Ловушка для Черного Рейдера - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 2

— Прямо-таки и не понимаю, о чем ты? — сделал изумленный вид Турецкий.

— Врешь, все ты прекрасно понимаешь. Кто такая, перед кем ты… так рассыпался? Ничего, обычное дело, когда вот так, наедине. Хорошо еще, что Алевтине хватало ума устраивать мелкие сцены ревности не при посторонних. А свои поймут и посмеются. Нет, умная девушка…

— Мы с этой Аллой познакомились и, кстати, виделись в последний раз тогда, когда ты еще на горшок ходила.

— Это что ж, четверть века назад? — недоверчиво уставилась Аля на Сашу.

— Меньше, конечно, мажет, лет семь назад.

— А почему же тогда и..?

— Ты про горшок? — наивно спросил он. — Нет, мне всегда очень приятно душевно ощущать твою удивительную молодость — и внешнюю, и вообще. Всякую.

— А я что-то давно ничего подобного не ощущаю!

— Ну, Аленъка, ты ведь знаешь, что у меня законная супруга…

— А незаконных сколько? — уже строго спросила она.

— Одна ты, — Турецкий пожал плечами и простецки улыбнулся.

— Опять врешь. Ох, Турецкий! Ну, как же тебе не стыдно? Когда ты, наконец, станешь серьезным и ответственным… хотя бы в отношении женщин? Это же черт знает что!..

Александр Борисович мог бы сейчас поклясться, что услышал наяву невероятно знакомую ему, скорбно-возмущенную интонацию жены Ирины. Как долгую и печальную песню… Что делается на земле!..

— Можешь мне поверить, — сказал Турецкий, пытаясь уйти от слуховой галлюцинации, — что Алла не идет ни в какое сравнение с тобой. Даже отдаленно. Фасад категорически не тот! Наверняка и все остальное.

— Ну, разве что… — Алевтина глубокомысленно сдвинула бровки и, скользнув по Саше подозрительным взглядом, удалилась в приемную, а Турецкий, внимательно проследив за ее походкой, укоризненно погрозил самому себе указательным пальцем. Что еще он мог предложить себе в качестве приятной компенсации?..

Если Алла и изменилась, то, по мнению Александра Борисовича, не в лучшую сторону. Была молодая, бойкая, стриженная под мальчишку и с таким же независимым и нахальным характером, который предназначен был ей судьбою лишь для того, чтобы она мешала нормально дышать всем, кто ее окружал или соприкасался с нею в своей деятельности. Типичная юная провинциальная газетчица со столичными амбициями. При этом следовало отдать ей должное, Алла не «придуривалась», не разыгрывала роль какой-нибудь неистовой губернской «Марфы-посадницы», а ее действительно, причем, в буквальном смысле, «изнурял» синдром справедливости. За это ей, вероятно, и прощалось коллегами многое из того, за что от других, подобных ей сотрудников, как правило, охотно избавляются в творческих коллективах. Ну, а ее сокрушительную настойчивость Турецкий испытал на себе. И, надо быть справедливым до конца, искренне возненавидел. Не в том смысле, чтобы отравить, зарезать или задушить, а в плане ни-ко-гда больше не встречаться, не пересекаться, не присаживаться на одном гектаре… Но… человек только предполагает… А по прошествии длительного времени всем кажется, что твое прошлое, которое стоило тебе огромных нервов и здоровья, было восхитительным и недооцененным тобою же самим по причине собственного эгоизма и чрезмерной близорукости.

У Аллы был измученный вид, а на лице, лишенном макияжа, тускло светились усталые глаза непонятного серо-голубого оттенка. И задорную прическу молодости заменили серые, почти бесцветные пряди неровно обрезанных волос. М-да, где ты, юность былая?.. А ведь она наверняка еще и не приблизилась к своему «тридцатнику». Жизнь не удалась? Вероятно, в этом и главная причина. А так фигурка вроде ничего, соответствует возрасту, вот только бы одеться девушке помодней, поярче, что ли. Турецкий кашлянул, смущаясь по поводу того, что Алла могла прочитать его мысли, поднялся и протянул девушке руку. Сказал преувеличенно бодро:

— Здравствуй, рад видеть. Садись, кофе хочешь?

Она кивнула, и Турецкий крикнул в предусмотрительно открытую Алевтиной дверь:

— Аленька, давай угостим нашу гостью кофе?.. Ну, рассказывай, я внимательно слушаю. Но прежде — два слова. У вас там тогда все нормально закончилось. Осудили?

— Да, — Алла кивнула, но словно неохотно. — Там еще история, правда, была, но Бог с ней… Александр Борисович, я не просто пожаловаться на судьбу-злодейку, я для себя нормального, человеческого выхода не вижу. Помогите, пожалуйста, разобраться, больше мне и верить некому.

