Место преступления - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 9

Потом Филя быстро и ловко помог убрать со стола, перенес сковороду и тарелки на летнюю кухню, где сам же все и вымыл, отстранив хозяйку, которая порывалась сделать это. Но быстро поняла, что гостю помогать не стоит, он приспособлен к жизни, действует уверенно и даже с выпивкой удивил: поднимал рюмку часто, а почти ничего так и не выпил. И на ее несколько каверзный вопрос, чего это он так, ответил спокойно, как о само собой разумеющемся:

— А тебе разве было бы приятно видеть рядом с собой пьяного мужика? И чтоб у него изо рта паленой водкой несло, как из сортира? Фросенька, девочка моя, мне ж тебя жалко. А, кроме того, я еще поговорить с тобой хотел — за жизнь там, ну, в общем, как уж получится… А забор свой ты мне сейчас покажи. Погляжу да сделаю, чего тебе надо. За добро всегда платить добром положено, верно? Или у вас тут иначе? А я по-своему привык… Да и хозяйка у меня нынче, гляжу, уж больно хороша, прямо-таки чудо…

И так ласково сказал, что женщина качнулась, да и приникла головой к его груди…

— Фрось, а Фрось, — зашептал Филя, — а ты мне выдашь потом раскладушку какую-нибудь, здесь поставить? У тебя найдется?

Она даже отстранилась и посмотрела с недоумением:

— Да кто ж тебя здесь уложит-то? Ты за кого ж меня считаешь? — она снова приникла к нему, потянула носом и прошептала: — Ох, и сладко пахнешь, милый… так бы и нюхала…

Глава третья ВДОВЬИ ЗАБОТЫ

Филипп, проснувшись на рассвете от ощущения того, будто задержался в парилке больше положенного, открыл глаза и увидел на своей шее полную и горячую руку хозяйки, а его живот пересекала крупная белая нога. Видать, малость перестарался с вечера, женщина вся прямо-таки исстоналась, изохалась, да так и заснула, обхватив руками дорогую свою находку, и даже ногой сверху прижала, придавила, чтоб не исчез, не убежал. А он полежал так под жарким и мягким прессом, вполне удовлетворенный пылкой страстью одинокой вдовы, да и сам заснул. И проспал всю ночь без забот и сновидений.

На перине было душновато, но зато, слегка поднапрягшись, Филе удалось осторожно, не разбудив тихо и мерно сопящей женщины, выбраться из-под нее и медленно сползти с высокой постели. Затем, крадучись, на цыпочках, он вышел на веранду, а уже там надел тренировочный косном, приготовленный с вечера, и темные, неброские кроссовки. Мягко ступая, сошел с крыльца, не скрипнув дверью, и побежал по дорожке к калитке, как заправский спортсмен. А что, пусть соседи привыкают, что у Фроси завелся москвич, который вон как следит за своим здоровьем. Мужичок-то он пусть и невзрачный, а все — мужик, забор вон вчера починил, как заправский плотник, и, главное, почти ведь и не пьет, и за собой следит, и в разговоре простой. Это уж Сергуня не утаит. Молва-то сразу разнесется, едва Филю увидит кто-то из соседей. А оно и нужно, чтобы увидели и постепенно привыкли к его простецкому виду и ранним утренним пробежкам.

Нет, вовсе не за здоровьем своим бежал Агеев, а по строго определенному адресу: улица Первомайская, дом двенадцать. Солидный район, где в ряд выстроились десятка полтора богатых, «новорусских» особняков под разноцветными андулиновыми крышами. У Краснова она была приметного ярко-синего цвета, а сами стены выложены коричневой декоративной плиткой. Словом, найти будет легко, объясняла Вера Краснова. Но Филя должен был увидеть объект своими глазами и прикинуть возможности проникновения на территорию без каких-либо осложнений. Но в любом случае «прекрасная вдовушка» должна быть предупреждена заранее, чтобы не произошло нежелательных эксцессов при знакомстве…

