капельки воды.

— Рассказывай! — потребовал он у Витька.

Витёк пару раз по-рыбьи заглотнул воздуха.

— Это… — начал он. — Тут у нас мёртвяки кусаются, а у тебя ж доспехи есть…

— Витёк, кончай пургу нести, говори, чего надо! — довольно резко оборвал его Ярик.

— Я и говорю! На улице мёртвые ходят. Кого укусили, тот тоже умирает и ходит кусаться. А у тебя кольчуги железные, не прокусишь.

— Ты принял чего-то? Осталось? — раздражение Ярика сменилось интересом.

— Разрешите? — у всех, и ни у кого одновременно поинтересовался Миша. — Витёк говорит всё правильно, но немного сумбурно. В городе сейчас идет эпидемия. Болезнь действительно передается через укус. И она действительно смертельна. Вот, доктора подтвердят.

Миша кивнул на Дока и Катюшу. Док с очень серьезным лицом кивнул.

— Мы планируем покинуть город, пока эпидемия не распространилась очень сильно, — продолжил Миша, — И пока не объявили карантин. Я думаю, что за городом будет безопаснее. Однако возникла небольшая проблема, клуб взорвался и все наши машины… В общем, всё взорвалось к чертовой матери. Пока не найдём транспорт, хотелось бы обеспечить хоть какую-то защиту. Витёк говорил, у Вас есть что-то типа доспехов.

— Что-то типа??? — Ярик, похоже, возмутился. — «Что-то типа» продается в «Серебряном эльфе» школьникам, а у меня нормальные доспехи! Кольчуги, шлемы, кирасы, панцири, наручи, да всё! У меня знакомые сами куют, металл отличный.

— Замечательно! Нам бы снарядиться.

Ярик оценивающе посмотрел на Мишу.

— Это довольно дорого.

Настала неловкая пауза. Ну да, конечно, парень только проснулся, и даже не в курсе того, что творится на улице. Для него деньги пока представляют бОльшую ценность, чем возможность быстрого бегства из города, или пара стволов с запасом патронов. Коля сделал еще глоток кофе.

— Ярик, слушай, у тебя же тут обзор нормальный? Есть бинокль какой-нибудь?

— Бинокля нет. Зато… — Ярик протолкнулся к стойке с приборами, пошарил в глубине верхней полки, и вынул пыльный тубус. — Вот!

Он открыл тубус и вынул подзорную трубу.

— На звёзды через неё, конечно, не посмотришь, а на другой берег — пожалуйста! Рублей за сто отдам.

— Вот и отлично. — сказал Коля. — Только, можешь в окна посмотреть? Сначала туда, где Гак-клуб стоял, и церквушка неподалёку. Потом, вообще, по окрестностям. А потом можно в подъезд выйти, там девятнадцать трупов. Это еще не конец света, но, поверь, деньги скоро совсем неактуальны станут.

— Да вы сговорились все что ли? — взорвался Ярик. — Ладно, этих я вообще не знаю, но ты-то, Степаныч!

— Соловей, они правду говорят, — подтвердил Степаныч. — Мертвяки точно нападают. Выгляни, сам всё увидишь.

Ярик раздвинул трубу и подошёл к окну. Взглянул через окуляр.

— Ну и что я сейчас увижу??? Темень на дворе… А, фонари кое-где светят. Вон церковь. Верующие пасутся. И что? — он чуть повернулся — О! Кабак в Рядах горит. Фигасе!!! А что с Гаком-то???

— Нету больше Гака, — грустно произнёс Миша. — Взорвался.

— Кстати, Миш, можно тебя на пару слов? — мысль, пришедшая в голову Коле, требовала обсуждения.

Вдвоем с Мишей они вышли на кухню.

— Тебе надо брать управление в свои руки, — Коля сразу перешел к делу. — Чем больше времени тратится на разговоры, тем меньше шансов, что выберемся без проблем.

— Сам уже об этом подумал. — Миша, похоже, и не удивился поднятой теме, — По мне, конечно, лучше не всех за собой тащить, а кто согласится. Народ нормальный. Почти весь. Военный, правда, какой-то мутный.

— Да плевать на военного. Я вообще не понимаю, что он за нами таскается. Искал бы себе сына, и искал. Меня больше блондинка пугает.