— Что так? Ты же была всегда такая уверенная, жесткая и бескомпромиссная в этом смысле. Укатали, значит, Сивку крутые горки?

— Укатали, Александр Борисович, — она тяжко вздохнула, и глаза ее наполнились слезами.

А это уже — ни в какие ворота! Турецкий не помнил такого, чтобы Алла даже в самых сложных для себя ситуациях готова была пустить слезу. Значит, действительно достали… И ему стало почему-то вдруг пронзительно жалко эту милую, в общем-то, девушку, с явно не сложившейся судьбой. Иначе что бы ее принесло в Москву, которая, как всем известно, слезам не верит?..

«Ведь действительно укатали», — думал он, по мере того, как тянулся ее невеселый рассказ. Когда-то, на заре его службы в прокуратуре, о подобных ситуациях как-то и не задумывались, потому что они просто не могли «иметь место быть», как выражается канцелярская братия. А теперь это — банальность, и попадаются на такие «крючки» разве что наивные провинциалы, по странным обстоятельствам еще не изжившие в своих взглядах веры в честность, справедливость, порядочность, ну, и в прочие химеры, не имеющие права на хождение в новом обществе «трескучих» демократов. А они, дурачки, все еще верят во что-то. Просто клад для всякого рода проходимцев…

Обычная сегодняшняя история. Познакомилась с приличным человеком. Думала, что приличный. Оказался наркоманом и ворюгой. Брат Аллы с его товарищем взялись «вытрясти» из того душу. А тот, сознавшись во всем и пообещав вернуть украденные деньги, махнул в милицию. Взяли, мол, заложником, избивали, деньги требовали. Рай для очередной, надуманной «галочки» в милицейских отчетах! Вот и взяли «мерзавцев» при передаче им «меченых» денег. Кажется, чушь, и доказать обратное просто, но… Товарищ брата, бывший на учете у опытных в таких делах ментов, вдруг «сознался», что целью «базара» был «отъем крупной суммы денег». «Грабителям» предоставили альтернативу: за освобождение из милиции — сто тысяч. В долларах, разумеется, чтоб не мелочиться. В противном случае всем, без исключения, грозила статья 126, часть 2, пункты «а», «в» и «з» Уголовного кодекса — то есть похищение человека, совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия и из корыстных побуждений. И сроки — предположительно от 6 до 15 лет. Ну, или, соответственно, деньги на бочку. А чтоб решение задержанными принималось побыстрее — «висяки» милицию не красят, — применили стандартные меры. Если пластиковой бутылкой, наполненной водой, бить «подозреваемого» по голове и по телу, видимых следов не остается, а вот мозги у него очень скоро проясняются. Сотрясения всякие в расчет не идут, поскольку их легко списать на симуляцию «якобы потерпевшего». Но ребра там всякие, почки и прочие органы — они, безусловно, страдают. Однако, как объясняют в милиции в таких случаях, арестованный вполне мог оказать сопротивление при задержании, или там неловко упасть и скатиться по бетонным ступенькам лестницы, или просто из окна выпрыгнуть неудачно. А чтоб доказать обратное, нужна независимая экспертиза, а где ее взять задержанному, пребывающему в «обезьяннике»? Особенно, когда и адвокат ему назначен судом, и с правозащитниками — никаких контактов. Ну, там всякие сложности, то, другое, короче, частично деньги нашли и передали по всем правилам «чекистской конспирации». Но достали мало, поэтому деньги, разумеется, менты взяли, но дело в суд, тем не менее, передали.

Центральный ОВД, Центральный столичный суд — образцовые предприятия по «производству справедливости». Следственные действия были проведены с блеском, мундир на прокуроре сверкал, а вот подозреваемые не признали выдвинутых против них обвинений, но у судьи не оставалось сомнений: ведь свидетелей избиения не было. Однако в процессе судебного следствия всплыла неожиданная «бяка». Пострадавшая-то, оказалось, передала заявление в милицию о краже и своих подозрениях по поводу вора, только не в Центральный ОВД, а в другой, по месту жительства. И заявление странным образом не потерялось. Да и означенный адвокат не оправдал доверия судебного органа, уцепился за данный факт. Надо же? И так нехорошо всем сразу стало! Это что же, на фальсификацию похоже? Нет, нельзя, чтоб развалилось старательно сфабрикованное дело! Ладно, пусть похищения человека с применением насилия не было, но зато самоуправство-то было? Передача денег была! Вот и переквалифицировали со 126-й на 330-ю статью Уголовного кодекса Российской Федерации. А адвокат воспользовался вновь открывшимися обстоятельствами и добился условного приговора. Хоть что-то…