В поисках скифских сокровищ - Брашинский Иосиф Беньяминович. Страница 29

О раскопках интересующего нас большого кургана Хицунов писал в своем отчете: «Когда в глубину достигли еще 3 саженей (т. е. 6.4 м, — И. Б.) при самой трудной и опасной работе, то показались толстые, совершенно истлевшие пласты тростника, куги и камыша, которыми, вероятно, покрыта была гробница, она действительно вскоре и обнаружилась под тростниковой настилкой; заметны были деревянные перекладины на бывшем потолке гробницы, представлявшиеся, впрочем, в виде мельчайших кусочков или комков красноватого порошка. Итак, на глубине 4,5 саженей (9.6 м, — И. Б.) от поверхности кургана, не в центре, однако же, оного, а на окружности, на материке, оказалась обширная каменная гробница… Грубо, без цемента сложенные стенки ее из дикарного камня, вероятно, от тяжести налегавших верхних слоев кургана местами покосились и разрушились. Вся правая сторона этой гробницы и середина оказались пустою и ничего, кроме песка и глины, перемешанных с истлевшим деревом и камышом, не содержащей, даже костей человеческих и лошадиных не оказалось, между тем как в левой стороне ее собрано несколько лошадиных костей и при них беспорядочно раскиданных бронзовых, более похожих на медные, украшений от конской сбруи». Решив, что гробница ограблена, Хицунов прекратил раскопки и, как увидим, ошибся.

В 1954 г., и том же году, когда был раскопан и Мелитопольскип курган, в дельте Дона начала работать экспедиция Ленинградского отделения Института археологии Академии наук СССР и Ростовского областного музея краеведения, которую возглавил Валентин Павлович Шилов. Решив приступить к раскопкам «Пяти братьев», В. П. Шилов прежде всего занялся детальным изучением всех материалов об этих курганах, всего того, что было сделано его предшественниками. В архиве Института археологии в Ленинграде он тщательно изучил дела, касающиеся исследования Курганов Елизаветовского могильника, и в первую очередь отчет П. И. Хицунова. Прежде всего, следовало установить, какие же курганы раскапывал Хицунов. Задача осложнялась тем, что тот не составлял планов раскопанных круганов, а тем более всего могильника в целом. Предстояла большая, кропотливая работа, нужно было внимательно осмотреть курганы на месте, заметить нарушения, которые могли быть вызваны раскопками Хицунова, и сопоставить все это с архивными материалами. А ведь со времени раскопок Хицунова прошло более 80 лет, и раскопы его заплыли и снивелировались.

В 1954 г. экспедиция В. П. Шилова раскопала семь небольших курганов в Пятибратней группе, не трогая пока больших — самих «братьев». В число этих семи курганов входили и четыре раскапывавшиеся некогда П. И. Хицуновым. И сразу Шилову бросилось в глаза чрезвычайно важное обстоятельство: все курганы, копанные Хицуновым, содержали значительное число находок — раздавленные винные амфоры, железные и бронзовые наконечники стрел, обломки медных котлов и т. д. Стало совершенно очевидно: Хицунов ни в одном случае не довел исследования раскапывавшихся им курганов до конца, все они требовали доследования.

Внимательно исследовав большие курганы на местности и сопоставив увиденное с архивными данными, В.П. Шилов смог определить и те два из них, которые копал Хицунов. Особенное внимание привлек курган, о котором речь шла выше, где Хицунов обнаружил каменную гробницу. Многое в отчете Хицунова настораживало, и прежде всего его утверждение, что в могиле «даже костей человеческих … не оказалось». Если это действительно так, решил В. П. Шилов, то, по-видимому, человеческое захоронение не было открыто Хицуновым.

В пользу такого предположения говорило и то что, по утверждению Хицунова, открытая им в кургане гробница была расположена «не в центре, однако же, оного, а по окружности». Можно было надеяться, что этот считавшийся уже раскопанным курган продолжает хранить под гигантской девятиметровой насыпью тайну своего хозяина.