— Да уж… Маша удивила. Чего-чего, а ган-кату я ожидал в последнюю очередь.

Ган-кату изобрёл после второй мировой какой-то сумасшедший инструктор-морпех из Северо-Американских Соединённых Штатов, проторчавший несколько лет в японском плену. Смертельное искусство было достоянием одиночек, несмотря на то, что существенную его часть составляли навыки группового боя. Ган-катой владели очень немногие избранные. В основном, представители секретных служб разных стран, правительственные агенты, обладавшие лицензией на убийство.

Среди сопротивленцев ходили слухи о хорошо экипированных, подготовленных группах, которые были полностью уничтожены, даже не успев дать бой противнику. Предполагалось, что это было дело рук мастера, а может быть, и нескольких мастеров ган-каты.

Коля ган-катой не владел. И не знал никого, кто владел бы. Хотя… уже знал.

Но, чтобы эта девчонка??? Ей же тогда было лет пятнадцать-шестнадцать… Однако, то, что она творила в подъезде, могло быть только ган-катой, и ничем иным.

— Ты б спросил у неё… — начал Коля.

— Поинтересуюсь, конечно, — понял его с полуслова Миша. — А глобально… Сейчас решаем с доспехами, и что бы там не решили, ноги в руки и сваливаем. Я вот думаю, где бы автобус найти какой-нибудь, чтоб все вошли. Да и денег не помешает. Еду во Мценске по-любому надо будет закупать. Ладно, будем решать проблемы по мере возникновения… Кстати, ты в Москву собирался.

— Ага. Но до Мценска я с вами. Я не идиот.

— А семья там?

— Нет у меня семьи, — отрезал Коля.

Миша, сам не зная того, ударил по больному месту. Родителей Коля не видел уже десять лет, с 2002-го. Вернувшись в Орёл на каникулы после окончания первого учебного года, он застал свою квартиру пустой и опечатанной. Соседи рассказали, что за две недели до Колиного приезда, к его родителям вломились военные, и арестовали. В институте Коля уже слышал о методах ООП — отрядов обеспечения правопорядка. Они формировались из солдат, и были основной «ударной силой» в поисках и арестах инакомыслящих. Коля знал и то, что большинство из тех, кто шел в комендатуры и к ООПовцам с расспросами об арестованных родственниках, назад не возвращались. Поэтому он поменял замки на дверях, закрыл квартиру, сел на первый поезд до Москвы, и вернулся в общагу Бауманки. Там он первым делом нашел координатора Сопротивления, и сказал, что согласен. Следующие два с половиной года Коля провел, занимаясь учебой и подпольной работой в равной степени, мечтая лишь выспаться. Крайне напряженный график просто не давал ему времени думать и переживать случившееся.

Когда режим «черных полковников» пал, Коля, как и многие другие, стал разыскивать родителей. Запросы в архивы комендатуры, транспортную милицию, комиссариат внутренних дел, и прочие инстанции не дали результатов. Политические аресты ООПовцы проводили с минимальным количеством документов, а то и без документов вовсе, чтобы не оставлять следов своей деятельности. А в четвертом, перед падением режима, уничтожали все бумаги, какие могли. Колины поиски продолжались до сих пор. Он еще лелеял маленький огонек надежды, что его родители работают в каком-нибудь закрытом КБ, «шарашке», хотя понимал, что вероятность этого стремится к нулю.

Он встряхнул головой.

— Ладно, с планом определились. Пойдем к остальным.

Коля сполоснул опустевшую кружку, и вышел вслед за Мишей.

Вернувшись в кабинет, Миша застал свою, ну или почти свою команду подпирающими стенки, в то время как Ярик сидел за столом в наушниках, и сосредоточенно крутил ручки на радиостанции. Микрофон лежал на столе. Значит, Ярик не передает, а на приёме.

— Перепроверяет ещё, — тихо сказал Мише Степаныч. — Не то, чтоб не доверял, просто человек такой.

Миша кивнул.

Зашедший Коля протиснулся мимо них со Степанычем и снова запустил кофемашину. Непростой малый, но дело с ним иметь можно. А вот кофе явно злоупотребляет.

— Ты смотри!!! — воскликнул Ярик, снял наушники и щелкнул тумблером сбоку от радиостанции.