Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген. Страница 11

- Отрадно видеть рвение к вере в столь юном возрасте. Ну, слушаю...

...А по окончании исповеди Карл Финнгуссон, весьма повеселевший от услышанного, перекрестил Тордис со словами:

- Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого, отпускаю тебе грехи. Аминь.

- Спасибо, преподобный, - поклонилась девушка. И спросила, - а что теперь с ними будет?

- Всё в Божьей деснице, - уклончиво отвечал престур, - но вот что я должен знать, дитя моё: кому ты ещё об этом говорила?

- Ни душе, святой отец, - Кудряшка честно захлопала ресничками.

- Точно ли это? Смотри же, не говори и дальше, пока я не разрешу. Так ты сможешь помочь всем наилучшим образом, в том числе - и этим несчастным грешникам. Иди с Богом.

Вот настал праздник Вентракема. Люди в Сторборге готовились к попойке и гуляниям, принарядились и выкатили бочки свежего эля. При дворе короля суетились слуги, выметали сор, мыли полы, скоблили столы, оттирали сажу, кололи дрова, возились на кухне. Музыканты настраивали арфы, скрипки и волынки, скальды мерялись кённингами, гости слонялись по замку и обменивались новостями. Хельга со своими эскмэй, придворными девами, прихорашивалась к свадьбе. Альдо беседовал с Фроди Скальдом о поэзии. А Карл Финнгуссон, улучив момент, взял под локоток фюрста Хельмута и, проникновенно глядя ему в глаза, прошептал:

- Я всё знаю о вашей маленькой авентюре.

- Не понимаю, о чём ты, святой отец, - холодно процедил Хельмут.

- Ложь есть великий грех, - пожурил его Карл, - как и жадность. Но если кто-то пожертвует золото на здешний храм Святого Нильса, Господь будет милосерд. Что такое какая-то сотня гульденов для такого человека, как ты, герре Хельмут?

- Наслышан я о тебе, Карл Финнгуссон, - Хельмут с отвращением сбросил руку проповедника, - о твоей алчности, о твоих выходках и о твоей жажде власти. Потому, как сказал Йон Спаситель Дьяволу в пустыне: отойди от меня, искуситель.

- Помилуй тебя Господь, сын мой, - сокрушённо покачал головой преподобный.

А вечером по всему городу зажгли огни. Люди толпой валили к открытому святилищу старых богов за свадебным поездом: и язычники, и крещёные иониты. Всем было любопытно, всем хотелось поглядеть на молодых да погулять на свадьбе. Подворье капища было уставлено столами со снедью и бочками пива. Невесту везли на колеснице, скрыв прелестное личико под шёлковой накидкой, а жених уже ждал возле резных храмовых столбов. Встречал свиту невесты сам Сигвальд годи в рогатом шлеме и в шкуре вепря:

- Что за деву везут ныне в Альхёрг?

- Везут белорукую Фрейра невесту, - чинно отвечал возница, - Хельгу Красавицу, дочь кольцедарителя! Здесь ли жених? Готов ли выкуп?

- Здесь жених, Альдо ван Брекке, - отвечал Сигвальд, - и выкуп готов: сотня гульденов червонного злата! Кто примет выкуп? Кто вручит невесту?

- Я мунд возьму и невесту вручу, - выступил Арнкель конунг в белом наряде и алом плаще.

- Кто ты таков и какого ты роду? - грозно спросил годи.

- Отец я невесты, - молвил тот, - зовусь я Арнкетиль, сын я Арнгрима и Арнкеля внук! Славен мой род меж людьми Вестандира, и слышали обо мне в землях далёких. Предки мои сели здесь королями, властвую здесь по закону и праву! Дочерь моя королевского роду. А ты кто, жених?

- Альдо зовусь меж сынами людскими, - поклонился фюрст, - не рода я асов, не рода я ванов и альвам не родич, но всё же я прибыл сюда из-за моря за тем, что обещано.

- Быть посему! - провозгласил годи.

Затем жрец принял у жениха увесистый мешок и с поклоном передал конунгу. Тот встряхнул мошной: монеты зазвенели, толпа отозвалась восторженным криком. Арнкель подал руку дочери, ссадил её с колесницы и подвёл к Альдо:

- Вот я вручаю тебе руку моей дочери, а сердце её, думается, и так уже твоё.

И отвернулся: смахнуть скупую слезу.

Тут торжественно заиграли вистлы и волынки, Сигвальд годи повёл молодых к алтарю Фрейра и Фрейи, где их ждали священный перстень клятвы да хрустальная чаша тёмного пива, хмельного, сладкого и горького, как сама супружеская любовь. Помощник жреца поднёс каменный молот - осенить новобрачных, чтобы богиня Вар услышала и подтвердила их клятвы.

