Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген. Страница 58

А лучников, как известно, никто не любит.

Особенно - чужих.

- Пе-пе-пе-сец, - по слогам проговорил Слагфид.

Бьярки всё не унимался: неистово рубил, что под руку попадёт, извергал рёв и пену, не замечая, что превратился в отличную цель. В него тут же метнули копьё, топор, кочергу и с десяток стрел. Однако это мало ему повредило: железо отскочило от берсерка со знакомым звоном.

- Он что - ???.. - Арнульф не договорил. Хаген и Торкель слитно кивнули.

А Бьярки Эйнарсон замер на миг, шумно дыша и раздувая ноздри, поводил головой, нехорошо улыбнулся - и над морем смертной плоти взметнулся серо-красный вихрь. В распахнутые ворота уже бежали люди Орма, Бьёлана и Ньёрун. Хаген, Торкель, Слагфид, Лони и Кьярваль присоединились к ним, вышибая двери, очищая от защитников верхние ярусы.

Арнульф же Седой просто любовался и хлопал в ладони.

Морской король смеялся до слёз и не мог остановиться.

Выдумка Орма сработала. Стражи западного округа бросились на приманку в виде трёх силачей-бородачей с секирами и безбородого силача Хродгара - тоже с секирой. Рагнвальд, Лейкнир, Утред и Хродгар сломали несколько копий, раскололи пару щитов и побежали назад, громко вопя и делая вид, что очень испугались. В спины им метали копья и стрелы, но каждый их них забросил за спину щит, и это им не повредило. Хродгар, правда, получил стрелу в зад, но неглубоко и скорее досадно, чем опасно.

Так они трижды набегали и отбегали, словно волны на берег, а на четвёртый раз их решили догнать и проучить. Утред и Рагнвальд обзывали стражей разными нехорошими словами, и это лишь сильнее распалило их гнев. Но ливень копий из тёмного переулка их остудил. А мечи и секиры Орма и прочих довершили дело.

Тут херсир западного округа затрубил, призывая войско, развернул ряды двумя крыльями, а между них поставил клин и сам стал во главе. Из бойниц хольда и окон Радсаллира посыпались стрелы и дротики. Люди Орма сомкнулись кругом, подняли над головами да по бокам щиты и приготовились умереть. Утред проворчал:

- Ну, Белый! Дунь уже в рог, что ли? Ждёшь, пока распахнутся злачёные врата Вельхалля?

Орм смерил его надменным взглядом и холодно рассмеялся:

- Полагаешь, мне требуется твой совет?

И не дунул.

Лишь когда крылья ополчения сомкнулись над дубовым курганом, а клюв вонзился в плоть многоголового зверя, круша щиты, племянник Сигурда ярла подал знак: длинный гудок, два коротких и снова - длинный. Тогда же разгорелась крыша зала советов. Дым повалил из окон и дверей, пылающие балки валились вниз. Левое крыло дрогнуло: обломки крыши чертили в ночном небе пламенные руны, падали на людей, словно огненные ястребы на куропаток. А через миг в спины защитникам города ударили викинги Бьёлана и скъяльд-мэйяр. Силы сровнялись, а затем сражение превратилось в бестолковое побоище.

Тогда же пали Гильс Арфист и Лейкнир Ледник. На Гильса уронили ночной горшок. Музыкант рухнул с пробитым черепом. А Лейкнир сподобился зарубить херсира западной четверти, но тут же получил мечом по голове. Однако он не просто так носил своё прозвище: стоял до последнего, хладнокровный, сражался обеими руками, иссечённый мечами, исколотый копьями, изрубленный топорами. Не проронил ни звука. Знал Арнульф Седой, кого брать в поход! Остановил Ледника лишь удар тяжёлого копья-брюнтвера в броню рёбер. Лейкнир последний раз взмахнул секирой, обрубил древко, вытащил остриё из груди и сказал с ледяным спокойствием:

- Да, они нынче в моде, эти гранёные наконечники!

А потом рухнул навзничь и ничего больше не говорил.

Следом за ним пали Дрогвар Хмурый и Рати Копчёный. И на этом кончился тот бой. Но продолжался штурм цитадели: над головой Орма захлопали крылья, огромный ворон опустился ему на руку и раскрыл клюв. На ладонь Белому упала золотая монета здешней чеканки.

Орм Эриксон горько усмехнулся, подбросил птицу в воздух и затрубил наступление.