Еще вечером, нарочито медленно и как бы со вкусом исполняя свою работу, Филя с заметным, острым интересом все поглядывал да поглядывал на ставшую совсем уже милой и привлекательной хозяюшку, не уходившую в дом и, видно, тоже получавшую удовольствие от лицезрения сугубо мужского дела. И тогда он снова, как бы невзначай, затеял разговор о судьбе мебельной фабрики. Причем интерес проявил такой, что Фрося не могла не задуматься, откуда это у приезжего имеются серьезные знания в деревообделочном и мебельном производстве. И на ее встречный вопрос Филипп, помявшись для порядка, ответил, что и сам держит подобный бизнес. Есть, конечно, трудности, то, другое, но ведь проблемы-то у всех мебельщиков общие, как ни крути. А когда знаешь, откуда грядет опасность, оно как-то жить легче. Предупрежден, говорят умные люди, значит, вооружен. И такая постановка вопроса тоже очень понравилась Фросе Морозовой, она поняла, что отдых у постояльца — отдыхом, а о деле он тоже не забывает. Верно же говорят, что чужой опыт — он для умных, а не для дураков, это дурак только на своем опыте учится. Обсудили, пошучивая, и этот вопрос. А там, глядишь, и работа к концу приблизилась, и обстругивать, прилаживать и приколачивать больше было нечего. Но мускулы обнаженного до пояса мужского торса продолжали напрягаться и играть, где ж было устоять женщине, уже с отчаяньем почуявшей эту могучую мужскую силу? Там, может, и еще бы нашлось дело, да жаль было терять время, нечаянно отпущенное ей сладкой судьбой. Вот и вернулись они в дом, чтоб уж больше ничем, кроме сплошных удовольствий, не заниматься. Ну, а там и мыслям места совсем не осталось — всхлипы да охи…

Но рассказать Фрося успела немало любопытного. Конечно, многого она и сама не знала, но, по слухам — а их в городке хватало — половина жителей Боброва ходила в должниках у Плюшкина. Всем ссужал, но большие проценты нарастали лишь в тех случаях, когда должник задерживал возврат долга. А так — ничего, жить можно. Когда есть и надежда на то, что сумеешь вовремя обернуться с займом. Ну, а нет, думай о закладе. Можешь дом заложить, или машину, если есть, или еще что-нибудь из хозяйства, — ничем не брезговал ростовщик. И был у него, тоже говорили знающие люди, свой юрист, который и оформлял, как надо, все эти долговые обязательства. И спорить не приходилось — все на законных основаниях. А там приедут судебные исполнители, и — гуляй, Вася…

— Скуплено, что ли, все тут на корню? — поинтересовался Агеев.

— А чего бы нет? — не удивилась хозяйка. — Вот и я чуть было не попалась в сети паука. Вовремя одумалась, корову продала, но долг вернула в срок. А то б и век не расплатилась.

Филя обратил уже внимание на пустой коровник, в котором все еще остро пахло навозом. Но он подумал, что скотина гуляет в стаде, даже свежего молочка хотел спросить. Нет, не было ее уже. А на вопрос, кому продала, Фрося ответила, что просто отвела к Плюшкину, и тот сдал ее на мясо. И, подсчитав доход от продажи, немного денег даже честно вернул: чтоб все было по правде, без обману. Потому, оказывается, и идут к нему за помощью люди, когда обстоятельства прижимают. Каждый ведь надеется на то, что удача обернется к нему лицом…

Не у всех, значит, получается. Агеев вспомнил, что разорение Краснова как раз и началось с какого-то непонятного займа бизнесмена, с долга, который тот вынужден был вернуть, пожертвовав собственной фабрикой. А затем — плачевный исход. Впрочем, видел Филипп, история с Фросиной коровой — лишь слабая копия, но имеющая полное подтверждение истории событий с Красновым. Те же ходы ростовщика, тот же конечный результат — только у каждого из заемщиков на своем уровне. Но оставался непроясненным вопрос о том, зачем одинокой Фросе потребовалось влезать в долг у ростовщика Плюшкина и, что-то проиграв, даже продавать потом свою корову, по существу, лишаться даже и кормилицы? Женщина смущенно молчала, вероятно, стесняясь какой-то собственной глупости, и Филя не стал сходу настаивать, предположив, что у этой ее истории имеется свое, очень важное предисловие. Ничего страшного, не сейчас, так завтра правда всплывет. Видно же, мучается женщина, а поделиться ей не с кем. Тут не нажимом, наоборот, тут сочувствием действовать надо, тайна и откроется. Но все-таки, что ж это за тайна такая? Почему-то показалось, что именно эта «неясность» сможет впоследствии объяснить причины смерти Краснова.