Юрист - Кирьяк Юрий Г.. Страница 48

– Доброе утро, – хмуро буркнул Рейнолдс и потянулся за туфлями. – Который час?

– Почти шесть. Во сколько ты улегся?

– Не помню. Где-то после двух. – Тим торопливо натянул рубашку, как бы опасаясь, что его застигнет врасплох негодующий партнер. – К семи должна быть готова памятная записка для Тоби Роланда. Не знаю, что делать.

– Вставь в счет свой сон, – без намека на сочувствие бросил Кайл, вытаскивая из кейса ноутбук и помещая его на стол.

Тим уже завязывал галстук.

– Я в библиотеку. – Голос звучал глухо, как из могилы.

– Почисти зубы, – напомнил ему Кайл.

Когда Рейнолдс ушел, он подключился к Интернету, набрал на клавиатуре адрес QuickFace.com. В Сети имелось несколько сайтов, где сыщик-любитель мог попытаться составить композитный портрет. Кайл испробовал их все и пришел к выводу: лучшего для него инструмента, чем QuickFace.com, нет. Строить лицо он начал с глаз Найджела. Отправная точка – только глаза. Не ошибешься тут – и половина дела сделана. Сайт предложил на выбор более двухсот типов человеческих глаз – любой расы, любого оттенка, всех мыслимых разрезов и форм. Подходящая пара нашлась довольно быстро. За ней должен следовать нос. Тонкий, чуть заостренный. Брови – густые, немного удлиненные, ровные. Сжатые в ниточку губы. Широкие, довольно высокие скулы. Щеки – плоские, без ямочек. Уши – овальные, плотно прилегают к черепу. Поработав с волосами, Кайл вернулся к глазам. Попробовал вторую пару, затем третью. Опустил слишком высоко сидевшие уши.

Лепка продолжалась до половины седьмого утра. Тридцать неоплаченных минут драгоценного времени. Может, в течение дня он компенсирует потерю? Когда готовый портрет стал узнаваем, если смотреть с расстояния в сорок футов, Кайл отправил изображение на принтер, а затем с толстой папкой под мышкой ринулся в библиотеку. Туда все ходили с толстыми папками. Уголок, который обеспечивал ему некоторое уединение, находился на третьем ярусе, у дальней стены, за стеллажами с пачками никому не нужных аннотаций. На второй полке снизу Кайл приподнял три тяжелых кипы и достал из-под них обычный почтовый конверт, без всяких надписей. Отогнул клапан, вытащил три стандартных листа. На верхнем – лицо его заклятого врага Бенни, на двух других – физиономии топтунов, что постоянно следовали за ним по нью-йоркским улицам. Эти двое всегда держались на расстоянии не меньше пятидесяти футов, в лицо им Макэвой ни разу не смотрел. Но ошибки, которые время от времени допускали подручные Райта, дали Кайлу возможность запомнить их облик. Портрет Найджела если не украсил, то хотя бы дополнил коллекцию.

Положив конверт на прежнее место, Кайл возвратился в «кубик», где Тэйбор с чрезвычайно сосредоточенным видом катал из бумаги шарики и швырял их в корзину для мусора. Вопрос о том, чьей карьере светит стремительный взлет, прояснился неделями раньше. Зануда обошел всех. Он стал звездой, претендентом номер один на партнерство, он стал чемпионом. Остальные сошли с дорожки. Джефф поставил абсолютный рекорд, за один день покрыв счетами двадцать один час. Оплаченного времени у него набегало за месяц больше, чем у любого из новичков, хотя Кайл отставал всего на четыре часа. Тэйбор выпрашивал у партнеров все новые и новые задания, а на обед в кафетерии тратил ровно одиннадцать минут.

– Спал этой ночью в библиотеке, – это было первым, что услышал от него Макэвой при встрече.

– Доброе утро, Тэйбор.

– Знаешь, Кайл, а ковер в главной пожиже, чем в библиотеке на двадцать третьем этаже. Вообще-то я предпочитаю спать на двадцать третьем, хотя там и шумновато. Я прав?

– Мы начинаем сходить с ума, Джефф.

– Да.

– Вчера Тим воспользовался спальным мешком.

– Для чего? Уломал мисс Армстронг?

– Это мне неизвестно. Я разбудил его час назад.

– Значит, сам ночевал дома? В настоящей кровати?

– Ага.

– Видишь ли, Кайл, к полудню мне необходимо сдать два горящих проекта. Я не могу позволить себе роскошь спать дома.