Фрости Сказитель не пошёл со всеми. Он сидел над телом Гильса и пытался отмыть его лицо от нечистот из горшка. Словно не видел, что череп арфиста расколот, что кровь, грязь и мозги тут повсюду, куда ни глянь, что вода во фляге давно кончилась, и что музыканту теперь нет особого дела до того, понравится ли он девицам. Фрости закрыл глаза павшему. Прошептал:

- Похоже на то, что тебе больше не придётся ласкать струны арфы и собирать серебро на пирах, а мне не придётся тебе завидовать, давний мой друг и вечный соперник...

Бьярки лежал под стеной и бредил. Неподвижно глядел в одну точку, бормотал какую-то песенку про трёх сестёр и хромого коня, бледный и потный. Его мелко трясло время от времени. Лейф принёс воды, окатил земляка, чтобы смыть кровь и грязь, а Хаген стянул с одного из мёртвых городских советников меховую накидку и бросил недужащему на полуголое тело:

- Берсерк оброс-таки медвежьей шерстью. К зиме!

- Да ну, гусю в жопу! - проворчал Стурле. - Снова его на руках носить, одоробло такое...

- Тебе полезно, - бросил Торкель угрюмо, - заодно мышцы нарастишь и жирок сгонишь.

- Оба будете за ним приглядывать, - решил Хродгар, которого младшие дружинники негласно признали за своего вожака.

- Нет, - качнул головой подошедший Арнульф, - Торкеля в этом деле заменит сын Лейфа Чёрного: думается мне, он хорошо позаботится о земляке. Волчонок - неплохой мечеборец, и ему следует оттачивать умение в боях. Тебе же, Хродгар, следует уяснить, что мало проку ставить волка сторожить жареный медвежий окорок...

Парни переглянулись с кислыми улыбками: на смех не осталось сил.

- Передохните немного, - сказал Арнульф, - и ступайте со всеми в подземелье: там работы до самого утра. Таскать - не перетаскать.

Пока викинги были заняты милым сердцу грабежом, Арнульф Седой расхаживал по площади, прикладываясь к толстобокой глиняной бутыли. Руки дрожали, пробку выдернуть не смог, отбил горлышко и пил прямо из скола. Словно мертвец, что высасывает мозг из разбитой головы. Вино проливалось кровью на белую бороду.

Рядом стояли, опустив глаза, Бьёлан Тёмный и Орм Белый. Молчали. Ждали.

- Стало быть, ты, сын Сумарлиди ярла, ослушался моего запрета? - без тени недовольства спросил Арнульф. - А ты, племянник Сигурда ярла, отдал ему такой приказ? Верно?

- Не гневайся на доблестных витязей, Орлиный волк, - Унферт Алмарец заступил вождю дорогу, покручивая кончик бороды, - гневайся на меня, ничтожного: это я дал такой совет...

- Разве скажешь по мне, что я в гневе? - процедил Арнульф, отхлебнул, закашлялся, шумно сплюнул, едва не обрызгав Унферта. Тот и глазом не моргнул:

- Как нам было иначе справиться с сотней? А то и с большим во...

Его перебил один из людей Бьёлана, из тех, кого оставили сторожить ворота. Примчался, едва переводя дух, и выпалил:

- Там, это, они, толпа... Колля и Свартана забили, я один убежал. Они...

- Сюда идут, что ли? - вскинул бровь Арнульф. - Много их?

- Много их, да... - гонец глянул мельком на бутыль в руке вождя, тот протянул - хлебни, мол, полегчает. Викинг коротко кивнул, жадно присосался, отёр рукавом губы и продолжил, - десятков пять, а то и шесть. Не сюда идут. Отсюда.

- Уходят? Из города? - уточнил Арнульф.

- Ну да! - просиял викинг. - Через ворота. На север. С пожитками, с жёнами, детьми...

- Ага, - многозначительно высказался сэконунг.

Орм и Бьёлан переглянулись. Геладец предложил:

- Соберу своих, нагоним беглецов, возьмём заложников. Чтобы никто не смел болтать по хуторам, что тут происходит. Утром отойдём, а потом пусть приходят за своими людьми: свяжем их где-нибудь в подвале. Сколько времени тебе выторговать, Арнульф?

- Уходят - да и хрен с ними, - Седой смотрел в ночное небо, затянутое рыжеватыми от пожаров тучами, - всё равно уже наверняка по округе пошла весть... Бонды - медлительный народ: пока зад почешут, пока соберутся... Не жду их раньше полудня. Главное мы свершили, очистили Эрвингард от самых стойких его защитников. Не надо, Бьёлан. Успокойся.