Сигвальд по обычаю сказал:

- Прежде чем Альдо и Хельга скажут клятвы и выпьют из кубка судьбы, надобно выяснить, нет ли какой причины, чтобы им не заключить союз. Если кто-нибудь из тех, кто здесь собрался, знает такую причину, пусть скажет немедля, или же молчит до гибели мира!

Над Боргасфьордом легла такая тишина, что был слышен прибой, и даже неугомонные морские птицы молчали. Два удара отмерило сердце Альдо, пока не раздался недобрый звук.

- Кхе-кхе, - многозначительно сказал Карл престур.

- Да, крестовый жрец? - поднял голову Сигвальд. - Тебе есть что сказать?

- О да, добрые люди, - вышел вперёд преподобный Кристофер, - и не только мне.

С этими словами Хельмут ван Шлоссе начал тихо пробираться к выходу.

- Сей добрый юноша - явно не тот, за кого себя выдаёт, - начал престур, - ибо я бывал при дворе в Хальстере, и там никто о нём не слышал. Впрочем, это было давно, и всё могло измениться. Но скажите мне, добрые люди, как может человек ходить по морю зимой, когда бушуют бураны и мёрзнут прибрежные воды? Как может человек подолгу скрываться зимою в горах? Да, ведомы случаи, когда изгнанникам удавалось долго жить на пустошах, но чтобы при этом сохранить благопристойный внешний вид, да ещё и баловать любимую дорогими подарками - воистину, тут не обошлось без колдовства.

Тут Хельга нахмурилась под вуалью, ибо часто задавалась она подобными вопросами, но почитала их до поры делом пустячным. Альдо же словно окаменел, и дорого ему стоило не выказать тревоги. Сигвальд годи спросил:

- Что же тут такого, пусть жених и колдун? Я знаю многих чародеев, и не все они паскудные мерзавцы, в отличие от вашей ионитской братии. Да и где доказательства? Кто свидетель?

- Есть у меня и свидетель, - улыбнулся Карл, - пусть выйдет сюда йомфру Аннэ-Марика и расскажет, что видела.

Тогда вышла Тордис Кудряшка, которая нынче утром помогала Хельге делать причёску, поклялась на кольце и на кресте говорить правду, и молвила застенчиво:

- Не проклинайте меня, добрые люди, за недостойное дело, ведь я люблю нашу Хельгу и хотела ей только добра! Как-то я пошла за ней по берегу фьорда и в горы, и увидела, что в пещере, на входе, её встретил этот юноша, Альдо ван Брекке. Ну, потом... гхм...

- Смелее, дитя моё, - ободрил девушку престур, - тут нечего стесняться.

- Я... я сидела в зарослях можжевельника, пока Хельга не поехала назад. А Альдо провожал её. Потом он исчез. Я поднялась за ним. В пещере было плохо видно, но мне показалось, что он коснулся лица и как бы сменил облик. Потом он отодвинул камень в скале и исчез за ним. Там был потайной ход, но я не могла его открыть. Это всё, что я видела...

- Да что ты брешешь, как последняя сука! - вскричала Хельга, сорвала пышный головной убор и швырнула в лицо Тордис. - Никто тебя не хочет, вот ты и оговорила нас!

- А не ты ли, Хельга Красавица, хвастала перед нами новыми подарками от своего милого? - язвительно спросила Гудрун дочь Фроди. - Тут каждая это подтвердит!

- Так ли это? - сурово спросил Сигвальд годи свою дочь Катлу.

- Да, это так, - кивнула та, а с ней и прочие служанки.

- Кто ж ты таков, Альдо ван Брекке? - нахмурился Арнкель конунг.

- Я говорил уже, - бесстрастно молвил юноша, стоя навытяжку перед сотнями глаз, - и нет охоты повторять до десять раз. А ты, проповедник, испытай меня, коли можешь!

- Воистину, нет ничего проще, - с этими словами преподобный осенил Альдо крестом, окропил святой водой из фляги и произнёс нараспев, - во имя Отца, и Сына, и Духа Святого, во имя Господа Нашего Йона Распятого, именем ратей небесных, именем Святого Никласа, и Святого Мартена, и Святого Йорга, и пророка Хелье, и архонта Микаэля, - изыди, языческое колдовство, сгиньте, чары, прочь отсюда, злые духи, и да помогут нам боги старые и новые! Властью, данной мне свыше, совлекаю покровы: явись же в истинном облике, гость подземельный!