– Ты из породы титанов, Джефф. Дерзай, супермен.

Выслушав это напутствие, Тэйбор отправился дерзать.

Мисс Армстронг появилась в «кубике» в обычное для нее время – ровно в семь. Хотя сна Дейл явно не хватило, выглядела она, как всегда, собранной. Бо?льшую часть весьма и весьма солидной зарплаты она явно оставляла в дорогих бутиках; каждое утро Кайл вместе с Тимом и Тэйбором ощущали себя так, словно стали зрителями на модном дефиле.

– Сегодня ты вылитая богиня, – улыбнулся Макэвой.

– Это приятно слышать, Кайл.

– «Прада»?

– «Дольче и Габбана».

– Туфли просто убийственные. «Бланик»?

– «Джимми Чу».

– За пять сотен?

– И не спрашивай.

Восхищаясь Дейл изо дня в день, Кайл с легкостью запоминал имена кутюрье, научился ориентироваться в ценах и тенденциях дизайна одежды. Говорить с мисс Армстронг на другие темы было невозможно. После полугодового соседства в «кубике» Макэвой по-прежнему почти ничего не знал о ней. Когда она по собственной инициативе открывала рот, что случалось очень нечасто, речь шла исключительно о проблемах фирмы и неустроенной жизни сотрудников-первогодков. Если где-то в городе у Дейл и имелся приятель, то о нем никто не слышал. Два раза она позволила себе после работы заглянуть с коллегами в бар. Когда новички брюзжали по поводу нечеловеческих перегрузок, Дейл невозмутимо поводила плечом.

– Что собираешься взять сегодня на обед? – спросил Кайл.

– Сегодня я еще не завтракала, – с холодком в голосе ответила мисс Армстронг и скрылась за перегородкой отсека.

Глава 22

Электрический свет вспыхивал в подвале церкви каждое утро ровно в шесть. Бездомные просыпались и начинали готовиться к новому дню. Согласно правилам внутреннего распорядка, они не могли оставаться в приюте после восьми утра. Многих ждала работа, те же, у кого ее не было, расхаживали по улицам в поисках заработка. Брат Мэнни и его штат творили чудеса, трудоустраивая своих подопечных, пусть даже работа часто оказывалась временной, а деньги за нее – мизерными.

Завтрак накрывали прямо в главном зале; добровольные помощники, что управлялись на кухне, готовили яичницу, тосты и овсяную кашу. Еду подавали на стол с улыбкой и обязательным «доброе утро» для каждого; рассевшись, люди обращались к Богу с краткой благодарственной молитвой. Сам пастор, любитель вставать поздно, делегировал свои утренние обязанности кому-нибудь из служек. Вот уже месяц кухней заведовал Бакстер Тейт, улыбчивый молодой мужчина, который в прежней жизни не умел даже вскипятить воду. Бакстер десятками разбивал на сковороду яйца, поджаривал толстые ломти хлеба, готовил овсянку – настоящую, не из пакетов. Он крутился в кладовой и мыл посуду, он же – Бакстер! – читал общую молитву. Он вдохновлял добровольцев, у него находилось доброе слово для каждого, он знал имена почти всех обитателей приюта. После завтрака Бакстер вел их к трем принадлежавшим храму автобусам, садился за руль самого вместительного и отвозил бездомных на работу – чтобы вечером привезти назад, в приют.

Члены общества анонимных алкоголиков встречались в поселке Хоуп трижды в неделю: ближе к ночи по понедельникам и четвергам и в полдень по средам. Собрания проходили в тесном зальчике культурного центра при муниципалитете. Бакстер не пропустил ни одного. Наслаждаясь теплом общения с бывшими изгоями, он не переставал восхищаться пестрым составом группы. В ней были представлены все расы, все возрасты и вероисповедания, в нее входили мужчины, женщины, специалисты высочайшего уровня, профессиональные безработные, люди состоятельные и уличные попрошайки. Всех их объединяло одно: патологическая тяга к алкоголю. Ветераны общества хвастались десятками лет, прожитых без капли спиртного, новички типа Бакстера открыто признавали, что до сих пор не уверены в себе. Старшее поколение мягко их увещевало: «Все будет хорошо». Бакстер сумел пустить свою жизнь под откос, но его история выглядела волшебной сказкой на фоне трагедий, через которые прошли другие. От рассказов бывших заключенных леденела душа.