Для того чтобы проверить свое предположение, Шилову предстояло снять всю огромную насыпь кургана целиком. Ни один квадратный метр площади не должен был остаться неисследованным. Для этого требовалась мощная техника, большая подготовка.

Раскопки кургана начались лишь пять лет спустя: осенью 1959 г. в его насыпь начали вгрызаться бульдозер и скрепер. Еще до раскопок кургана на нем была отчетливо видна огромная заплывшая грабительская воронка. Но воронка была несколько смещена от центра кургана (грабитель чуть-чуть ошибся), и оставалась, хотя и слабая, надежда, что эта ошибка могла спасти погребение от полного разграбления. Как мы увидим, надежда эта оправдалась: значительная часть погребальной камеры оказалась нетронутой грабителями.

Раскопки велись в чрезвычайно сложных условиях: шли проливные осенние дожди, подула «низовка» — западный ветер, нагоняющий воду из Азовского моря в Дон, в результате чего он широко разливается и затопляет все низменные части дельты. Часто лишь с трудом удавалось пешком подойти к кургану — кругом все было залито водой; бывало, и: лодкой приходилось пользоваться. Тем не менее работа продвигалась успешно.

Когда была снята насыпь толщиной 6.75 м, показался верхний край каменного склепа. Здесь бульдозер и скрепер уже сделали свое дело, дальше начиналась более «тонкая» работа. На смену бульдозерному ножу пришла лопата. Самая кропотливая работа — при помощи скальпеля и кисточки — была еще впереди.

Склеп представлял собой большую квадратную камеру, к которой примыкал длинный коридор — дромос. Степы, сложенные из необработанных камней известняка, имели высоту до 2 м. Пол был выложен такими же необработанными плитами, а сверху все сооружение было некогда перекрыто накатом из толстых дубовых бревен. Одно из частично сохранившихся бревен имело в диаметре 60 см!

Когда камора была расчищена, археологи увидели, что здесь был похоронен пожилой мужчина, от скелета которого сохранились лить череп (он-то и позволил определить его возраст) и разбросанные рядом кости ног. Вся южная часть склепа была начисто ограблена. Грабители орудовали в склепе в то время, когда перекрытие уже рухнуло внутрь камеры, и это спасло ее от полного ограбления. Возможно, кладоискатели, откопав человеческий скелет и захватив богатую добычу, решили, что больше в склепе искать нечего и что не стоит дальше рисковать. Возможно, их спугнуло что-то и они решили удовольствоваться захваченным: ведь грабителям всегда приходилось действовать в крайне опасных условиях, ежеминутно рискуя жизнью — в любой момент они могли быть пойманы с поличным, а то и оказаться погребенными заживо под многометровой толщей земли. Не довел до конца раскопки и П. И. Хицунов, обманутый своим ошибочным заключением. В. П. Шилов так поступить не мог: непременным и обязательным правилом современной археологии, как мы уже говорили, является полное исследование раскапываемого памятника, каковыми бы ни были предварительные заключения археолога о вероятных результатах, к которым он может прийти в ходе работы. И раскопки Пятибратнего кургана лишний раз подтвердили справедливость этого требования.

После полной расчистки погребальной камеры оказалось, что в ее северной части было второе, совершенно не потревоженное захоронение: здесь лежали останки молодого воина в роскошном царском убранстве. Все здесь соответствовало уже известному нам по другим царским курганам погребальному инвентарю скифских вождей: роскошный наряд и драгоценные украшения, парадное оружие, богатые культовые сосуды.

Погребение царя в склепе кургана «Пять братьев» . Золотые украшения из ларца на полу погребальной камеры. IV в. до н. э.

От парадной одежды «царя» сохранились многочисленные золотые нашивные бляшки, украшавшие ее; на них были изображения лани и борющихся варваров. Один лишь головной убор был украшен семьюдесятью восемью золотыми бляшками. На шее погребенного была массивная золотая гривна, украшенная на концах фигурками лежащих барсов, а кроме того, золотое ожерелье, на пальцах — золотые перстни и т. д.